Пробуждение Посейдона - Аластер Рейнольдс

- Они не передвинулись? - спросила Гома.

- Никакого ответа, который, по-видимому, напрямую связан с нашим отлетом. В каком-то смысле это почти слишком хорошо, чтобы быть правдой.

- Не говорите так.

- Я ожидала, по крайней мере, вызвать некоторый интерес, но не буду жаловаться, если они оставят нас в покое. Может быть, все эти годы мы были слишком осторожны?

- В таком случае, один удар в глаз "Второго шанса". Они были главными нагнетателями страха, не так ли? Ходить вокруг да около и рассказывать всем, что в тот момент, когда мы покинем Крусибл, мы почувствуем гнев инопланетного суда.

- Справедливости ради, - сказала Васин, - эту точку зрения разделяют не только Маслин и его ученики.

- Это точка зрения. Это тоже идиотизм.

Люди впервые столкнулись с Хранителями около Крусибла, когда голокорабли замедлили ход после пересечения межзвездного пространства. После соглашения, заключенного при посредничестве Чику Грин, Хранители покинули пространство Крусибла - фактически исчезнув из человеческих дел и предоставив колонистам свободу исследовать Мандалу. Так продолжалось в течение целого столетия. Но теперь они вернулись в значительно большем количестве. Не только в пространстве Крусибла, но и в Солнечной системе Земли и вокруг каждого внесолнечного мира, где человечество обеспечило значительное присутствие.

Никто не знал, что с ними делать. В первые дни их возвращения были уничтожены несколько кораблей. Но было ли это потому, что эти корабли приблизились слишком близко к инопланетным машинам, или потому, что они вводили общий запрет на межзвездные путешествия, никто не был до конца уверен.

Межзвездные путешествия продолжались, но на гораздо более низком уровне. Раз или два Хранители действовали так, чтобы уничтожить или вывести из строя входящие или исходящие корабли, но в их вмешательствах не было очевидной закономерности. Результатом стала нервозность и растущий политический консерватизм. У каждой системы было свое специфическое проявление этой тенденции, будь то Консолидация в земном пространстве, знаменитое отступление колоний Глизе 581 или движение "Второй шанс" в Крусибле. Межзвездные путешествия считались рискованной провокацией, а наиболее радикальные голоса призывали к полному отказу от них, по крайней мере, на несколько столетий. Ни один из этих голосов не был громче или пронзительнее, чем у "Второго шанса".

- Вы действительно не тратите много времени на людей Маслина, - сказала Васин.

- А вы это делаете?

- Я прагматик. Как и ваш дядя. Чтобы заставить Крусибл согласиться передать этот корабль экспедиции, потребовалось немало усилий, Гома. Сторонники Второго шанса были категорически против этого.

- Так какого черта они здесь делают, провоняв это место?

Васин сморщила нос, как будто неприятный запах был прямо перед ней. - Это был мастерский ход Мпоси - и единственная причина, по которой он добился согласия на эту миссию. Они бы организовали голосование блоком против нас, и на этом бы все закончилось. Но предложить им место в экспедиции в качестве наблюдателей? - Она восхищенно покачала головой. - Даже я не смогла бы до такого додуматься, так что снимаю шляпу перед Мпоси.

- Компромисс. А как насчет того, чтобы придерживаться своих принципов?

- Если речь идет о выборе между тем, состоится экспедиция или нет, я в любой день предпочту компромисс принципу. Кстати, я слышала о вашей стычке с Караяном и Грейвом. Я пытаюсь поддерживать корабль в благополучии - вы собираетесь и дальше создавать для меня больше проблем?

- Я не могу перестать быть рационалистом только потому, что это расстраивает некоторых людей.

- И я не ожидала бы этого от вас. Но вы, похоже, гораздо больше расстроены из-за них, чем они из-за вас.

Гома опустила взгляд на свой чай. Внезапно температура в комнате стала ниже, чем когда она вошла. Она поставила чашку на кофейный столик. Поверхность жидкости отражала ее отражение, но зеркало было несовершенным, размытым из-за крошечных, но постоянных вибраций, которые распространялись по кораблю от безжалостной, бурлящей топки двигателя Чибеса.

Еще одно напоминание о том, что дом с каждым вздохом удалялся все дальше.

- Я и не подозревала, что меня вызвали сюда для выговора.

- Вы этого не заслужили. Вы самый крайне необходимый участник этой экспедиции, и я уважаю ваше мнение. Я верю, что все остальные сделают то же самое. Но мне также нужна сплоченность. Хотите верьте, хотите нет, но другие ученые надеются, что вы возьмете на себя инициативу в этом вопросе. Здесь никто не просит о мире - я не ожидаю, что вы начнете принимать убеждения Маслина. Но не могли бы вы хотя бы сделать жест в сторону взаимного сотрудничества, признав, что они имеют такое же право находиться здесь, как и мы?

- Вы знаете, что они сделали с моей матерью.

- И я знаю, что это, должно быть, значит для вас - оставить ее позади. Но "Второй шанс" был не единственной причиной, по которой заперли вашу мать, Гома. Вы должны признать, что у нее были свои критики со всех уголков Крусибла, люди всех мастей, всех убеждений - даже такие упертые ученые, как вы.

- Вас там не было.

- В этом не было необходимости - я знаю свою историю, - примирительно улыбнулась Васин. - Я знаю, все это трудно. Но просто делайте все, что в ваших силах. Кто знает? Возможно, среди участников "Второго шанса" есть друзья, с которыми вам еще предстоит встретиться.

- Сомневаюсь в этом.

- Но время покажет. Подайте пример, Гома. Дотянитесь. Что самое худшее, что может случиться?

* * *

Дни продолжали проходить - Крусибл превратился сначала в звездообразную точку, а затем в пятнышко света, настолько незначительное, что Гома не могла легко отделить его от своей звезды. Расстояние, а затем еще большее расстояние - время раскрывается, как широкий глотающий рот. Корабль функционировал с почти безжалостной надежностью. Какая-то часть Гомы почти желала, чтобы он вышел из строя, надеясь на какой-нибудь серьезный, но не фатальный сбой, достаточный для того, чтобы заставить их развернуться.

Но корабль не подчинился.

Гома, тем временем, делала все возможное, чтобы не разочаровать Васин. Протянуть руку помощи было слишком далеко, но она избегала случайных встреч, когда могла, и подавляла свои худшие порывы, когда была вынуждена говорить с ними. В большинстве случаев это было не слишком сложно. Она научилась владеть собой в общении как со слонами, так и с людьми.

Она продолжала наслаждаться одиночеством в комнате знаний, наслаждаясь бесконечным, детским удовольствием опускать руку в колодец и вычерпывать оттуда миры.