Кристина (СИ) - Светлова Грушенька

— Давно меня так не отшивала девушка, — усмехнулся Матвей, наклонился и поднял сорочку, засунув ее одним концом себе в карман брюк. — Капризные рассерженные девчонки — это так сексуально…

В его голосе не звучало ни капли раскаяния и понимания, но явно было слышно коварство. Кристина нервно сглотнула и отступила на одну ступеньку вверх. Она с содроганием заметила, как Матвей, облизывая, закусил нижнюю губу, а потом медленно провел языком по верхним зубам, словно размышляя.

— Ладно, — наконец сказал он, поднимаясь ей навстречу на одну ступеньку, — извини, если я тебя обидел. Но сегодня ты… вся такая неприступная… знаешь, это заводит еще больше… — он приблизился еще на пару ступенек, пока Кристина смогла заставить себя сдвинуться с места. Она стремительно развернулась, чтобы убежать вверх по лестнице, но в этот момент сильная рука ухватила ее за запястье, потянула, и она, соскользнув одной ногой по мягкой ковровой дорожке, фактически сорвалась в объятья Матвея. Ее сразу же обожгло его горячее тело и дыхание, легкий запах алкоголя и острый запах секса. Кристина попыталась вырваться, но он был таким сильным, таким невозможно возбуждающим. Он стоял на ступеньку ниже нее, поэтому его лицо было почти на уровне ее разгоряченного лица. Она ужасно боялась, что он сейчас ее поцелует, и тогда никакая ее гордость, никакой здравый смысл, никакие убеждения не будут больше иметь значения. Но он только прижимал ее к себе всем телом, давая ей ощутить, как бьется его сердце, как напрягаются его мышцы, как течет по венам его кровь. Он прикоснулся колючей небритой щекой к ее щеке, нежно потерся о ее кожу, царапая ее и раздражая. Его светлые локоны щекотали ей шею.

— Отпусти, — пролепетала она, упираясь локтями ему в грудь, а ладонями в плечи.

— Ни за что, — прошептал он ей в ушко, заставляя ее нервную систему дать полный сбой из-за пронизавших ее электрических разрядов. — Я так давно хочу тебя, малышка.

В этот момент Кристина заметила проходящего мимо по лестнице Луку. Они встретились на секунду взглядами, но она совсем не поняла застывшего на его лице выражения, надеясь, что хотя бы он заметил презрение в ее глазах. В эту секунду Матвей отпустил ее как-то вдруг, но тут же слегка присел и крепко обхватил за бедра, перекидывая через собственное плечо. В ужасе вцепившись в футболку на его спине, она чуть не задохнулась от головокружительного ощущения полной беспомощности и риска полететь вниз головой с лестницы.

— Отпусти немедленно! — наконец закричала она. — Придурок! Ненавижу тебя! Вас обоих!

— Придержи мне дверь, — ровным голосом обратился Матвей к брату.

В панике оглядываясь по сторонам и пытаясь вырваться, Кристина через какое-то время обнаружила себя в комнате Луки и, прежде чем она успела еще что-то произнести, Матвей бросил ее на мягкую кровать, встав напротив с упертыми в бедра руками. Она тут же вскочила.

— Какого черта ты вообще творишь? — возмутилась она, переводя тревожный взгляд с Матвея на Луку, который маячил где-то у нескольких высоких стоек с CD спиной к ней, неторопливо перебирая пальцами корешки коробочек с названиями дисков, явно заняв нейтральную выжидательную позицию. У Кристины даже челюсти сжались от обиды и растущего страха перед всей очевидностью своего положения.

— Лука! — окликнула она его срывающимся голосом, но он не обернулся, тогда как Матвей шагнул к ней, схватил за запястья и снова притянул к себе. Она дернулась изо всех сил, но только больше запуталась в цепкой паутине его объятий. Ее начало трясти.

— Эй, Лука… Вруби-ка нам что-нибудь романтичное! — беспечно бросил Матвей через плечо, одной рукой обнимая Кристину на уровне лопаток, так что ее локти оказались беспомощно разведенными в стороны, а другой рукой держа ее за талию и крепко вдавливая ее плоский животик себе в пах.

— Pink Floyd?

— На твоем сраном Bang77Olufsen разве можно слушать Pink Floyd? А, впрочем, давай…

Кристина продолжала выкручивать руки, но силы ее явно уже начинали иссякать. Матвей все так же настойчиво прижимал ее к себе всем телом, чувствуя, как трепещет, словно птичка, ее сердце, и как она часто и тяжело дышит.

— Кристин, Кристи-и-ина, — нежно зашептал он ей на ушко, касаясь его губами, — успокойся и не вздумай плакать. Я тебе ничего плохого не сделаю. Поняла?.. Поняла?

Кристина кивнула.

— Матвей, пожалуйста… — слабо всхлипнула она. — Почему вы так со мной поступаете? Отпусти меня! Матвей! Ну, пожалуйста… — она снова стала оглядываться на Луку, который за ее спиной включил музыку. Из динамиков полились вступительные звуки «Wish you were here». Руки Матвея поймали ее за голову, разворачивая и поднимая к себе ее испуганное личико.

— Посмотри на меня, Кристина… Посмотри… — зашептал он ей в самые губы. Она почувствовала аромат его горячего дыхания и заставила себя выдержать его взгляд разнузданного возбужденного повесы, предвкушающего близость желанного наслаждения. — Мы просто потанцуем. Ладно? Слушай музыку.

Он уверенно перехватил ее правую руку, положил ее левую ладошку себе на плечо, обхватил ее за талию, притянул к себе и лихо закрутил девушку во флекере в одну, потом в другую сторону, резко склонил ее гибкий стан назад, тут же поднял и поцеловал в шею. Затем, под гитарное вступительное соло начал кружить ее в пьяняще медленном танце. Его тело двигалось легко и упруго. Она чувствовала, как под футболкой переливаются мускулы на его груди и на его плече под ее судорожно ухватившейся за него ладонью, а в голове уже звучали аккорды гитары и томительно прекрасное: «So, so you think you can tell heaven from hell, blue skies from pain…». Кристина испуганно огляделась в поисках Луки. Она должна была знать, где он и что он собирается делать. Краем глаза она заметила его сидящим в черном готическом кресле в дальнем углу комнаты, но Матвей закружил ее в другую сторону, а потом мимолетно поцеловал в губки — влажно, прохладно, но она вспыхнула и снова попыталась отстраниться. Он склонился и нежно запел ей на ухо вместе с динамиками: «And did you exchange a walk on part in the war for a lead role in a cage?»

Его голос был терпким, тихим, хрипловатым и сладко нежным. «Ну, почему, почему это происходит со мной?» — внутренне содрогнулась Кристина, осознавая, как она постепенно отдается его воле. Его рука спустилась с талии на попку и притянула ее к себе ближе. Их тела соприкасались в скользящих ласкающих объятьях. Она постоянно чувствовала его возбуждение животом, в котором поднималась пустота и нарастала невесомость. Она еще раз оглянулась на Луку. Теперь ей удалось его разглядеть, потому что Матвей больше не пытался ее остановить — он склонился к ее шейке и, зарывшись лицом в ее волосы, стал покрывать медленными мягкими поцелуями ее кожу.

Лука сидел в кресле, раскинувшись, словно король царства мертвых на черном троне перед своими подданными. Одна его нога была закинута лодыжкой на колено другой ноги. Руки покоились на подлокотниках, голова была откинута назад, на среднем пальце правой руки сверкал крупный золотой перстень, на груди — подвеска. Взгляд был затуманенный, темный, пугающе непредсказуемый и вызывающе прямой. Кристина опустила глаза, беспомощно осознавая, как от поцелуев Матвея все тело слабеет и предательски требует новых более откровенных прикосновений, а сознание улетает в космическую пустоту, полную только звуков музыки и ощущений от мужских ласк.

Почувствовав, что напряжение Кристины спало, Матвей снова вскользь коснулся ее ротика губами. Она больше не уклонялась, и он продлил свой нежный поцелуй, едва заметно посасывая ее нижнюю губку и стараясь поймать ее ускользающий язычок.

— Ты такая сладкая, кошечка… Я соскучился по твоему вкусу… — добивал он остатки ее здравого смысла бархатным шепотом. Его рука стала настойчиво поглаживать ее промежность под тугими джинсами, но Кристина уже совсем перестала сопротивляться — просто не могла… и не хотела… Матвей развернул ее к себе спиной, и она оказалась лицом к вальяжно развалившемуся Луке, беззастенчиво разглядывающему ее с ног до головы. Он задумчиво потирал пальцами губы и подбородок, опершись одним локтем о подлокотник широкого бархатисто-черного кресла с высокой, как у трона, спинкой.