Страницы незримых поединков - Виктор Логунов

— За что заплатит? — перебил Полухина полковник.

— За риск.

— Риск бывает разного сорта, — задумчиво произнес полковник. — Кстати, заплатит или заплатят?

— Заплатит.

— Павел, — продолжал Полухин, — почувствовав, куда клонит Просо, чуть ему по шее не дал. Да сдержался. Знает он Просо, тот с чужого голоса «поет». Сам хотел все разузнать и вывести этого субъекта на чистую воду. Поддакивал ему, где надо и не надо. Просо, в свою очередь, подумал, видимо, что обработал парня.

А сегодня… Сегодня Павла завербовали, если так можно выразиться. В качестве кого и куда он и сам не знает. В роли вербовщика выступал некий Николай Иванович, как он представился. Павел видел его впервые, где он работает, ему неизвестно. Но тот хорошо осведомлен о Павле и его дружках, похоже, что со слов Просо. Павел дурачился, торговался даже, спрашивал, что он получит за свое согласие. «Вербовщик» пообещал всерьез хорошую плату, о чем просил пока поверить ему на слово. Ничего конкретного при этом Николай Иванович ему вроде бы не сказал, все больше намеками на будущее оперировал. Но держался уверенно. Намекнул, что у него везде свои люди, и, если что, Павлу придется туго.

Здесь Павел и понял, что шутки кончились. Растерялся. Затем допустил большую ошибку — увидев меня на улице, окликнул, да еще так неудачно. Хотел мое внимание к этому Николаю Ивановичу привлечь, влип по-крупному. Сразу после этого Николай Иванович ему сделал серьезное внушение — у них, мол, так не делается. И как тот ни пытался объяснить свою выходку бесшабашностью, похоже, ему не поверил. Расстались они сразу после нашей встречи, и незнакомец пошел на выход с территории комбината, запретив Павлу сопровождать его дальше.

Полковник слушал молча, и только легкое постукивание торцом карандаша по столу — его давняя привычка — показывало, что он внимателен.

— Все? Что думаешь по этому поводу, Василий Петрович?

— Похоже, враг действует. Диверсант? Или даже резидент?

— Не спеши с выводами, капитан. Парню веришь?

— Верю.

Полковник помолчал.

— Диверсант? Резидент? Что-то маловероятно. Сегодня не сорок второй год. А ведь лавливали и таких. Помнишь, Петрович, заброс целой группы этих головорезов под Гурьевом? Ты же участвовал в их ликвидации. Не твой ли это недобитый «крестник» у нас объявился?

— Из тех ни один не ушел, товарищ полковник. Здесь что-то другое. Думаю, кто-то из осевших в городе действует. Не чужак, не пришлый недавно. Скорее всего, еще до войны засел. И людей уже наших знает, изучает исподволь. Возможно, рассчитывает действовать чужими руками, чтобы самому остаться в стороне. Сдается мне еще, что Николай Иванович — не то лицо, о котором Просо намекал Павлу.

— Думаешь, есть и третий?

— Уверен.

— Допустим. А цель?

— Комбинат дает фронту металл. Очень нужный металл. Остановка комбината, даже кратковременная, весьма заманчива для противника. Особенно сейчас, учитывая наше повсеместное наступление.

— Хорошо. Не будем исключать эту вероятность. Перепроверить все надо, Василий Петрович. Тщательно перепроверить. Далеко от нас бои, но фронт, он проходит и здесь, через наш Орск. В первую очередь, отрабатывай версию — связь с врагом. А парня на всякий случай предупреди, чтобы никакой самодеятельности не предпринимал. Твои, Петрович, отношения с ним — только конспиративные, это тоже внуши ему строго-настрого. Если встреча с тобой их вспугнет, на него выйдут. Или… его постараются забыть. Это в лучшем случае. Пусть парень поостережется. Подстрахуй его, Петрович. Всякое может быть.

— Этот Николай Иванович Павла о его связях расспрашивал. Насколько я понял, им — или ему — нужны люди вроде Павла и его окружения. Так что и на них могут выйти. Павел, между прочим, мне своего приятеля порекомендовал, подходы к нему подсказал. А Просо я сам займусь, если возражений не будет.

— Не возражаю. Но главное — не упустить Николая Ивановича. Найти его нужно непременно. А затем сделать так, чтобы он и на минуту не выпадал из нашего поля зрения. Через недельку-другую, Василий Петрович, об этих Просо, Николае Ивановиче, и если есть и другие, то и о них, мы должны знать больше, чем они сами о себе знают. А тебе, Василий Петрович, — полковник посмотрел на утомленного Полухина, вздохнул, но тем не менее твердым голосом продолжил: — ночь на раздумье. Завтра первая половина дня — для уточнения и проверки данных Павла, вторая — для выработки плана и оперативных версий. К вечеру доложишь. На сегодня все.

Звон будильника отозвался в Полухине громом канонады. Не думая — сработал рефлекс, — он сел и выключил будильник. «Да, очень это негусто — полтора часа сна», — вяло шевельнулась грустная мысль. И тут же он осадил себя: «Об отдыхе теперь нечего думать. До него далеко». Стараясь не шуметь — кругом еще все спали, — Полухин начал ежедневную двадцатиминутную зарядку. Отгоняя все мысли, он целиком отдавался броскам, прыжкам и приседаниям, с удовольствием ощущая, как оживают мышцы. Знал из опыта — эти двадцать минут окупятся сторицей.

В предрассветный час Полухин уже был на комбинате. Он встретился с нужными ему людьми из третьей смены; вопреки вчерашнему намерению, уже утром повидал старого мастера паросилового, в котором, кстати, работал и Павел. Но, к сожалению, это не дало ожидаемых результатов. Мастера тревожили другие вопросы, которые в данной ситуации могли еще подождать.

И все же к концу дневной смены Полухин успел многое. Помимо деловых разговоров с кадровыми рабочими, в честности и партийной закалке которых у него не было оснований сомневаться, он разыскал комсомольского вожака Смолина, возглавлявшего оперативный отряд комсомольцев комбината, и попросил подобрать группу особо надежных и проверенных ребят, с каждым из которых он впоследствии переговорил наедине и, не скрывая своего замысла, дал отдельные поручения.

Используя свои обширные связи и знакомства, он узнал кое-что и о Николае Ивановиче. Оказалось, что тот работает в строительном тресте по делам снабжения, нередко бывает на комбинате. Правда, еще не были известны его фамилия и должность, но это уже, как говорится, дело техники. Полухин связался со своим сослуживцем Каревым, который знал этот стройтрест как свои пять пальцев, и заручился его содействием.

Впервые за последние сутки Полухин позволил себе расслабиться. В полудремотном состоянии он просидел в кабинете не более получаса, пока не заметил, что Павел, которого он ждал для детального инструктажа, запаздывает. Полухин недовольно поморщился, встал, разминаясь, подошел к небольшому окну, раздвинул плотные занавески и выглянул на улицу. Темень. Уже наступала ночь. Только кое-где лампочки на столбах выхватывали из темноты небольшие островки грязного снега.

Он решил выйти на улицу, встряхнуться, а заодно и встретить Павла на предполагаемом маршруте. Подморозило, и сапоги с хрустом давили тонкий ледок и смерзшийся снег. Увидев у темной стены обжигового цеха небольшую кучку людей, Полухин невольно ускорил шаг. Но, только подойдя вплотную, понял, что случилось непоправимое. Прямо на снегу возле открытого канализационного люка без движения лежал человек. Еще не видя его лица, Василий Петрович узнал по потрепанному зеленому ватнику Павла.

«Не уберег парня, — захолонуло сердце у Полухина. — Моя вина».

Он невольно ссутулился, словно только сейчас на него лег весь груз ответственности за случившееся и еще не случившееся, и напрочь отметались все сомнения в ошибочности предположений. Есть темная сила, которой Павел перешел дорогу и жестоко поплатился за это. Его долг — найти эту силу, человека или людей. Найти и обезвредить. Какими бы ни были их цели, несомненно одно — они преступны, опасны для жизни, может быть, многих.

— Оступился парень в темноте, упал в колодец, голову расшиб, — тронул за рукав Полухина пожилой рабочий, — потемки какие. Тут и днем-то не сразу эту дыру увидишь, да еще какой-то раззява крышкой на ночь забыл закрыть.

— Да, конечно… Такие потемки… Да, может, и пьяный, — кривя душой, пробормотал Полухин и пошел прочь, не замечая неодобрительно посмотревших на него рабочих. Ему захотелось хоть ненадолго заглянуть в цех, где работал Павел.

После улицы свет в цехе показался особенно ярким. Полухин медленно проходил мимо агрегатов, на ходу здороваясь с немногочисленными слесарями. Каждый занят своим делом. Только возле одного из котлов толпились ремонтники. Здесь и задержался Полухин, заметив среди них Просо.

— Там на улице, возле обжигового, парень один упал в канализационный колодец… насмерть зашибся, — вместо приветствия обронил он, мельком оглядывая лица собравшихся.

Как ни мимолетен был его взгляд, он заметил, что в глазах Просо метнулась тревога.

«Знает, подлец, кого имею в виду. Но, кажется, это не его рук дело», — подумал чекист.