Под-Московье - Анна Калинкина

— Ну, что ты решила? Останешься со мной или все же пойдешь на Беговую?

— Почему ты не хочешь идти со мной? — предприняла последнюю попытку та.

— Потому что не верю в эту затею, — ожесточенно сказал парень. — И потому что хочу жить в нормальном месте, а не выращивать на твоей Беговой свиней, или чем они там зарабатывают на жизнь? Нютка, мы же на Ганзе, понимаешь?! На могущественной, прекрасной, сытой Ганзе! Так чего искать от добра добра?

Девушка покачала головой:

— Не забывай слова того пограничника: на работу тебя здесь никто не возьмет, а патронов у нас совсем немного. Проедим все, и куда дальше? Попрошайничать? Воровать? И потом, я слишком долго ждала этой встречи и хотела увидеть место, где родилась, сделала первые шаги. Понять, кто я на самом деле. Пусть на Спартаке я была изгоем, диковинной зверушкой, будущей жертвой во славу глупого суеверия, но есть место, где меня помнят просто маленькой девочкой. Хочу хоть раз увидеть знакомые лица, вспомнить, а после этого готова идти с тобой, куда захочешь.

Казалось, Кирилл заколебался.

— Ну хорошо, давай договоримся так: я останусь здесь на несколько дней, на неделю, — неуверенно протянул он. — И если к этому сроку ты не вернешься, то буду знать, что я тебе не нужен, и тогда сам решу, куда мне идти.

— Молодые люди, — обратился к ним скучавший пожилой торговец книгами, — Извините, конечно, что лезу не в свое дело, но вы так громко спорили — и не захочешь, а услышишь. Вы собираетесь на Беговую?

— Да, собираемся, — быстро сказала Нюта, прежде чем Кирилл успел возразить. Торговец покачал головой:

— Послушайтесь доброго совета: не надо вам туда ходить. По крайней мере, сейчас. На Улице 1905 года случилось что-то нехорошее, или вот-вот случится, их не поймешь. Одним словом, неподходящее сейчас время для путешествий в ту сторону.

— Ну что ты каркаешь, дед? — спросил человек в защитной форме, небрежно листавший одну из книжек. — У них там вечно что-то нехорошее случается, такая уж это станция. И потом, там полно истеричных теток. Как только одной что-то померещится, другие тут же начинают вопить, что наступает конец света, хотя куда уж конечнее-то…

— А вы там бывали? — спросила Нюта торговца. — Это правда, что Баррикадная, Улица 1905 года и Беговая — одна Конфедерация?

— Эх, деточка, — пробормотал старик, оглядываясь на человека в защитной форме. — Сначала, может, и была Конфедерация, а потом одно название осталось. На Баррикадной все-таки немножечко легче жить — Ганза рядом, и нам кое-что перепадает. Гости появляются, торговля идет понемногу — не сказать, что шикарно, но жить можно. А вот на Улице 1905 года не очень-то хорошо — своего хозяйства у них почти нет, да и торговать особенно нечем. Хорошо хоть, нашли их сталкеры где-то на поверхности изрядный запас цветных шерстяных ниток, вот и вяжут пока на продажу шарфы, перчатки и жилеты, но все равно впроголодь живут. А вот на Беговой, я слышал, не так уж плохо. Во-первых, у них там в туннелях водятся лягушки размером с кошек, почему-то только в одном месте, дальше по метро не распространяются. Мясо у них вкусное, прямо как курятина, я пробовал. Правда, люди поговаривают, что неспроста это, и лягушки эти живут на близлежащем кладбище, где мертвецами питаются. Некоторые даже их из-за этого есть гнушаются, но я так думаю — по злобе наговаривают, из зависти. У нас сейчас, если рассудить, вся Москва-столица — одно бесконечное кладбище, питайся, как говорится, не хочу…

— А во-вторых? — жадно спросила Нюта.

— Во-вторых? Они какие-то резервуары с топливом нашли, керосин там, солярка, держат это место в строгом секрете, а топливо понемногу продают. Раньше это называлось «естественная монополия». В прежней жизни про жителей Беговой сказали бы, что они «сидят на трубе». Но ведь даже в природе любое месторождение не бездонное, когда-нибудь иссякнет, и что тогда?

Нюта представила себе жителей родной станции. У них есть топливо, которое можно продать, им необязательно работать, и они сидят на какой-то длинной трубе — уселись в ряд и беспечно болтают ногами.

— Из-за этого топлива они со всей остальной Конфедерацией, кстати, и разругались, — продолжал, между тем, словоохотливый торговец. — Не захотели добычей по-братски распорядиться, даже скидку для своих не сделали. На Улице 1905 года обиделись и стали с них пошлину требовать, за провоз товаров по их территории. Но тем все равно выгоднее платить показалось, чем делиться, вот и вышло, что теперь каждый сам за себя.

Рассеянно слушавший старика Кирилл вдруг углядел среди книг кое-что интересное для себя: брошюру с названием «Московский Зоопарк». Он с удовольствием листал ее, разглядывая крупных полосатых зверей и тонконогих розовых птиц.

— Берите, молодой человек, — сказал торговец, заметив его интерес. — Я вижу, вы всерьез интересуетесь природой. Вам отдам всего за пять патронов.

Кирилл вздохнул и жалобно посмотрел на Нюту.

— Ладно, покупай, — сжалилась та. — Пусть это будет моим прощальным подарком. Заодно и посчитаем, сколько там осталось наличности.

Осталось не густо — всего тридцать шесть штук. Вручив пять штук торговцу и убрав вожделенную книгу в рюкзак, парень великодушно отдал Нюте шестнадцать патронов, оставив себе пятнадцать.

— Зоопарк-то здесь, наверху, — рассказывал тем временем торговец. — Беспокойное, скажу я вам, соседство. То и дело кто-нибудь из сталкеров пропадает.

Старик говорил об этом совершенно спокойно, как о само собой разумеющемся факте.

— Конечно, зверюшки, которые там остались, выглядят уже совсем по-другому, — продолжал он, — поэтому эта книжечка скоро станет не только библиографической, но и научной редкостью. Глядишь, если когда-нибудь человечество вновь отвоюет себе поверхность, по ней еще палеонтологию изучать станут!

Нюта не знала, что такое эта самая «логия», зато у Кирилла загорелись глаза. Девушка видела — он уже забыл обо всем на свете и мечтает только о том, как бы всласть поговорить со стариком про Зоопарк и его обитателей.

— Эй, — потрясла она парня за плечо, — давай прощаться, что ли?

— Как, уже? — по-детски жалобно спросил Кирилл.

Нюта чуть не рассмеялась. Ну как было на него сердиться?

Они крепко обнялись и немного постояли так.

— Возвращайся, Нюточка, — шепнул Кирилл, целуя ее в макушку.

— Постараюсь, — серьезно сказала девушка. На мгновение ее затея вновь показалась ей глупой и бессмысленной. Зачем куда-то идти, кого-то искать, когда рядом стоит человек, которому она небезразлична? Может, и впрямь плюнуть на все и остаться с ним? Но она тут же тряхнула головой, отгоняя сомнения, решительно поцеловала парня в щеку, вырвала у него свою кисть и, не оглядываясь, почти бегом, устремилась к переходу.

— Господи, как жалко-то девочку! — пробормотал торговец книгами. — Такая молодая, такая красивая…

Глава 7

КЛАНЫ УЛИЦЫ 1905 ГОДА

Нюта перешла на Баррикадную. Здесь народу было еще меньше, да и места на станции было как будто меньше из-за массивных розовых колонн и узких проходов между ними. К тому же, кое-где в проходах были устроены жилища.

В конце станции несколько человек оживленно препирались между собой. Одеты они были почти одинаково — в просторные штаны и жилеты поверх трикотажных фуфаек. Это были челноки, которые как раз собирались идти на Беговую. До них тоже дошли слухи о тяжелой обстановке на Улице 1905 года, и теперь торговцы совещались, не отменить ли поход. Мнения разделились. Двое мужчин и женщина средних лет решили идти, остальные были за то, чтобы остаться. Нюта подошла поближе.

— Возьмете меня с собой? — спросила она. — Мне тоже нужно на Беговую.

Один из мужчин скептически оглядел ее.

— Отчего ж не взять? Чем больше народу, тем веселее. Стрелять-то умеешь?

— Немножко, — сказала Нюта.

Когда-то ей и вправду удалось пару раз выстрелить из ружья на Спартаке под присмотром Игоря.

— Ладно, тогда дадим тебе автомат, временно, конечно, — пойдешь замыкающей, будешь прикрывать, если что. У нас-то поклажа, нам отбиваться несподручно.

И Нюта согласилась — а что ей еще оставалось?

— Ты не бойся, в целом тут туннель спокойный, — сказал ей тот, который был постарше. — Хотя на всякий случай хочу предупредить: иногда в нем привидение шастает.

Нюта ошеломленно уставилась на него. Мужик вроде бы не казался сумасшедшим.

— Да-да, — усмехнулся челнок, видимо правильно оценив ее замешательство. — Самое настоящее, без обмана. Сколько раз видел, да и не только я. Ничего особенно страшного, главное при встрече — не паниковать, тогда все будет путем. Люди его Безголовым зовут. Он с палочкой ходит и по шпалам постукивает, его издалека слышно.