Величие и падение Рима. Том 1. Создание империи - Гульельмо Ферреро

К несчастью, нечаянное нападение не удалось, и Митридат был принужден начать осаду, обложив город с суши и с моря. Лукулл последовал за ним. Царь мог бы атаковать в этот момент римского генерала, но он не осмелился двинуть против него часть армии, с которой осаждал Кизик. И он позволил, в свою очередь, окружить себя обширной линией рвов и траншей, все не решаясь на битву, надеясь, наконец, захватить Кизик и иметь возможность, будучи осажденным и осаждающим в одно и то же время, подвозить провиант по морю, если римляне отрежут ему дороги на суше. Началась двойная осада; судьба войны зависела от упорства жителей Кизика. Если бы город пал, то Митридат, располагавший великолепной операционной базой, легко мог бы отбросить Лукулла из Азии. Если же город устоит, то Митридат в один прекрасный день должен был оказаться в ужасном тупике между осажденными и Лукуллом. Но Лукулл старался внушить мужество жителям Кизика, давая им знать о своем присутствии. Осада продолжалась. Митридат упорствовал и дал зиме себя захватить. Бури сделали трудной доставку провианта. Стал ощущаться недостаток в хлебе и фураже. Трупы людей и животных, оставаясь непогребенными, заражали воздух. Начались эпидемии.[356] Один только гордый монарх Понта, которому генералы не смели открыть положение армии, ничего не видал, ничего не знал и упорно хотел захватить Кизик, в то время как армия вынуждена была питаться трупами.[357]

Отступление армии Митридата

Наконец, и у него открылись глаза, и он сделал попытку спастись бегством. Чтобы обмануть неприятеля, он отправил к востоку в Вифинию кавалерию и весь обоз, в то время как сам направился к морю и повел свою армию на запад, к Лампсаку, где думал соединиться с флотом. Лукулл, действительно, двинулся со своей армией по покрытым снегом равнинам, преследуя медленно отступавшую кавалерию. Он настиг ее при переправе через Риндак, рассеял ее и произвел ужасную резню, захватив 15 000 пленных, 9000 лошадей, большое число вьючных животных и огромную добычу. Потом он понял, что главная армия должна была бежать в другом направлении, и быстро вернулся по своим следам. Судьба помогла ему; наводнение задержало армию Митридата на берегах Эдепа, где Лукулл настиг ее и разбил. Кое-какие остатки прибыли в Лампсак, где Митридат собрал их и посадил на суда.[358] Вифиния была завоевана. Халкедон освобожден в первых месяцах 73 г. Первая кампания окончилась блестящей победой маленькой проворной армии над армией многочисленной и неповоротливой, которой Митридат тщетно пытался придать римскую быстроту и силу. Во всяком случае, расположение азиатских народов и неуспех новой революции, задуманной Митридатом, были большой подмогой для Лукулла. Азия теперь окончательно принадлежала римлянам.

VIII

Вторжение в Понт и преторство Красса

Возвращение Цезаря в Рим. — Настроение общественного мнения. — Восстание Спартака. — Морская война Митридата. — Возрастающее недовольство против правительства. — Цезарь снова вступает на политическое поприще. — День римского политического деятеля. — Лукулл овладевает всей Вифинией и решает двинуться в Понт. — Характер Лукулла. — Охота на рабов в Понтийском государстве. — Окончание войны с Серторием. — Победы Спартака. — Скандал на выборах 71 г. — Марк Лициний Красс: его карьера и его характер. — Он ведет войну со Спартаком и одерживает победу. — Лукулл, его офицеры и солдаты. — Взятие и сожжение Амиса.

Возвращение Цезаря в Рим

В 73 г. до P. X. Цезарь возвратился в Рим. Мы не знаем, как окончилось его предприятие против Митридата, но всего вероятнее, что, взявшись за оружие в страхе перед воображаемой революцией, он после прибытия в Азию Лукулла быстро распустил свои войска и решил возвратиться в Рим, узнав о своем избрании в понтифики на место своего дяди, Гая Аврелия Котты, умершего в Галлии.

Перемены в Италии

В Риме он нашел положение совершенно отличным от того, какое было в его первый приезд с Востока. Все в Италии изменилось, даже древнеримский народный характер, выдержанный и терпеливый, был лишь воспоминанием. Общественное мнение сделалось нервным, легко возбуждаемым, пылким и фантастичным; оно было постоянно только в своем отвращении к правлению, учрежденному Суллой. К жалобам на правительство, уже и ранее многочисленным, присоединился еще специальный мотив, к неудовольствию со стороны римского народа, — частый голод в громадном городе. Особенно тяжел был голод 75 г.[359] Население Рима возрастало. Культура винограда и оливковых деревьев увеличивалась; культура же хлеба в Италии все более и более уменьшалась, ограничиваясь удовлетворением потребностей самих земледельцев. Снабжение продовольствием громадного города с каждым годом становилось все труднее.

Меры против голода в Риме

Жалобы на правительство были так многочисленны и так настоятельны, что оба консула этого года, Гай Кассий Лонгин и Марк Теренций Лициниан Варрон, младший брат Лукулла и приемный сын Марка Теренция Варрона, предложили, несмотря на свой консерватизм, закон об увеличении хлебной подати, которую должна была поставлять Сицилия. Города, на которые уже была наложена десятина, должны были доставлять еще1/10своего урожая по цене в 3 сестерция за модий. Города, изъятые от платежа десятины, должны были посылать в Рим 800 тысяч модиев (около 70 тысяч гектолитров) зерна, за которое получали по 31/3сестерция за модий.[360] Таким образом, считая все зерно, поставляемое даром и по пониженной цене, Сицилия каждый год должна была посылать в Рим почти 600 тысяч гектолитров.[361]

Восстание Спартака

В этот же год Риму пришлось испытать еще больший страх. Маленький отряд рабов, бежавший из гладиаторской казармы в Капуе под предводительством раба фракийца по имени Спартак, скоро превратился в настоящую маленькую армию, которая напала на несколько спешно высланных легионов и разбила их. Так как недавно было привезено большое число рабов и господа не успели еще приучить их к послушанию, то самые смелые и дерзкие бежали отовсюду и присоединялись к Спартаку. Италии, казалось, грозило общее восстание рабов.

Операции Митридата на море

Кроме того, если победа Лукулла была причиной великой радости, то Марку Антонию печальным образом не удалось его предприятие против Крита. Разграбив немного Сицилию, он был разбит пиратами.[362] Рим объял ужас, когда, немного времени спустя, пришло известие, что Митридат, разбитый на суше, с бешенством возобновил войну на море, пользуясь своими союзами с дружественными фракийскими народностями и городами.[363] В то время как легаты Лукулла, Гай Валерий Триарий и Барба, двинулись на вифинские города, еще остававшиеся верными царю Понта, с целью снова овладеть ими, последний опустошал берега Мраморного моря, осаждал Перинф, угрожал Византии и послал часть своего флота под командой Мария в Эгейское море для совместных действий с критскими и испанскими пиратами.

Укрепление власти Лукулла

Дело принимало очень серьезный оборот. Боялись, как бы эгейский флот не стал угрожать Италии; беспокоились, что нет флота для ее защиты.[364] С бешенством выступали против сената и правительства, так плохо следивших за общественными делами. Сенат поспешно решил, чтобы консул Марк Лукулл в качестве проконсула предпринял на следующий год большую экспедицию во Фракию для уничтожения там союзников Митридата.[365] Он назначил его брату Луцию 3000 талантов на постройку флота, как будто флот можно было построить в один день; продлил на год срок командования и, быть может, предоставил ему также управление Вифинией, подчинив ему Котту.[366] Таким образом, обстоятельства заставили сенаторов сделать то, что они должны были предпринять с самого начала: поручить одному лицу высшее руководство войной на суше и на море.

Новая партия действия

Возбужденное этими событиями недовольство консервативной партией и сулланской конституцией охватило все классы. Демократическая партия возрождалась под новыми формами, не как партия революционная и составленная из отчаянных людей, но как партия, уважающая законность и состоявшая из всего, что только было самого лучшего в среднем и высшем классах. Повсюду требовали правительства более справедливого, более честного, более энергичного, которое не оставляло бы государства во власти концессионеров, а Италию во власти мятежных рабов.

Многие знатные дома становились оппозиционными клубами, где молодые люди требовали восстановления демократической конституции и возвращения к реформам Гракхов. Чаще всего собирались в доме Сервилии, молодой, остроумной и образованной вдовы Марка Юния Брута, убитого Помпеем в революцию 78 г. Она вышла вторично замуж за Децима Юния Силана, аристократа с демократическими взглядами, и открыла свой дом для всей передовой молодежи высших классов.[367] На этот раз Цезарь был принят не только в доме Сервилии, но и во многих других, где его так неохотно принимали после его первого возвращения с Востока. Он скоро был выбран народом военным трибуном, т. е. начальником тысячи солдат на войне. Теперь считалось заслугой быть племянником Мария.