Слишком близкие люди (СИ) - Николаева Ольга "Anabolik"

— Забудьте мой номер, адрес… Вообще, забудьте, что я существую. Этого достаточно.

Даже не стала прощаться. Нажала отбой и заторопилась.

Очень хотелось проведать родительскую квартиру — тянуло туда нещадно, как только на перрон сошла, просто заставляла себя сначала сгонять в больницу, а потом уже домой. Если, конечно, домом можно называть то, что от него осталось…

Но теперь уже можно было быстренько заехать, и бегом на обратный поезд. Мириться с Андерсом, просить прощения, убеждать в любви своей бесконечной… Да просто побыть с ним рядом. Погреться у солнышка после того, как нырнула в подвал со смрадными зловониями.

Хочешь рассмешить Бога? Скажи ему о своих планах… Отчего-то, меня это всегда касается.

Глава 39

Отвратительный запах чего-то несвежего шибанул мне в нос еще на лестничной площадке. Пока открывала дверь в тамбур, пока пыталась засунуть ключ в замочную скважину — думала, задохнусь.

Но самая радостная радость встретила меня, только когда уже распахнула дверь отчего дома. Зажмурилась и закашлялась от нестерпимой вони. Открыла дверь нараспашку, зажимая нос, рванула внутрь. Источник запаха был непонятен, но явно что-то давно и полностью протухло. Прошла по всем комнатам, отворяя настежь окна, добралась до кухни… Вся квартира превратилась в какой-то бомжатский приют и клоповник: кучи мусора, раскиданные вещи, испорченные остатки еды, разбросанные по углам. В санузле ни лампочек, ни ручек на двери, отовсюду капает… На кухне — отключенные холодильник. От него-то и воняло больше всего.

Чуть не стошнило от того, что пришлось оттуда выгрести и, с помощью влажных салфеток, выкинуть в ведро. Только сбегав к мусоропроводу несколько раз, поняла, что дышать стало немного легче.

— Эй, ты кто? — донеслось из-за спины, когда я собирала в ведро очередную гору хлама и бутылок с обеденного стола.

Замерла. Испугалась. Такими голосами говорят, когда в подворотне останавливают, и точно не для вопроса о времени. Обернулась. На меня заплывшими глазами смотрело бесформенное нечто, очень отдаленно похожее на женщину. Похоже, что выбрела она откуда-то из комнат. Неудивительно, что я ее не заметила среди бардака, разведенного в квартире. Скорее всего, приняла за гору тряпья, лежавшего на полу или диване, когда бегала и окна открывала…

— А вы… ты… что здесь делаешь? — обращаться на «вы» к этому чучелу, дышавшему перегаром, язык не поворачивался. — И где мой отец?

— Ой, так это ты, что ли, Лерка? — вонючая бабища обрадовалась. Если можно так расшифровать оскал, появившийся на грязной, опухшей и почерневшей роже. Очень пристально вглядываясь, поняла: это отцовская пассия, та самая, которую он приволок в квартиру после смерти мамы. Это же как надо опуститься, всего-то за несколько месяцев, что я сюда не приезжала?

— Где отец?! — стало страшно от того, что папа, наверное, стал таким же. Ведь не мог он в здравом уме и трезвой памяти жить в этом свинарнике и с такой вот… слов не находилось, чтобы правильно эту тварь обозвать. О том, во что превратилась квартира, так любовно и старательно обжитая когда-то мамой, вообще старалась не думать. Разревелась бы тотчас же.

— Генка, что ли? А бес его знает… Ушел за добавкой… Не помню уже, вчера или раньше… — бабища почесала свою грязную всклокоченную голову. — Но чето вот все не приходит… Мужики вчера забегали, говорят, не встречали нигде в нашем районе…

— И что? Ты даже не переживаешь, что человек домой не приходит? А если с ним что-то случилось?

— Ха! Че ему, в первый раз, что ли, булдыжничать где-то? Нашляется еще и вернется. Куды ему деваться-то? — Тетка потянулась грязными лапами к моей дорожной сумке. — А чем там ты принесла-то? Есть че сожрать? Или к отцу с бутылочкой приехала, как положено?

— Пошла вон отсюда! Грязная дрянь!!! — я заверещала так, как никогда еще не верещала. Одна лишь мысль, что это опустившееся, пропитое насквозь животное потрогает мои вещи, вызвала панику и ужас. — Быстро! Проваливай!

— Че это? Я здесь живу. А ты так — гостья… — и баба грязно, надменно расхохоталась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я тебе сейчас покажу гостью. Полицию вызову, быстро поймешь, кто здесь хозяин…

— Ну, вызови… их сюда каждый день вызывают… и чё? Как видишь, я тут. А тебе здесь делать нехрен. Генка еще когда сказал, что это не твоя хата? — эта грязная дрянь еще и подбоченилась.

Ее уверенный отпор заставил меня задуматься. А ведь у меня, действительно, нет никаких доказательств того, что это — мой дом. Ключи от дверей — так себе аргумент. А в паспорте ни прописка, ни фамилия ни о чем не скажут…

— Что ж, спасибо, что предупредила… Найду и другие варианты!

Вышла на улицу, не забыв забрать сумку. С этой ведьмы станется и ее прибрать к своим грязным, уродливым рукам.

— Олеж, привет! — больше никто не пришел на ум, кроме старого друга. Не зря он, наверное, опять появился в моей жизни: в который раз убеждаюсь, что ничто в этом мире не случайно. — Тут такое дело образовалось… Можешь помочь?

Олежка будто ждал моего звонка: очень быстро организовался сам, да еще и целую бригаду помощников привез. Не знаю, зачем была нужна эта бригада против одной пьяной грязной тетки… Может, для впечатления и надежности, а может — просто скучали ребята, и я им подкинула развлечение…

Как бы там ни было, бабенцию эту быстренько вывели под руки, погрузили в какой-то неприметный фургон и так же быстренько увезли. Вся операция заняла минут пятнадцать каких-то. Я больше ждала приезда ребят, чем они решали мою проблему.

Олег приехал отдельно. Сказал, что слишком соскучился по своему байку, чтобы терять последние деньки сезона и садиться в автомобиль.

— Что дальше делать планируешь? — Спросил, когда я провожала взглядом отбывающий автомобиль. Возвращаться в квартиру не хотелось. Страшно было снова увидеть, во что она превратилась.

— Не знаю… Поеду в гостиницу, наверное… Здесь, как видишь, оставаться невозможно… — Если бы я курила, то сейчас, наверное, уже пару пачек выдула без остановки. Начало накрывать позднее понимание происходящего. — Поищу какой-нибудь клининг хороший, чтобы все здесь отдраили. Сама, боюсь, не потяну…

Хотелось рыдать от того, что последнюю память о маме отец превратил в свинарник. Наверняка, ни одной вещи не осталось, а то, что не украли и не пропили — просто уничтожили…

— А дальше?

— Ты поможешь мне отца поискать?

— Оно тебе надо, Лер? Может, проще закрыть квартиру на ключ, да под железную дверь? Потом вступишь в наследство, продашь, и дело с концами?

Олег жевал какую-то соломинку. Но, кажется, и он был бы не прочь закурить…

— Ты же пошутил, я надеюсь?

— В каждой шутке есть доля шутки, Лер. — Он усмехнулся, приобнял меня за плечи. — Да ладно, найдем мы тебе папаню, не паникуй. Главное, чтобы жив еще был!

— Еще смешнее…

— Ты просто отвыкла от моего чувства юмора, дорогая!

— Просто он у тебя чересчур почернел, дорогой!

— Меня устраивает. Так что, тебя добросить с ветерком? — и он подмигнул залихватски. Напомнил мне того Олега, который был первым заводилой и балагуром на курсе.

— Нет, давай, лучше завтра встретимся, на свежую голову. Сегодня боюсь свалиться с заднего сиденья, а ты и не заметишь даже…

— Хорошо. Тогда постой еще пару минут, парнишка за тобой подъедет. Доставим в лучшем виде в лучший отель города! Покайфуешь, Лерка!

И в этом был весь Олег: ему всегда хотелось, чтобы от него исходило все только самое лучшее. Любил причинять удовольствие и доставлять добро… От всей своей удалой и широкой души и огромного сердца. Проще согласиться и «кайфовать», чем объяснять, почему не хочешь этого…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 40

Я только успела заселиться в номер гостиницы и скинуть одежду. Раздумывала: сразу выкинуть или отдать в химчистку? Казалось, что все насквозь пропиталось ароматами квартиры, которую отец со товарищи превратил в помойку… Уже метнулась в ванную комнату, чтобы очень долго принимать душ и оттирать от себя эту стойкую вонь.