Ежики, или Мужчины как дети - Татьяна Веденская

– Ты о чем? – удивилась Ника. – Спустят? Куда?

– Да из-за Пашки все это, – коротко бросила Марина. – О, ты что, не знаешь?

– Чего я не знаю?

– Пашка-то пришел в себя.

– Что? – ахнула Ника. – Как же, ведь он вроде в коме!

– Пришел в себя, уже пару недель, только это настоящий кошмар. У него половины головы нет. Слышать не слышит, осколки какие-то вынули из мозга – он очнулся, но не говорит, не двигается, только смотрит. Даже не знаю, стоило ли ему в себя приходить. Во всяком случае, Сашка теперь пропадает в этой больнице постоянно. Даже не знаю, что можно сделать, – остался на руках инвалид. Жалко их вообще.

– Да уж, кошмар, – кивнула Ника, а про себя (не сдержалась, не железная) подумала, так ей и надо, в смысле, Лидке Светловой. За все ее зло, стерва языкастая.

– И не говори, – в тон ей вздохнула Мариша. И забеспокоилась: – Только ты не говори никому, ну, про дом. Это я тебе так, по дружбе. Это же такое дело, ты понимаешь? Так что ни слова, ок?

– Oui! – по-французски ответила Ника и отключилась. Но весь остаток вечера она думала об этом, не находя никакой логики в том, что ей поведала глупая бывшая жена Сашки Светлова. Что она может понимать в таких делах, она никогда не жила в мире больших денег. Не считать же «Магнолию» действительно за бизнес. Марина, видимо, не знает, что такие женщины, как Лида, никогда и ничего не делают просто так. И значит, должна быть в ее действиях какая-то простая, понятная и нормальная человеческая логика. Просто обязана! И Ника, поломав свою красивую (и правильно выкрашенную) голову несколько часов, все же отыскала резон, хотя все и оказалось предельно просто.

– Господи, как же я сразу-то не поняла! – воскликнула Ника, стукнув себя по маленькому лобику с челочкой. – Она продаст дом и смоется.

И в голове у Ники все встало на свои места. Лида уедет в Австрию, к примеру, или в Бенилюкс, а может быть, и в Штаты. Почему нет, с такими-то деньгами! А Сашка Светлов будет с братом возиться, он же всегда нянчится со всеми. И все получат свое. Дом, поди, миллиона на полтора, а то и на два потянет. Нет, в чем, в чем, а в ловкости Лидке не откажешь. Видит, что муженек пришел в себя, – бац, сразу бумагу сделала. И давай все продавать. Что ж, во всяком случае, проблема с нежелательным соседством в скором времени исчезнет сама собой. И отлично, потому что скучать по ней, по Лидке, здесь никто не будет.

Утверждение 12

Младшее поколение должно учиться у старших, как ему следует жить

(____баллов)

У Жанночки появилась проблема, с которой она, пожалуй, столкнулась впервые в жизни. Надо ж было случиться такому, что на ее горизонте вдруг замаячил, очевидно, порядочный мужчина. За все свои немалые годы борьбы на поле Большой Любви Жанна усвоила, что, как бы прекрасно ни смотрелся мужчина на первый взгляд, в нем обязательно сыщется какой-нибудь существенный изъян. Либо он будет пить и курить (это еще куда ни шло, хоть Жанна пьяных терпеть не могла), либо будет «временно» без работы, либо будет много врать. Так что все три месяца, что пациент Светлов отлеживался в их многопрофильной областной клинической больнице, Жанна пристально вглядывалась в Александра Евгеньевича, стараясь проникнуть в самую суть его мужской натуры. Должен же быть какой-то подвох, а то получается, что нам дали гораздо лучший мех. Но сколько ни искала Жанна какого-то подвоха в происходящем, подвох все не желал являть себя миру.

– Но почему бы не предположить, что он действительно такой – прекрасный принц на белом коне? – удивлялась Маша.

– На темном «Вольво», ты хочешь сказать? – хмуро отвечала Жанночка, прихлебывая чай. Ее смена только началась, а она ужасно хотела спать и работать не была настроена вовсе. Какая работа может быть на уме у женщины, всю ночь проведшей в объятиях мужчины, да еще такого, с которым вовсе не сомкнешь глаз!

– А сколько ему лет, ты сказала?

– Я не сказала, – покачала головой Жанна, прикрыв глаза. Нет, решительно ей повезло, что на сегодня нет плановых операций. Влюбленный хирург – позор клиники.

– Но ведь больше сорока? – подмигнула Маша. – А ведь и не скажешь. На вид лет тридцать пять, ну тридцать семь. Не больше.

– Когда это ты, Машечка, успела его вид разглядеть? – нахмурилась Жанна. – И главное, зачем?

– Просто интересно, кто же твой следующий Ёжик, – ухмыльнулась та.

Жанна вздохнула и приложила пузырь со льдом ко лбу. У них в столовой в холодильниках лежало множество таких круглых резиновых замороженных блинов – для послеоперационных больных. Но Жанночка сейчас чувствовала себя так, словно по ней ночью каток асфальтовый проехал (простите за двусмысленность).

– Знаешь что, – вдруг ожила Жанна. – А ведь он запретил называть себя Ёжиком!

– Да ты что, – завелась Маша. – И как это было?

– Ну… как-то на днях мы сидели в ресторане, и я ему что-то там сказала такое, нейтральное. Типа, Ёжик, ты будешь десерт?

– Он любит сладенькое? – поддела ее Маша. – Впрочем, я и сама вижу, что да.

– А он, знаешь, так серьезно на меня посмотрел и говорит: «Ёжики – это такие колючие круглые зверьки из дикого леса, а у меня высшее образование и выслуга лет. Какой я ежик? Я уж тогда зубр!»

– Ого! Вот это самомнение, – ухмыльнулась подруга. – Впрочем, я верю в тебя, Жанка. Ты его приучишь. В конечном итоге они все сдаются.

– Не знаю, – с сомнением в голосе пробормотала Жанна.

Надо было идти работать, но работать не хотелось совершенно, а хотелось снова нырнуть под легкие гипоаллергенные одеяла, на ортопедические подушки в миленькой квартире, куда Александр Евгеньевич ее пригласил. На ее территории он появляться отказывался, говорил, что плохо чувствует себя в чужих домах. Это тоже несколько нервировало Жанночку, такого до сего дня у нее не было. Случалось пару раз, что у избранника имелся свой угол, но, как правило, он был совмещен с прошлым Ёжика. Там, в углу, проживали его дети, родители, а порой и жены, то брошенные, а то и поныне действующие. Впрочем, с женатыми мужчинами Жанна старалась не связываться. Шансы на воплощение идеи Большой Любви с ними стремились к «минус бесконечности», так что жалко было тратить время. Времени было не так много, так как Жанна много работала и уже пересекла (существенным образом) тридцатилетний рубеж.

– Значит, у него есть квартира, – уточнила Маша. – Действительно, редкость. И что же теперь? Ёжиком звать не дает, работает, не курит. Может, хоть пьет?

– Ни черта он не пьет. Он же все время за рулем.

– С сексом, как я вижу, – тут Маша демонстративно окинула бледную Жанну выразительным взглядом, – проблем нет.

– Нет, проблем нет. Все так хорошо – к урологу не ходи! – кивнула та.