Конец страшной сказки - Светлана Алешина

— О том, где вы были в четверг вечером, — прямо ответила я, не скрывая цели нашего прихода.

— В четверг? Когда убили Елизавету? — уточнила Софья Александровна и после моего кивка тут же ответила: — Дома была, где же еще.

— Сразу же после концерта вы поехали к себе домой? — уточнил Валерка.

— Да, а что такого, — отозвалась Софья Александровна, пожав плечами. — Моя работа закончилась, так что я была свободна. Зачем мне было здесь задерживаться?!

— Кто-нибудь может подтвердить ваше алиби на тот вечер? — поинтересовался Валерка.

— Я живу одна, — спокойно ответила Софья Александровна и в конце концов прикурила сигарету.

Еле уловимое волнение, исходящее от нее, я заметила сразу, но тут же для себя объяснила это тем, что девушка вообще напугана, что ее подозревают в убийстве. А именно на это мы с Валерием и намекали. Даже не виновная ни в чем на ее месте испугалась бы. Совсем недавно Сарсенбаева рвала и метала в ответ на брошенное ей обвинение, что, казалось бы, странно, но Алия оказалась не виноватой. — И абсолютно никто не может подтвердить, что вы в ту ночь были дома? — коварно спросил Валерка.

— Никто, — покорно отозвалась Софья Александровна. — Но я же не думала, что мне потребуется алиби на тот вечер. Если бы я только знала, что произойдет с Елизаветой…

— То вы обязательно обеспечили бы себе прикрытие, — продолжил ее мысль Костя, — подговорив пару-тройку друзей.

— Может быть, — неопределенно пожала плечами Софья Александровна.

— Хорошо, — согласилась я с ее выводами. — Но теперь же вы понимаете, что неизбежно попадаете под подозрение… И вам совершенно нечего сказать в свое оправдание.

— Мы с Лизой были подругами, — Софья Александровна потушила сигарету и прошла к столику с коробочками.

Она продолжала складывать косметику, не обращая на нас уже никакого внимания. Такого спокойствия в ответ на предъявленные ей обвинения я от Орленко, признаться, не ожидала. Мне опять вспомнилось, как эмоционально восприняла подобные обвинения Сарсенбаева. Софья Александровна же оставалась невозмутимой.

Мы переглянулись с Валерой и Костей. Уже в коридоре посовещались друг с другом и решили, что Орленко в самом деле вызывает подозрений меньше всего. Во-первых, она вела себя вполне спокойно во время разговора с нами; во-вторых, была более дружна с Азаровой, чем остальные члены коллектива; а в-третьих, ее хромота, на которую я только сегодня по-настоящему обратила внимание, не позволяла носить туфли на высоких каблуках. Я даже заметила, что сегодня на Орленко надеты удобные лодочки, совершенно без каблуков, которые больше похожи на тапочки, чем на нормальную обувь.

Разговор с Валентиной Худяковой, которую мы встретили в коридоре студии, оказался более приятным. Завидя нас, она приветливо улыбнулась и тут же остановилась, несмотря на то что куда-то направлялась торопливой походкой. После первых наших вопросов она сразу же догадалась, к чему мы клоним.

— Вы подозреваете меня в убийстве? — изумилась женщина и хохотнула. — Надо же такое придумать?! С чего вы взяли?

— Значит, были причины, — буркнул Валерка, обидевшись на то, что его подозрения не приняты всерьез.

— Но это же полный абсурд! Да и вообще, в тот вечер я была дома с родителями, — рассказала Валентина. — Вы можете позвонить ко мне домой и убедиться, что это так.

— В котором часу вы вернулись домой? — уточнил Костик.

— Около половины одиннадцатого, — тут же ответила Валентина. — Мама еще не ложилась. Она видела, как я пришла, поужинала и легла спать. Из дома никуда не отлучалась. Кстати, мне около одиннадцати звонила подруга, я с ней разговаривала по телефону почти целый час. У нее вы тоже можете проверить. Достаточно? — с издевкой поинтересовалась Худякова.

— А можно узнать номер вашего домашнего телефона? — поинтересовался Валерий.

— Пожалуйста, — не раздумывая, кивнула Валентина и продиктовала набор цифр, которые я даже не стала записывать к себе в ежедневник: координаты Валентины были в телефонной книжке Азаровой.

Проверить алиби Худяковой оказалось проще простого. Для себя я решила, что этим займется Павлик Старовойтов, и надо было ему позвонить. Хотя после разговора с Валентиной я склонялась к мысли, что она меньше всего попадает под подозрение в связи с убийством Азаровой. Слишком уж беззаботной показалась ее реакция на предъявленные обвинения. Она ничуть не взволновалась, не стала оправдываться, просто ответила на наши вопросы, хочется надеяться, что честно.

— А Галина сегодня здесь? — поинтересовался у Худяковой Костя, как только разговор с Валентиной был закончен.

— Да, у себя в кабинете, — ответила девушка, догадавшись о наших намерениях в отношении Изюмовой. — Только, уверяю вас, она тоже ни при чем. Не знаю, с чего вы решили, что убийцу стоит искать среди нас.

Говорить Худяковой о том, что стало основанием для наших подозрений, мы не стали. Валя торопливо прошла дальше по коридору, мы же заглянули в кабинет, где сидела Галина. Изюмову мы застали в кресле рассматривающей какой-то глянцевый журнал в красочном оформлении. Наше появление чуть смутило ее, но она постаралась и виду не подать, даже не вышла нам навстречу…

— Вы все насчет программы об Елизавете Павловне? — индифферентно поинтересовалась женщина.

— Нет, на этот раз цель нашего прихода несколько иная, — разочаровал ее Шилов.

— А где вы были в четверг ночью? — неожиданно спросил ее Валерий.

Галина, не готовая к вопросу в лоб, даже вскочила со своего места. Журнал упал с ее колен на пол, Галина не подняла его, подошла ближе к нам.

— Я же вам все сказала еще во время нашего первого разговора, — напомнила она, надеясь, что на этом инцидент будет исчерпан.

— У вас есть алиби на тот вечер? — с той же строгостью продолжал допрос Гурьев.

— Какое алиби? Что вы несете? — набросилась на него Изюмова. — Это вообще не ваше дело, кто где был.

— Галина, если вы будете с нами откровенны, мы обойдемся и без вмешательства сотрудников правоохранительных органов, — пообещала я Изюмовой.

— При чем тут милиция? — тем не менее настороженно спросила Галина. — Я же имею право на личную жизнь и не обязана отчитываться…

— Обязаны! Вы подозреваетесь в убийстве Елизаветы Павловны Азаровой! — бросил Валерка. — Именно вы в тот вечер были с ней на пустыре.

— С чего вы взяли? Не было меня там, — противилась Изюмова.

— А где же вы были? — спросил Костик.

Галина отошла от нас к окну, выглянула на улицу. Костик тут же бросился к ней, чтобы предупредить возможный побег, если он случится, на что Галина только усмехнулась:

— Вы что, правда думаете, что это сделала я?

— Если у вас нет алиби… — начала я спокойно, но Изюмова тут же перебила меня.

— Есть у меня алиби! — воскликнула она. — Только просьба: никто из работников студии не должен об этом знать.

Ага! Вот это уже становилось интересным! Значит, между сотрудниками студии существуют какие-то тайны, интриги… Вот в чем кроется разгадка. В предвкушении этого интересного я замерла.

— Обещаете, что никто не узнает? — повторила Изюмова.

Я кивнула. Наверное, этого было достаточно, чтобы выразить свою готовность сохранить услышанное в тайне, потому что Галина продолжила:

— Я была… с Борисом… С Борисом Яковлевичем, — добавила она.

— Вы… с Кремером? — поразился услышанному Валерий, не в силах скрыть своего изумления.

Галина смущенно потупила глаза, как нашкодившая школьница, затем вроде бы спохватилась и поспешно добавила:

— Мы договорились, что вы никому… В студии никто не знает о наших отношениях.

— Конечно! — подтвердила я.

— Борис меня и привел с Азаровой работать, — рассказала Изюмова, изредка бросая на меня растерянные взгляды. — Я и теперь еще в консерватории учусь, а тогда сразу ему понравилась. Мы с ним уже давно встречаемся, но ни один человек об этом не знает.

— И даже никто не догадывается? — с сомнением спросил Гурьев. — Как же вам удается держать ваши отношения в тайне?

Галина неопределенно пожала плечами. Теперь я поняла, почему Изюмова так долго упиралась, чтобы не рассказывать нам, с кем она была в тот вечер. Ситуация вполне банальная. Мужчина завел интрижку на стороне с коллегой. К тому же Галина была намного моложе Кремера, да и, надо признаться, симпатичней, так что внимание такой девушки не могло не польстить его самолюбию. Я почему-то тут же вспомнила сальные взгляды Кремера, предназначенные мне, когда мы с Валерием приходили к звукорежиссеру. Похоже, Изюмова говорила правду.

Глава 7

— Банда! — многозначительно понизив голос, сказала Галина Сергеевна тоном заговорщика. — Ирина, я тебе точно говорю, это банда! Кремер и Изюмова — убийцы!