Ее крестовый поход - Аннетт Мотли

Иден не шевелилась, пока причудливая фигура подвергала ее всестороннему осмотру. Он небрежно приподнял палец. Рабыни легко подняли Иден, так что она оказалась стоящей по колено в воде перед двумя парами недвусмысленно взирающих на нее мужских глаз.

Исаак улыбнулся. Капитан не солгал ему. Женщина была высокой, статной и гибкой, словно кипарис. Ее груди были восхитительны, а бедра притягивали его чресла, заставляя кровь пульсировать внутри. Лицо ее было гордым и холодным, а облако волос, казалось, вобрало в себя весь солнечный свет. Он провел взглядом по ее глазам, губам и сладким изгибам ее тела и пообещал себе самое упоительное утро.

Иден стряхнула с себя оцепенение и протянула руки к девушке, которая стояла, держа в руках пушистое белое покрывало. Рабыня посмотрела на своего господина, он коротко кивнул. Иден завернулась в длинное покрывало, которое быстро впитывало влагу с ее тела. Затем император хлопнул в ладоши, и чернокожие прислужницы удалились, громко хихикая, через дверь в другом конце комнаты. Ксанф, кивая и робко улыбаясь, вышла последней.

Император уселся на одну из кушеток, установленных, в соответствии с римским обычаем, около бассейна, жестом предложив ей сесть рядом. У нее не было выхода. Ей пришлось окунуться в резкий запах духов, который был почти осязаемым.

— Миледи… Хоукхест, не так ли? — обратился он к ней; его французский был на удивление сносным.

Она кивнула, не осмеливаясь ответить вслух.

— Сядьте поближе. — Он протянул руку и потянул ее к себе. Теплое белое покрывало заскользило по кушетке.

— Не прячьте свое тело, оно очень красиво. — Он небрежно тронул ее покрывало. — Вы стояли как Афродита среди волн. Вам известно, что она была когда-то королевой Кипра?

Она не ответила. Он схватил ее руку, покрывало соскользнуло на скамью. Неожиданно он резко притянул ее к себе, прижимая ее грудь к своей. Она услышала свой стон, когда его руки завладели ее обнаженным телом. Она не чувствовала себя такой беспомощной с тех пор, как…

Содрогнувшись всем телом, она оторвалась от него, когда он впился своими теплыми, влажными губами в ее рот. Это было еще более невыносимо, чем ощущение твердых пальцев, шаривших по ее бедрам и ягодицам, груди и животу, словно ощупывая стать породистой суки. Он засмеялся от острого наслаждения, когда еще раз легко прижал ее к себе, а затем опрокинул на спину, глядя ей в лицо со смешанным выражением вожделения и злобы. Ей было ясно, что это человек, привыкший к моментальному исполнению его малейших прихотей. Глаза его за тяжелыми опухшими веками блестели, словно наполненные слезами, поэтому вид у него был одновременно и добродушный и отталкивающий. Его заросшая черными густыми волосами голова была огромной, нос мясистым, а цвет полных губ напомнил пленнице кусок сырого мяса. Тело было грузным, но еще сохраняло упругость, крепкие мускулы пока не превратились в жир. Он держал ее почти без всякого усилия. Влажными глазами он пожирал ее тело. Она безуспешно пыталась освободиться. Исаак нахмурился. Он велел женщинам подготовить ее. Он не должен был встретить сопротивление. Это утомляло.

— Если будешь сопротивляться, — мягко проговорил он, — я верну женщин, чтобы они тебя подержали. Как тебе это понравится? Или, может, ты предпочитаешь, чтобы это были стражники? Им это доставит большое удовольствие.

Потрясенная, она покачала головой, ее глаза наполнились слезами испуга и стыда. Она до последнего момента почему-то не верила, что этот ужас может случиться с ней еще раз. Теперь она молилась как никогда.

Исаак заставил ее вытянуться на кушетке. Он подложил ей под ягодицы подушку. Потом, стоя на коленях, сосал ее груди. Она лежала неподвижно. Но когда его настойчивый язык добрался до самых сокровенных мест ее прекрасного тела, Исаак начал испытывать некоторые затруднения. Последние дни этот старый враг все чаще тревожил его. В первые мгновения, когда он увидел девушку, которая стояла перед ним во весь рост, а капли воды скатывались с ее гладких боков и сосков тугих грудей, возбуждение мгновенно охватило его, он не мог дождаться, когда овладеет ею. А теперь он начинал понимать, что ему и в самом деле нельзя медлить ни минуты, потому что из-за проклятого фокуса, который могла выкинуть его пресыщенная плоть, он очень боялся, что не сможет взять ее. Слишком поздно — он проклинал сирийскую девку, которую взял себе на ночь, не говоря уже об этом чумазом мальчишке, которого он попробовал вначале, чтобы разжечь себе аппетит. Он уже не раз говорил себе, что не должен тратиться на таких молоденьких мальчиков; они не стоят той энергии, которую приходится на них расходовать. А уж девка обладала неуемной сексуальной удалью настоящей сарацинской шлюхи. Он с сожалением посмотрел на распростертое для жертвы тело Иден. Ощущая ее изумление, он накрыл ее купальным халатом.

С ней придется немного обождать. А тем временем она сможет сделать для него кое-что другое. С бесстыдством закоренелого развратника он поднял и поцеловал ей руку.

— Вы в самом деле прелестны, но… позже! — объявил он без тени стыда за свою оплошавшую плоть.

Ошеломленная, Иден села и надела халат.

— Я пришлю женщин, вам надо соответственно одеться.

Затем, в последний раз проведя взглядом по ее трепетавшему телу и огорченно моргнув длинными черными ресницами, он хлопнул в ладоши и вышел из комнаты, сопровождаемый улыбавшейся Ксанф.

Как он и обещал, женщины вернулись. Их улыбочек и смешков как не бывало. Иден гадала, понимали ли они, что она не осквернена похотью императора. Облегчение, охватившее ее, было так велико, что она улыбалась им, несмотря на их пособничество разврату. Возможно, «позже» так и не наступит, возможно, Ричард приплывет сюда быстрее, чем Исаак вновь вспомнит о ней. Без сомнения, у него на очереди еще много развлечений.

Желая полностью стереть в памяти последние события, она скинула халат и еще раз окунулась в бассейн. Немедленно услужливые руки были тут как тут, но на этот раз она решительно отвергла их излишнюю навязчивость и вымыла Себя предназначенным для соответствующих целей мягким предметом, напоминавшим непонятный цветок.

Вскоре она была полностью вымыта, умащена маслом и надушена, и рабыни предложили ей темный сладкий напиток в маленьких чашечках. Вначале она отнеслась к напитку с недоверием, но потом увидела, что все пьют его. Он взбодрил ее после купания и пришелся ей по вкусу. Она пыталась узнать у Ксанф название, но так и не разобрала невразумительный ответ девушки.

Когда Иден указала на свои перепутавшиеся волосы, глаза ее охранницы и проводницы ярко вспыхнули. Она щелкнула пальцами, и рабыня подала ей широкий гребень, сделанный из какой-то темной кости и инкрустированный серебром. Ксанф трудилась без устали, однако прошел час, прежде чем ей удалось расчесать спутанные морем пряди длиной в ярд. А Иден отдыхала под ее расторопными пальцами. Что бы ей ни предстояло в дальнейшем, в своем прежнем виде она чувствовала бы себя увереннее. Она надеялась, что по указанию Исаака ей дадут более приличную одежду, чем ее старое, изорванное бурей платье. Она была признательна за заботу о ее теле, хотя и понимала, что это делалось в основном не для ее удовольствия.