Призраки - Стивен Кинг

Хилли готовился к своему дню рождения. Он удивит всех гостей! Он покажет им все возможные фокусы, и они скажут:

- Да, Хилли будет великим фокусником, может быть, равным Гудини!

Триумф состоялся. Гости были в восторге, родители тоже. Недоволен был только Хилли Браун. С какого-то момента он начал понимать, что показать фокус, пользуясь инструкцией и приготовленным кем-то набором атрибутов, может каждый. Он хотел создавать свои собственные фокусы и свои собственные атрибуты, но чувствовал, что для этого у него не хватает способностей и сообразительности.

О, если бы взрослые подходили к себе с такими же строгими мерками, как десятилетний Хилли Браун!

Дело было четвертого июля. Давид вошел в комнату Хилли и увидел, что тот опять занят набором для фокусов. Он разложил перед собой множество различных атрибутов и кое-что еще... кажется, батарейки. Ну конечно же, батарейки. Батарейки из большого папиного приемника, - подумал Давид.

- Что ты делаешь, Хилли?

Лицо брата потемнело. Он вскочил на ноги и вытолкал Давида из комнаты с такой силой, что малыш упал на ковер. Это было настолько необычно, что Давид заплакал.

- Вон! - кричал Хилли. - Не смей подсматривать! В семействе Медичи людей убивали, если они подсматривали за подготовкой фокусника к выступлению!

С этими словами Хилли захлопнул дверь перед самым носом Давида. Давид поплакал еще немного, но безрезультатно. Поведение брата было очень странным. Давид спустился вниз, включил телевизор и плакал, пока не уснул прямо на полу гостиной.

Интерес Хилли к фокусам проснулся почти тогда же, когда изображение Иисуса Христа заговорило с Бекки Паульсон.

Теперь мальчик решил, что займется механическими фокусами. Это интереснее, чем манипулировать платочками, шляпами и шариками.

Вскоре он почувствовал, что способен что-то изобретать.

И у него появились различные идеи.

Методы создания новых фокусов стали ясными, как стекло.

Великие фокусы, - думал он, пробуя по-разному комбинировать различные предметы. Но кое-чего ему явно не хватало, и он попросил мать, которая собиралась поехать в большой магазин в Августу, купить ему кое-что из радиодеталей. Он дал ей список и собственные сэкономленные восемь долларов. Мари выполнила его просьбу, немного удивленная таким странным, с ее точки зрения, поручением.

Она даже попыталась выяснить у Давида, известно ли ему, чем занят сейчас его старший брат.

- Он готовит много новых фокусов, - глядя под ноги, сказал Давид.

- И как тебе кажется, они будут хорошими?

- Не знаю.

Давид вспомнил, как грубо выгнал его из комнаты Хилли, и решил воздержаться от комментариев.

Он выглянул в окно и увидел Джастина Харда, распахивающего свое поле на тракторе. Распахивать в середине июля? На мгновение мысли сорокадвухлетнего Джастина Харда стали открытой книгой для четырехлетнего Давида Брауна, и Давид понял, что Джастин собирается вскопать весь сад, разбить его на квадраты и посадить горох. Джастин Хард считал, что сейчас май. Май 1951 года. Джастин Хард сошел с ума.

- Не думаю, что эти фокусы будут хороши, - подытожил Давид.

На показе новых фокусов присутствовали семь человек: мать и отец Хилли, дедушка по материнской линии, Давид, Барни Аппельгейт (которому, как и Хилли, было десять лет), миссис Креншоу из деревни (приятельница его матери) и сам Хилли.

Аудитория разговаривала о чем-то постороннем. Аудитория смеялась и перешептывалась. Аудитория не ждала ничего выдающегося.

Погода начала меняться. Небо потемнело, и на нем зловеще сверкало почти скрытое за тучами солнце. Мисс Креншоу с тревогой посматривала вверх, опасаясь града. Этот мальчик на сцене... в черном костюме... готовящийся к выступлению... Миссис Креншоу на мгновение захотелось убить его.

Хилли показывал фокусы. Он показывал их лучше, чем в прошлый раз, но зрителей, казалось, это совсем не трогало. Его отец сидел с видом человека готового уйти в любую минуту. Это огорчило Хилли, который больше всего мечтал поразить отца.

Чего им нужно? - раздраженно думал он. - Я все делаю прекрасно, даже лучше, чем Гудини, но они не смеются, не поражаются, не восхищаются. Почему? Что же я сделал не так?

В центре импровизированной сцены стоял небольшой помост, под которым Хилли спрятал свое изобретение, работающее на батарейках. Это изобретение делало так, что вещи исчезали, а потом опять появлялись.

Хилли находил это чрезвычайно интересным. Зрители тоже стали смотреть на него с все усиливающимся вниманием, когда он начал проделывать штучки с исчезновением предметов.

- Первый фокус - Исчезновение Помидора! - провозглашал Хилли, показывал зрителям помидор, прятал его в коробочку, предварительно дав всем удостовериться, что коробочка пуста, затем взмахивал рукой, произносил какое-то заклинание вроде "Престо-маджесто!" и потихоньку нажимал на старую велосипедную педаль. Помидор исчезал. Он демонстрировал зрителям коробочку - та было пуста. В этом месте должны были звучать бурные овации.

Вежливые хлопки, не более того.

Хилли разозлился еще больше. Он успел уловить, что миссис Креншоу думает о том, как бы поскорее улизнуть в дом и не видеть "этих глупостей" с помидором.

- Второй фокус - Возвращение Помидора!

Вновь взмах рукой, заклинание, осторожное надавливание на педаль - и помидор вновь лежит в коробочке.

Более громкие хлопки.

Барни Аппельгейт зевнул.

Хилли захотелось хорошенько стукнуть его.

Вообще-то фокус с помидором он планировал на финал: ему казалось, что представление необходимо эффектно закончить. Он сам считал свое изобретение достаточно значительным (его даже можно было бы предложить Пентагону или еще кому-нибудь, и тогда вся страна узнала бы, кто самый великий фокусник!).

За исчезающим помидором последовал радиоприемник, затем табуретка...

Вежливые аплодисменты.

Ты должен сделать что-то из ряда вон выходящее, - подумал Хилли.

Он колебался между исчезновением книги, мотоцикла (для этого мотоцикл нужно было просто поставить на помост), швейной машинки...

Нет, не годится. Он должен сделать Грандиозный Финал.

- Исчезновение Младшего Брата!

- Хилли, извини, но... - начал отец.

- Мой последний фокус, - быстро перебил его Хилли. - Должен же фокусник чем-то поразить зрителей!

Давид вышел на сцену; на лице его был написан страх смешанный с удовлетворением. Дело в том, что он-то отлично знал, чем закончится финальный фокус.

- Я не хочу, - сказал он Хилли.

- Ты должен, - сердито отрезал Хилли.

- Хилли, я боюсь. Что если я не вернусь назад?

- Вернешься, - воскликнул Хилли. - Ведь все остальное вернулось!