Дикая и опасная - Кира Стрельникова

Я сначала не поняла, а потом сложила два и два и выпала в осадок: он что, втихаря от меня начал осваивать основы гипноза?! Ничем иным его заявление нельзя было объяснить, потому как привязать реакцию организма на мысли в сознании — это уже заява на ментальные штучки. Так и до полного класса С недалеко.

— Тва-а-арь, — протянула я, сверля его взглядом. — Играешь, да? — процедила сквозь зубы, нехорошо прищурившись и не собираясь так просто сдаваться.

— Я?! — Верден очень искренне удивился. — А кто тут затеял нелепые проверялки, а? Да еще и за моей спиной? — с ироничной усмешкой поинтересовался он. — Между прочим, я оскорблен до глубины души твоими сомнениями в моей мужской состоятельности! Не хочешь сама проверить, кстати? — Голос Вердена стал тише, как-то глубже, что ли, и в памяти разом всплыли ночные ощущения.

Нервно сглотнув, я захлопнула перед его носом дверь и перевела дыхание. На что надеется, что сама приду?! Ща-а-аз, бегу и тапочки теряю! Вернулась в комнату и плюхнулась на кровать, сердито поджав губы. Ну откуда такие скотины берутся, а! Как не бывало утреннего перемирия. Верден вернулся к своей отвратительной нахальной манере и пошлым намекам.

— Сонька, что он тебе сделал? — с любопытством спросила Ольга. — Ну ночью? Сделал же что-то, да? Иначе с чего бы ему заявлять, что ты знаешь?

Зыркнула на нее, ничего не ответив, потом молча переоделась, сунула наушники, врубила музон и ушла гулять. Если этот ушлепок красноглазый попрется за мной, плевать на его угрозы, обеспечу расстройство всего организма. Чтоб знал, как доставать.

Я до вечера шлялась по городу, время от времени заходя в кафешки и оттаивая за бесконечными чашками кофе. И думала, думала, думала… За месяцы, проведенные в институте, Вердену удалось сделать большое дело: я избавилась от страха, занозой сидевшего глубоко внутри, от страха перед слишком близким нахождением рядом мужчины. Конкретнее, от страха перед насилием. Ведь меня и обнимали, и даже целовали, и ничего, действительно не умерла, даже что-то приятное в этом было. Иногда. А вчера… Черт. Из головы не выходили ощущения, навязанные Верденом, и раскладывая по полочкам свою реакцию, я признавала: было здорово. Ну, в смысле, непривычно, ново, в чем-то пугающе, потому что не до конца понимала, что происходит, отчего тело вдруг взбрыкнуло и так предательски повело себя, но приятно. И самое страшное, после честного вопроса самой себе, а хотелось ли продолжения, ответ был: да. Однозначно. Тут примешался и чисто академический интерес — правду ли пишут, что это настолько кайфово, и разбуженные инстинкты, направленные в правильное русло одним не в меру шустрым и умным недовампиром, и вплавленная в характер чуть ли не с детства привычка решать проблемы самостоятельно.

Николаич в чем-то прав, оставлять на самотек не вариант. А ну как на каком-нибудь задании меня в углу зажмут, что, тоже от паники голову потеряю и пожгу на хрен и своих, и чужих? Наверное, уже стоит наконец покончить с этими дурацкими метаниями? Пока не пойму, что ничего страшного в обычном в общем-то деле нет, проблема будет пускать корни все глубже, и кто знает, во что может вылиться. Конкретно моя неприязнь к Вердену? А на чем она основана, на воплях интуиции? Так пока оная молчит, и уже давно. Уснула или смирилась с тем, что все так, как есть? Да, он выводит меня из себя, бесит его нахальство и превосходство, потому что сама такая же нахальная и вредная, но ведь реально на свободу вроде не посягает. Вроде. Ну а то, что связь там какая-то между нами — потрясу Николаича при случае, вдруг дельное что подскажет. Кстати, может, действительно, переспим, и эта связь исчезнет, ведь одна ночь ничего не изменит между нами. Чувства не вспыхнут, я не упаду в его объятия, как переспелая груша, он не потащит в загс. Работать-то с ним мне сегодня понравилось, если уж быть откровенной.

Когда за окном очередной кофейни стемнело, а у меня кофе уже в глазах плескался, и от выкуренных сигарет горло саднило, я направилась обратно в общагу. Пока дойду от Невского, часа полтора-два пройдет, проветрюсь, успокоюсь, да и спать, наверное, завалюсь. Народ наверняка бухать продолжит, а я сегодня перенапряглась, да еще стопудово Николаич завтра на ковер вызовет.

Расплатилась, вышла на морозный свежий воздух, поежилась и быстро зашагала в сторону Петроградки. Любила я пешком гулять, и сейчас соваться в душное метро не хотелось. Времени девять, к одиннадцати буду дома.

…Общага ожидаемо пошла на второй виток празднования Нового года, опять гремела музыка, шатались пьяные и веселые личности и компании, на нашем этаже все точно так же. Проходя мимо двери верденовской комнаты, покосилась, но сканировать не стала — больно много чести постоянно отслеживать его местонахождение. Ольги в комнате не было, только горел ночник. Сняла куртку, оставшись в джинсовой рубашке и тонком свитере с воротом под горло поверх нее, я уселась на кровать и попробовала отвлечься, включив ноут и углубившись в Инет. Зевнула, протерла глаза, плюнула на все, да и решила-таки лечь спать. Рассеянно почесывая в затылке, поплелась чистить зубы… Да вот только прошла мимо душа и уверенно направилась к двери в комнату Вердена. Ерш твою медь, альбинос хренов, ты выиграл. Но только одну ночь! И никаких игр в «мой парень — моя девушка»!

Только толкнув дверь, поняла, что она была приоткрыта, а значит, меня ждали. И похоже, весь день с момента, как ушла. Мелькнула малодушная мысль, а правильно ли поступаю, но я дала ей мощного пинка, отправив подальше: я уже стою на пороге и знаю, что Верден на меня смотрит. Было бы крайне глупо и нелепо сейчас свалить к себе, бормоча «извини, я очканула, давай не сегодня». Шагнула в темную комнату, прикрыла дверь, постояла, пока глаза привыкали к отсутствию света. Темная фигура у окна плавно отлепилась от подоконника и направилась ко мне, бесшумно и молча. Я невольно попятилась, пока не уперлась спиной в стенку, но упрямо не опускала головы, следя за Тимом. Он остановился, уперся ладонью в бетон над плечом и медленно наклонился ко мне. Верден ничего не спрашивал, да, собственно, и не надо, все и так яснее ясного. И, пожалуй, в кои-то веки я была ему благодарна за отсутствие комментариев, хотя мог бы, с него станется.

Сильные пальцы легли на подбородок, проведя по губам, и я отчего-то зажмурилась. Внутри все перемешалось. Пытаясь справиться с сильным волнением и одновременно злясь на себя за столь сильные эмоции, я тщетно искала хоть малейшую возможность разрушить странное очарование момента, убрать это новое и пугающее ощущение — то, что я девушка, а рядом привлекательный парень, который не собирается делать мне ничего плохого. Теплые, мягкие губы коснулись моих, только теперь они были настойчивее, как и язык Вердена, заставляя раскрыться навстречу и открыть наконец рот. Ну… я ж пришла чему-то научиться, да? Так какой смысл сопротивляться и устраивать показательные выступления упрямства и собственной глупости? Я застыла, пока Тим медленно изучал — по-другому не сказать — открывшиеся просторы, и чутко прислушивалась к себе, чтобы вовремя уловить даже малейший отголосок того, что происходящее мне неприятно или не нравится. Ничего такого не было. Температура тела медленно повышалась, суматошное сердце мешало нормально дышать, прыгая по всей грудной клетке, а я уже сама потянулась к Вердену, пытаясь что-то там неумело изобразить в плане ответного поцелуя. Белобрысый отстранился, тихонько фыркнул, и его руки легли на мои плечи, начав неторопливо стягивать свитер.