Граф Воронцов. Книга III (СИ) - Дмитрий Лим

— Не забывай, кто я такой, — улыбнулся и повернулся к окну, — Решу.

* * *

Проблема, которая нарисовалась, была трудно решаемой. Подконтрольные Наташи люди попросту не смогли попасть на территорию склада. Тем более что склад находился в центральном музее первой лицевой войны. Все бы ничего, но проникнуть туда оказалось недостижимой целью. Мы узнали лишь, как до него пройти и сколько охраны на входе.

А вот объем подземного сооружения, или даже содержание его — увы и ах…

Новость пришла в десятом часу вечера, когда мыслительные процессы и так были приглушены усталостью организма. Но, однако, у меня появились догадки почти сразу.

С банального — найти план здания. Ну, не могли же тайно от мэрии города выстроить что-то под землей, верно? Тем более что Орлов приезжий, а значит, склад просто выкупил. Мне требовалось лишь найти проектировщика, порыться в базе, точнее, в архитектурных книгах, кого надо — подкупить и хотя бы, мы будем знать, где и что находится.

Тем более, меня терзало смутное сомнение, что выходов должно было быть два. Как минимум. Не будут же завозить все через «парадную»?

Однако это было суждено узнать только на следующий день. Утро, которого, началось со звонка Мамзелькиной. Жаль только, что в прогуле мне было отказано. Как и в больничном, которые здесь вообще никак не котировались. Мое заявление про «больняк» вызвало у нее только недоумение, а затем словесный понос.

Поэтому, проспавший, вылетел в нулевую изнанку с опозданием в два часа. Наткнулся на недовольные морды охраны, и пулей залетел в академию. Где была очередная шумиха.

На мое удивление, коридоры заведения были полны студентов разных академий, а большое количество надсмотрщиков в лице военных, были повсюду. Куда не плюнь — везде военные.

В свою аудиторию я пробрался с боем, ибо меня не один раз пытались остановить эти разносортные студентики со своими вопросами, а уже в самой «опочивальне знаний» я столкнулся с осуждением.

Кафедра была полна, Мамзелькина злая, а Воробьёва подозрительно довольная.

— Рады приветствовать тебя, о, избранный, — злобно рявкнула старуха, — Кому закон не писан. Тот самый студент, который прикрывает свои прогулы состоянием здоровья. Маг, который думает, что он обычный человек.

Упрека я не понял. Вчера же она меня отпустила…

Воробьева, которая принялась расспрашивать меня о пропущенном дне, раза три мне повторила, что маги почти никогда не болеют. И что вчера, когда Мамзелькина объявила, что у Воронцова кашель и насморк, смеялась вся аудитория.

— Как это…

— Вот так, Дим. Списали на твою усталость, но смеха было… море. Почему прогулял?

— С отцом твоим встречался, — парировал я, — Проблемы небольшие вырисовываются.

— Это все из-за складов?

Я удивился ее словам, и сразу же все для себя понял. Николай вводит ее в курс дела. Видимо, с надеждой, что, Катя когда-нибудь займет его место. Хотя мне припомнилась их ругань, суть которой была предельно ясна. Нечего ей делать в таком «обществе». Что поменялось? Он чувствует, что скоро покинет этот мир⁈

Звонок зазвенел через час. Студенты полились бурной рекой в сторону выхода, где я в самом конце был той самой капелькой, но покинуть без «разговора» это помещение, мне не удалось.

Мамзелькина одним грозным рыком: «Стоять», уничтожила надежду слинять по-быстрому.

— Дима, — Мамзелькина закрыла перед носом дверь, — Нам стоит с тобой поговорить.

Выдохнул, поджал губы и повернулся к старухе. Ее глаз, подозрительно мутный, казалось, смотрел в мою душу. Но это было лишь предположение. Старуха втягивала воздух одной ноздрей, сложив руки за спину, покачиваясь на каблуках. И тишина длилась… долго… не выдержал и нарушил ее я.

— Что-то хотели?

— И да, и нет.

— Как это понимать?

Я не знаю, откуда она все это знает, но мозгоклюйству в стиле: «поджигать здания — нельзя», я не ожидал от нее услышать. С учетом того, что она это узнала от моего старика. Что лишь подтвердило, раньше — они были близки.

Но суть проблемы было не это. А турнир. Император дал распоряжение, чтобы полуфинал и финал — были завершены. Победитель награжден, а правила больше не нарушены. Она хотела меня именно предупредить, чтобы никаких фокусов я не исполнял. Понимала, что со мной не все так чисто, и чистосердечно предупредила, что за боями будут следить специально обученные люди.

— Правила усложняются, — заверила она меня, — Особенно финал. Если ты, конечно, попадешь на него.

— Есть повод сомневаться в моих способностях?

Она рассмеялась, и, кажется, успокоилась. Вся строгость ушла, как мне показалось или не показалось.

Бой был назначен на завтра, кто будет моим противником, увы, я узнаю непосредственно перед боем. А вот оставшиеся три участника, уже известны. Только сам ректор мне пальцем ткнет, кто из них, кто. Ой, кстати…

— После обеда зайди к нему, он тебя еще вчера хотел вызвать, — она хитро улыбнулась, — Но ты не смог. Болел, хитрюга…

Немного поулыбался и был таков.

* * *

Воробьева вызвалась меня сопровождать до кабинета ректора, чем вызвала лишь уважение. Со словами: «тебе нужна поддержка», девица быстро дохлебала свой компот, попросила меня подождать около торговой лавки в буфете, и, чуть было, не потерялась.

Из-за огромного количества студентов других академий все помещения были забиты. И когда я сунулся в лавку, казалось, что Воробьеву снесли кричащим потоком куда-то вглубь помещения. А я, увидев ту самую полную тетку, озадачился. На ее руке красовались новенькие, синие часы, известного мне производства.

Хлопнул себя по лбу из-за собственной недальновидности. Студенты… их много, как и моих часов, которые продаются предприятием… если сделать их чуть меньше и проще, то это будет новой золотой жилкой…

— Здравствуйте! — протиснулся я через толпу, обращаясь к продавцу, — Могу отвлечь вас на пару минут⁈

Тетка узнала меня, недобро покосилась, но кивнула головой. Я же, указывая на ее часы, попросил их снять, перевернуть и посмотреть на фамилию создателя. Она не с первого раза, но поняла, что я от нее требовал, а когда узрела фамилию, ее глаза округлились. Была знатно удивлена, я бы сказал.

— Я хочу поставлять в вашу лавку такие же часы, но чуть проще, — улыбнулся я.

— Исключено, — она замотала башкой, — За такую цену, увы, лишь десяток из тысячи смогут себе это позволить.

— Но ведь я могу сделать их проще и гораздо дешевле. Ограничившись простеньким циферблатом и тонкой полосой указателя маны.

Соображала она весьма долго. А в моей голове уже созрел план. Если она согласится, и пока идут турниры, студенты других академий увезут такую полезную покупку к себе, то обо мне узнают и другие города. Я смогу поставить часы на гораздо больший поток, что обеспечивает меня до конца моих дней только этой разработкой. С учетом макров и моего производства это будет золотой жилой наравне с тем, если бы я занимался бандитизмом.

Мой первый бизнес мог процветать и дальше, если бы я им занимался с душой, а не оставлял бы все на других людей.

Ведь чем мне заниматься, когда все проблемы кончатся?

— Можно, — наконец ответила она, — Но свободных контрактов нет. Большая часть продукции — вторичный рынок.

— Я знаю, что вы в некотором роде — перекуп, — улыбнулся я. — Я предлагаю десять процентов с каждой продажи.

Волшебные цифры вызвали у нее улыбку и очередь коротких кивков.

Тем временем Воробьева подхватила меня за руку, измученно посмотрела на меня, и я повел ее сквозь толпу.

Глава 18

— Уважаемый Воронцов, — статный мужик как-то недовольно глядел на меня, — Постарайтесь-ка мне объяснить…

Воробьева, принимая жест ректора, как: «пошла вон», лишь пожелала мне удачи перед уходом. Оставляя меня наедине с этим «злодеем». Ректор не сразу заговорил, точнее, не сразу «продолжил» суть своей претензии.

Он требовал ответа на вопрос, что я делал вчера ночью. А если быть точнее — вечером. Что я мог ему ответить? Послать в задницу? Нет. Сказать правду? Тоже нет и еще раз нет.

Мне припомнилась моя оплошность, когда ректор подошел ко мне со словами, что знает, кто такой Укупник и так далее, но так и не задал этот вопрос долбаному старикану. Вот меня моя забывчивость и наказывает.

— Ответишь? — он злобно