Владыки Мегамира - Юрий Никитин

Бродяжники бесстрашно шли через скопище чудовищных водяных зверей. Те носились как взбесившиеся скалы, плотная волна вздымалась тугими волнами. Бродяжники часто падали, но алломоны выпускали бережно, дозировали. Кася видела тревогу на их грубых лицах. Звери внезапно возникали из Тумана, проносились опасно близко, поднимая крутые волны и распахивая водяную целину, исчезали так же внезапно. Валы по краям глубокой борозды постепенно опадали, едва видимое дно исчезло, поверхность стала непроницаемой, упругой, странно искажающей чудовищные тени, что мелькали в глубине, иногда поднимаясь опасно близко к поверхности.

Кася от ужаса подпрыгивала, когда снизу к ее ногам устремлялась огромная оскаленная пасть, где поместились бы все бродяжники. Чудовища были мальками огромных рыб, хищные жуки, личинки — Кася не узнавала никого, умирала от страха тысячи раз, но чудовища в последний момент отворачивали морды, проплывали мимо, а ее подбрасывала одиночная волна — часто с такой силой, что Кася кувыркалась, прежде чем шлепнуться на упругую воду.

Едва-едва начала успокаиваться, но увидела с каким напряженным лицом идет Семен, всегда беззаботный и жизнерадостный, вспомнила, что хищники иной раз хватают и дурно пахнущую добычу: от частого повторения рефлекс ослабевает!

С хлопком прорвав водяную гладь, показались два длинных толстых шеста, покрытых густыми волосками, с виду — очень жесткими. Шесты, поднимаясь, превратились в огромные колонны, волоски расправились, тут же колонны начали медленно уходить под воду. Уже скрылись, а Кася стояла как эквилибрист на свободно висящей проволоке, боясь идти дальше.

Семен толкнул в спину, указал под ноги. В глубину опускалось массивное темное тело, размерами с линкор. Бамбуковидные антенны уже изгибались, укрылись на мохнатой груди зверя, блестящие пузырьки воздуха, запутавшиеся в усиках, перешли и застряли в густых волосах на груди, оттуда серебристые пузырьки занесло движением воды под надкрылья, где у водолюбов дыхальца, а дальше Кася не рассмотрела, водяной зверь ушел на глубину, куда не доставало солнце.

Кася видела по напряженным лицам, что алломоны на исходе. Подводные чудовища выныривали, разбрасывали крупные комья воды, с треском растопыривали половинки жесткого панциря, выстреливали тончайшие прозрачные крылья, смехотворно непрочные для таких бронированных чудовищ, тяжело отрывались от воды, но уносились в небо быстро, мощно, напористо, взревывая на поворотах.

Кася двигалась механически, одурев от неприятного запаха. Бродяжники сами старательно обходили желтые лужайки алломона, а если наступали, то с великими предосторожностями: пэпээнка трепетала, истончившись до крайности.

Варвар такие лужайки обходил, а дима вел вовсе по широкой дуге, не позволяя наступать даже густо смазанными жиром лапами. Иногда вынужденно возвращался, надолго скрывался с Головастиком и спящим Хошей в страшной стене Тумана.

Кася начинала жаться к Семену, сразу чувствуя себя слабой и беспомощной, однако через какое-то время снова замечала страшную литую голову, которая, по словам варвара, вовсе не литая, а состоит из множества частей, что срослись настолько плотно и без швов, что все ее головатые на магической Станции не различат. Она снова чувствовала раздражение, желание уколоть дикаря, и только ради этого старалась держаться ближе к нему. Только для этого.

Впрочем, ученых варвар задевал зря, она сама заметила, что голова ксеркса состоит из предкового аркона и шести туловищных сегментов, что давно утратили сегментарность, голова выглядит литой, цельной, как у человека, череп которого сложен из множества слабо скрепленных между собой костей.

— Берег близко, — послышался рядом странно мягкий голос. — Дотянешь?

Варвар шагал рядом, внимательно заглядывал в ее посеревшее от усталости лицо. Кася волочила ноги, пленка под ней почти не прогибалась. Она потеряла за время пути десятую часть веса, хотя воздух был густо насыщен мельчайшими водяными капельками.

— А если не дотяну? — огрызнулась она. — Прибьешь из жалости?

Он поощрительно улыбнулся:

— Сильная женщина! Злая... Хорошо.

— Бесчувственный дикарь, — обругала она, чувствуя лютую ненависть. — Чтоб тебя рыба сожрала!

Он ушел к диму, ухмыляясь во весь рот, Семен сказал ей предостерегающе:

— Кася! Полегче с ним. Это не мягкий Ковальский, не интеллигентнейший Соколов, а все-таки дикарь. Шуток не понимает.

— Все понимает, — ответила Кася устало. — Сказать не может, словарный запас что у него, что у Головастика, что у Хоши, но понимают все трое.

— Чуют, — поправил Семен.

Она сама временами словно бы чуяла нечто в воздухе ли, душе, на короткие мгновения словно бы заглядывала далеко сквозь Туман, видела, странные деревья, извивающиеся части исполинских личин, яйцеклады невиданных имаго... Далеко ли, в какой стороне находятся — неизвестно, туманные видения тут же исчезали, оставалась опустошенность и острейшая как нож зависть к надменному варвару, для которого, теперь Кася подозревала все сильнее, такое видение мира привычно. Даже видит не урывками, как удается ей, а постоянно получает картину дальних окрестностей!

Бродяжники посматривали по сторонам настороженно, но хотя вокруг не было ничего неожиданного, лицо то одного, то другого вдруг либо озарялось улыбкой, либо передергивалось отвращением. Кася с тоской понимала, что они что-то видят носами там на берегу, осязают, чуют...

Глава 12

Впереди из серой стены Тумана медленно оформился обрывистый берег. Последние из бродяжников уже поднимались по отвесной стене, почти невидимые за тюками, впрочем — заметно похудевшие. На гребне берега три фигуры внимательно следили за берегом и озером. Кася узнала Неждана и помощников: Тарга и Максимбу.

Варвар с облегчением вывел Головастика на берег, где под толстой пленкой воды просматривались глыбы кварца — одинаковые, словно выброшенные из единой камнедробилки. Головастик тут же помчался по отвесной стене. Последние бродяжники достигли вершины, фигуры часовых тут же исчезли. Вечные странники явно решили не ждать отставших чужаков.

Берег был крут, иногда нависал карнизами, немыслимыми в Старом Мире, где властвует чудовищная гравитация. Водная пленка всползла по стене на три-четыре метра, под ней блестела отшлифованная водой плотная как камень желтизна мегадерева.

Кася прикинула на глаз: ствол березки, упавшей в лесное озерко, не иначе, а дальше весь Лес на километры тянется из березняка. Она ощутила внимательный взгляд варвара. Дикарь как-то ощутил, что она чует Лес впереди, она ясно ощутила его удивление, даже настороженность, словно бы не знал, чего от нее ожидать еще.