Концерн - Константин Калбанов

— А зачема тебе дитеныши? — недоумевал Васька.

— Нужны.

— Так у них и шкурка нет. И рана еще зверя бить.

— Ты не понял меня. Мне не нужны шкурки детенышей. Нужно доставить живых щенков, мы станем платить только за живых, но как за шкурку взрослого зверя.

— Однака, непанятна, насяльника.

— Вы сможете раздобыть щенков или нет?

— Эта канечна можна. А непанятна.

— Потом все объясню.

— Трудна, однака, найти нору зверя.

— Потому и платить буду много. Ты расскажи всем кого встретишь. С тебя ведь не убудет?

— Эта, канешна, однака.

Вот такой вот содержательный разговор произошел между Антоном и инородцем Васькой. Песчанин не сомневался, что даже если их знакомцы не захотят возиться с поиском щенков, найдутся те, кто все же возьмется за это дело, а уж в том, что весть разлетится по стойбищам и кочевьям, сомневаться не приходилось. Не так уж много интересного и необычного происходит в этих глухих и суровых местах, поэтому местные при встрече всегда делились новостями.

За прошедшее время успели построить и промывочный лоток. Строили не скупясь, от души так сказать, с размахом. В длину он получился метров пятьдесят и под незначительным углом протянулся вдоль реки. Запрудили один из ручьев и пустили его в лоток, так чтобы обеспечить постоянный и равномерный поток. Размеры лотка впечатляли, как и сроки его постройки, в полтора метра шириной и метр высотой, про длину уже говорилось. В общем, капитальное получилось сооружение. Дно лотка устлали каучуковыми ковриками, которые изготовили заблаговременно. Одним словом, после выходного, устроенного по случаю окончания обустройства прииска, ранним утром восьмого дня, на лоток упала первая тачка с породой, которую тут же начали споро растаскивать тяпками, давая возможность воде увлечь за собой песчинки. Вода сразу же сделалась бурой и побежала по лотку, чтобы затем вынести эту муть в чистую речку Авеково, которой теперь предстояло нести к морю уже не чистые, а мутные воды.

Над берегом речки начали разноситься уже привычные для бывших каторжан, по еще недавнему прошлому, звуки удара кайла и лопаты, скрип колес тачек, мат, проклятия, вздохи и охи. Оно понятно, что не каторга, но больно уж все знакомо. Антон считал, что с началом работы у людей появится какой-то азарт, но не тут-то было. Над прииском словно распростерла свои крылья безнадега и отчаяние. Если люди пели, то песни эти были грустными и обездоленными. Понятно, что добывают золото, но им-то с того, не себе чай. Единственно, что еще вносило оживление, это кухня. Кормили работников от души, не скупясь, уж кормежку с каторжанской баландой сравнивать было нельзя.

Едва работа началась, Антон в сопровождении одного из бойцов, Фролова, отправился в Гижигу. Весть до них скорее всего уже дошла. Городок маленький, иное село побольше будет, но с другой стороны там имеется представитель власти, мелкий чиновник, но как говорится осененный законом на этих землях.

Предположение оказалось верным и весть о том, что на Авеково, появились какие-то люди, что копают и стаскивают землю в одно место, до Гижиги докатилась. Едва узнав, что там обнаружилось золотишко, жители городка тут же встрепенулись; презренного металла в глаза еще не видели, но золотая лихорадка их уже начала обуревать. Однако, к их разочарованию, во избежание проблем, Песчанин предложил им не подходить к речке и близко, ибо имел документы, за подписью генерал-губернатора, дающими ему право на разработку недр, а стало быть, иных туда он допускать не собирался. Разочаровались. Погоревали. И дружно возненавидели пришлых. Всю жизнь прожили, можно сказать бок о бок с богатством, а знать не знали.

Через неделю появился первый охотник доставивший десяток щенков песца. Расплатились честь по чести. Следующий принес шесть щенков бурых лисиц, тоже остался доволен. Потом охотники пошли чуть не косяком, количество щенков рознилось от трех, до шести-семи, редко доходило до десятка. Уж как они отыскивали логова зверей в бескрайней тундре и лесах, для Антона оставалось загадкой, но факт остается фактом. Они едва успевали ладить клетки, благо сетку привезли с собой. Остро встал вопрос с пропитанием, так как понадобилось мясо, много мяса. Поди накорми почитай семь десятков взрослых мужиков и не менее прожорливое поголовье зверья, а оно зараза плотоядное. Но это были только цветочки. Маленькие детки – маленькие проблемки, большие дети – большие проблемы. Звери неизменно должны были пойти в рост, а стало быть и потребление протеина, значительно повысится.

Когда поголовье дошло до двух сотен, Антон благоразумно решил притормозить процесс, к тому же и зверье уже успело подрасти, так что вскоре эта торговля сошла на нет. Панков только за голову хватался и едва успевал поворачиваться. Хорошо хоть с кормом для животных сумели разобраться, договорившись о поставках мяса, в дальнейшем, местными охотниками и оленеводами. Пока же справлялись своими силами.

Понемногу налаживалась и работа фактории, правда меха пока сюда шло очень мало, так как местные все больше рассчитывались щенками, но связи налаживались. Всем приходящим крепко-накрепко объясняли, что торговать сюда можно будет приходить и зимой. Мнение о расценках местные делали, и выгоду для себя прекрасно видели. Не такие уж они и тупые, как представляют себе в цивилизованных странах, не знают истинной стоимости, это да, но где выгоднее вести торговлю, они отличали прекрасно. Уже в конце июня на факторию потянулись охотники из весьма дальних чукотских стойбищ и кочевий.

Июнь. Люди на прииске буквально взвыли, когда наступила середина месяца. Откуда что и берется. Полчища, нет тучи, самые настоящие тучи комаров, и непрерывный тягучий, даже не писк, а гул. Дымные костры, отпугивали некоторое количество насекомых, но далеко не всех. Люди работая в дыму едва не задыхались, и все одно страшно страдали от наседающих кровососов. Антон стал сильно опасаться возможного бунта, так как эти полчища доводили людей до исступления. Спасибо знакомцу Ваське, который довольно часто навещал пришлых. Предложенная им, резко пахнущая мазь, выполняющая роль репеллента, сильно облегчила жизнь старателям, если не сказать, что практически решила эту проблему. Но за услугу, он и цену взял не скромную. Карабин с сотней патронов. Однако Антон об этом не жалел, отдал бы и больше, так как был на грани отчаяния.

Над прииском то и дело раздавались резкие, словно удар плети, звуки выстрелов. Местных знакомили с берданками. Понятно, что однозарядный карабин проигрывал, многозарядному винчестеру, но с другой-то стороны, им ведь не воевать, да и поднять руку на человека, для инородцев дело невероятное. А вот то что цена весьма привлекательная, это разговор совсем другой, в два раза дешевле винчестера, шутка ли! Тем более, что скорострельность, это пожалуй было единственным, в чем русская винтовка уступала американской. К тому же простая конструкция была более неприхотлива в уходе и ломаться там практически нечему. В общем не сказать, что чукчи безоговорочно влюбились в новое оружие, но выводы делали и карабины потихоньку раскупались.

В июле случилось еще одно событие, которое несказанно обрадовало Антона. А что, разве не станешь радоваться тому, что обнаруживаешь очень редкое явление. Дело в том, что добываемое ими золото имело весьма высокую пробу, порядка 870, а значит и прибыли будут не малыми. Но когда обнаруживается россыпь с пробой в 920, а на золотые монеты идет 900-я, тут уж не на шутку обрадуешься.

Эта россыпь нашлась примерно в километре выше по течению реки, была не такой богатой, как та, где устроили прииск, но отказаться от ее разработки Антон не желал, кто же откажется от подарка судьбы. Так что выше по течению устроили вторую колоду, вот только поскромнее первой, раза этак в два, по длине. Работало там так же немного народу, всего-то дюжина.

Задорнов выступал резко против того, чтобы разделять артель, мол и там народу будет недостаточно и здесь обнаружится нехватка людей. Тем более, что несмотря на то, что с ними по честному вели расчет, новоявленные старатели работали все же не с той отдачей, на которую рассчитывали друзья. Для них эта работа, хотя и оплачиваемая, была сродни каторге, и хоть ты тресни, выкладываться на всю, никто не хотел. И ладно бы грешили этим только бывшие каторжане, так нет, и ссыльные от них ничуть не отставали. Загадочная русская душа, поди тебя разбери.

Антон прекрасно осознавал правоту Глеба Георгиевича, но все же сделал по-своему. Родилась у него одна задумка, которую хотелось воплотить в жизнь.

Не все были столь апатичны, как могло показаться, на фоне тяжелой работы, серых однообразных дней и давящей своей убогостью и суровостью реалий местность. Были и те, у кого в глазах уже стали пробегать безумные огоньки, пока еще не обернувшиеся решимостью, пока робкие, и все же обещающие переродиться в нечто весьма серьезное. Этим людям начавшим проявлять все симптомы неизлечимой хвори, под названием золотая лихорадка, пока не хватало лидера, того кто смог бы раздуть пламя из начавших тлеть угольков. Но и этот человек вскоре нашелся. Вернее он был с самого начала, вот только долгих два месяца он сам собирался с духом, а собравшись начал прощупывать остальных.