Проект "Эволюция" - Григорий Павленко

Но вот сил на то, чтобы долго удерживать голову в приподнятом состоянии у Сержанта не хватило. С громким стуком череп опустился на стальную поверхность стола, и взгляд вновь сосредоточился на тускло горящей лампочке, старой, или, вернее будет даже сказать, древнейшей модели. Такие прекратили выпускать уже лет триста назад… нет, не триста. Пятьсот.

Последние слова Ботана, услышанные Сержантом ровно в тот момент, когда мозги его закоротило и он отключился, всплыли в сознании. Двести лет. Двести долбанных лет. Дерьмо. Иногда, будучи в серьёзном подпитии, Сержант задумывался о том, что неплохо было бы увидеть каково это – жить в будущем, но сейчас, оказавшись в том самом проклятом будущем, он не очень-то обрадовался.

Раньше, ещё до всей это заварушки, у него было всё: дом, служба, друзья, семья. А сейчас всё это исчезло. Два века сна в криогенной капсуле перечеркнули всю его жизнь, все его заслуги, все достижения, и… чёрт, а ведь и правда. Всё: дом, являвший собой дерьмовую квартирку на окраинах Сиднея, службу, где у него в очередной раз отобрали заслуженное звание генерала. Друзья-алкоголики, приносившие куда больше проблем, чем пользы, взять хотя бы того же Колбасу, уже давно передохли от старости, как и жена-мегера с этими двумя мелкими кровопийцами, сжиравшими половину его жалования в виде "алиментов". Все они сдохли. Всё осталось в прошлом – две сотни лет назад.

– А всё не так уж и плохо… – прохрипел Сержант, в котором начали просыпаться первые зачатки слабого оптимизма, быстро раздавленные одной единственной мыслью – деньги. Сраный Гейб же тоже остался там, две сотни лет назад, а вместе с ним осталась и космическая сумма денег, обещанная им за годы, проведённые в обществе Ботана!

Настоящий шквал ругательств прогремел в бункере.

Аврил же продолжала осмотр вещей, которые ещё не успела изучить за время прошедшее после пробуждения из крио-сна. Точнее, она знала всё, что скрывалось в каждом из ящиков, ведь все эти вещи она "сплавляла" вниз из базы по причине того, что в них не было необходимости… но теперь, когда взрыв и последовавшее за ним землетрясение раскидали аккуратно сложенные ящики и контейнеры, обратив идеальный порядок первородным хаосом, определить, что где скрывалось, стало весьма трудно.

Когда же бетонные стены сотряслись от потока ругательств, Аврил подскочила на месте, чуть было не выронив коробку с колбами, которую искала последние полчаса. Но, внимательно прислушавшись к ругательствам, некоторая часть из которых была произнесена, как это ни удивительно, на одном из мёртвых языков, относящихся к африканскому племени Муаба, Аврил поняла: уровень злости Сержанта постепенно возвращается к статичному уровню, который можно было считать "нормальным". Когда же слова вроде "Ебанутые пидорасы" и "Траханный кошками мудозвон" окончательно исчезли из потока ругани, Аврил поняла, что теперь она может подойти ближе и проверить состояние своего пациента.

Сержант знал всего два способа, как смириться с дерьмом, в которое его забрасывала жизнь. Первый, и самый действенный, – нажраться до такого состояния, что ты и сам не понимаешь, как штаны оказываются у тебя на голове, а бабы, даже самые страшные и уродливые, неожиданно обретают незаметные ранее прелести. Второй способ, конечно, был не так хорош, но когда бухла под рукой не оставалось, тоже приходился ко двору. Именно им он и воспользовался, и теперь, когда в памяти не осталось ни одного неиспользованного ругательства, Сержант действительно почувствовал себя хоть и совсем немного, но всё-таки лучше.

Правда, теперь в груди Сержанта возникло просто неодолимое желание придушить собственными руками этого очкастого гада. Одетый во всё тот же белый, запылённый халат, Ботан подошёл к столу, и, бегло проверив целостность ремней, не дававших Сержанту двинуться с места, спросил:

– Как вы себя чувствуете? После введения препаратов у вас могут…

– Я тебя ненавижу, – выдохнул Сержант закатив глаза. Хоть ему и удалось задушить в себе отчаянье, но тот факт, что все его труды, все страдания и кошмары не стоили ровным счётом ничего… это было очень неприятно.

– Ненавидите? – искренне удивилась Аврил. – Но почему? Вы всё ещё хотите меня убить? Я ведь объяснила вам, что фактически приказ данный доктором Гейбом может считаться неактуальным за истечением срока давности.

– Ненавижу… – прошептал Сержант, чувствуя, как на место злости приходит какая-то глухая пустота. Словно он умирал, оставаясь при этом живым. Сраный Ботан отобрал у него единственный смысл жизни, единственное, что заставляло просыпаться по утрам… даже ругательства не могли заглушить ту боль, что разрывала душу Сержанта. Ничто не могло заглушить горечь утраты… денег.

– За что? – всё так же удивлённо спросила Аврил, каким-то фонариком засветив Сержанту прямо в глаз, видимо, намереваясь проверить его зрачки. – Сержант, у вас снова галлюцинации?

– Лучше бы ты был галлюцинацией, – сказал Сержант, стараясь избавиться от навязчивых попыток Ботаника ослепить его хреновым фонариком. – Ты, и вся эта твоя хрень с заморозкой…

– О, – Аврил тут же убрала фонарик, понимая, что Сержант сейчас подвержен крайне негативным эмоциям из-за произошедшего. Не обладая её способностями к самоконтролю, он вполне мог получить серьёзную психическую травму от осознания того факта, что они проспали последние два века. – Извините, Сержант, – негромко сказала Аврил, старательно думая, что ей делать, – я не очень хорошо изучала психологию, и не знаю, как мне помочь вам смириться с…

– Отвяжи меня от этого грёбанного стола, Ботан.

– Сержант, я не думаю, что это хорошая идея, – сказала Аврил, прекрасно осознававшая, что частота сердечного пульса, состояние зрачков и общая температура тела Сержанта вполне ясно говорят о том, что тот находится в ярости. – Вы можете совершить то, о чём потом будете жалеть.

– Отвяжи меня, сукин сын, и тогда посмотрим…

Несколько мгновений Аврил потребовалось, чтобы оценить ситуацию и принять верное решение касательно дальнейшего развития событий. Если ей не удастся погасить конфликт в самом его начале и урезонить Сержанта, то шансы выжить для них обоих будут резко стремиться к нулю. Экстренная ситуация, в которой они сейчас оказались, требовала сотрудничества двух индивидуумов, а не попыток убить друг друга…

Аврил была плохим психологом и никогда этого не скрывала. Но вот в основных потребностях Сержанта она смогла разобраться за те годы, что им пришлось провести на базе "Гагарин", потребностях, в основе каждой из которых были деньги. Вознаграждение. То, что впоследствии можно было обменять на товары и услуги.

– Сержант, – в очередной раз сказал Аврил, отойдя на шаг назад, – я освобожу вас, но прежде вам нужно кое-что узнать.

– Я не стану тебя убивать, ублюдок ты сраный, – рыкнул Сержант, дёргаясь на столе, – отвяжи меня!

– Ваше моральное состояние говорит об обратном, – покачала головой Аврил. – А для нашего дальнейшего выживания нам следует проявить сотрудничество. Вы и сами это поймёте, когда успокоитесь.

– Я успокоюсь, когда выкину тебя…

– Вот об этом я и говорила, – кивнула Аврил. – Сержант, вам стоит знать, что Ваал будет крайне признателен вам, если вы доставите меня на Землю. Живой. И здоровой.

После этих слов в бункере повисла тишина, нарушаемая лишь злобным, постепенно стихающим сопением Сержанта.

– Он… – протянула Аврил, неуверенная в том, что правильно передала смысл своего предложения, – он даст вам денег. Много денег.

Сопение.

– Вас, несомненно, восстановят на службе и, вполне вероятно, приставят к награде.

Злобный взгляд.

– Деньги… – бормотала Аврил, стремительно теряющая веру в свои способности к убеждению, – награда…

– С чего ты взял, что твой синеглазый братишка жив? – хмуро поинтересовался Сержант, прекрасно помнивший, какие события предшествовали их двухсотлетнему сну. Таких, как этот Ваал, несомненно, охраняли ребята покруче его, Сержанта, и когда пришёл приказ от Гейба, вряд ли что-то помешало его им исполнить. Да и вообще прошло двести лет! Какими бы крутыми ребятами не были эти прототипы, старость, всё-таки, не радость.

– Ну, – Аврил опустила взгляд и еле слышно сказала: – я видела…

– Что ты там видел? – спросил Сержант, чувствуя, как в груди разгорается новый виток ярости. Как же ему сейчас хотелось прострелить эту красноволосую башку.

– Я-видела-запись-его-инаугурации, – выдала Аврил, не отрывая взгляда от собственных ботинок.