Прислуга в гостинице духов (СИ) - Матлак Ирина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда меня, обняв, притянули к себе, я сама в ответ обвила шею, с готовностью подалась навстречу, чтобы почувствовать на своих губах горячее дыхание. Кажется, сияли уже не только глаза Ная, но и его кожа — такая гладкая, пахнущая чем-то свежим и одновременно пряным…
Прикрыв глаза, я успела ощутить лишь легкое касание его губ, а затем раздался грохот. Распахнув веки, я в полнейшей растерянности, невидяще обвела взглядом помещение и с трудом сфокусировалась на большом темном пятне, стоящем напротив держащегося за челюсть Ная.
В который раз помотав головой и глухо застонав от накатившего головокружения, я собралась с силами и, присмотревшись внимательнее, обнаружила, что «темное пятно» — это Герман собственной персоной, невесть когда появившийся в библиотеке.
— Ты? — выдохнули мы одновременно с Наем.
Вернее, выдохнула только я, а вот к Наю больше подошло бы определение «процедил».
— Одно из важнейших правил этой гостиницы, написанных для постояльцев, гласит: не навреди персоналу. Поскольку Кирилл в данный момент занят, напомнить тебе об этом решил я. Или мне следовало сразу позвать госпожу управляющую?
При упоминании госпожи Санли Ная заметно передернуло, и все же он с чувством превосходства бросил:
— Не одичай ты от постоянного одиночества, знал бы, что мои действия были направлены исключительно на получение обоюдного удовольствия. Никакой опасности для караме…. — быстрый взгляд на меня и поправка: — Для горничной они не представляли.
Герман недобро усмехнулся:
— За исключением того, что «обоюдного удовольствия» горничная вовсе не жаждала. А ты использовал свою силу для воздействия на ее чувства и сознание.
— Как бы то ни было, это не твое дело, безликоборец!
— Ошибаешься, дух желания, — в голосе Германа зазвучали предупреждающие нотки. — Юлия не только исполняет обязанности горничной, но и обладает незаурядными способностями, в связи с чем оказывает не бесплатную помощь мне в работе. Поэтому любое намерение причинить ей вред, я буду воспринимать на свой счет. А те, кто пытается мне вредить, очень скоро об этом жалеют.
Услышав такое, я немного обалдела, но Най был слишком занят откровенно прозвучавшей угрозой, чтобы это заметить. Пока они продолжали вести диалог, больше напоминающий противостояние готовых наброситься друг на друга хищников, я все возвращалась к фразе «не бесплатная помощь в работе». То есть, это меня сейчас дополнительной деятельностью обеспечили? Или Герман сказал так, чтобы Най от меня отстал?
И вообще, почему он вступился за меня? Я, конечно, не жалуюсь, но…
Как-то внезапно ко мне пришло полное понимание того, что случилось бы, не вмешайся Герман. Притом, случилось не где-то там во сне, а наяву! Вместе с пониманием меня накрыла жаркая волна стыда. Вогнать меня в краску не так-то легко, но сейчас я покраснела буквально до корней волос.
Боже, я ведь сама его обнимала, хотела, чтобы он меня поцеловал… хотела, чтобы…
— До встречи, карамелька, — не позволил мне утонуть в омуте раскаяния голос Ная.
И дух желания, пренебрегая всеми правилами приличия, бессовестно растворился в воздухе, оставив после себя легкий, уже вскоре исчезнувший синеватый флер.
С его уходом я испытала одновременно и облегчение, и смущение еще большее, чем прежде. Кроме того, неожиданно обнаружила, что сижу на крышке стола, в то время как подол формы совсем неприлично вздернут вверх, оголяя большую часть ног.
Черт, черт, черт! Да чтоб его, этого Ная!
Спрыгнув на пол и одернув форму, я глубоко вдохнула, медленно выдохнула и, стараясь придать голосу спокойной уверенности, обратилась к безликоборцу:
— Спасибо. Большое.
— У нас с ним давние счеты, — ровно ответил тот. — В ближайшее время он вряд ли решит снова тебя побеспокоить, но все же постарайся не оставаться надолго одна. К слову, — Герман выразительно приподнял одну бровь. — Подумай насчет моего предложения. У тебя определенно необычные способности, которые грех не использовать. Понимаю, нагрузка в Большом Доме большая, но ты можешь помогать мне только в самых сложных случаях. Разумеется, небескорыстно, как я уже говорил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Предложение было, прямо скажем, заманчивым. Вот только помимо работы в гостинице у меня теперь имелась работа, связанная с иллюстрированием, а выходные мне предстояло проводить за компьютером в офисе, обучаясь использованию программ.
Я собиралась отказаться. Правда, собиралась. Но что-то — скорее всего, возможность лишний раз побыть рядом с Германом и получше его узнать — подтолкнуло меня согласиться.
— Только предупреждаю, если твои «сложные случаи» будут выпадать на время моей работы в гостинице, отпрашивать меня у госпожи Санли будешь сам.
— По рукам, — легко согласился Герман.
Затем мы обсудили мою заработную плату, если можно так сказать. Сошлись на том, что деньги я буду получать по факту оказания помощи, и скрепили договор крепким рукопожатием.
Простое соприкосновение ладоней напомнило о прикосновении другом — освещенном бликами костра и сопровождаемом причудливой, ритмичной музыкой…
Уборка была окончена, но уходить из библиотеки я теперь не спешила. Герман тоже почему-то здесь задерживался, и мне в голову пришла мысль немного схитрить, чтобы подольше побыть с ним наедине. Безликоборец сильно интересовал меня во многих смыслах, а после его неожиданного заступничества все зарождающиеся во мне чувства значительно усилились.
Притворившись, что все еще испытываю легкое головокружение, я присела на диван и попросила Германа немного со мной посидеть. Морально была готова к тому, что получу отказ, но он без лишних слов согласился.
— А ты давно здесь живешь? — полюбопытствовала я, заводя нужный разговор.
— Давно, — лаконично ответили мне.
— Значит, и Кирилла давно знаешь?
Получив утвердительный кивок, я как бы невзначай констатировала:
— И заклинателя духов.
На этот раз никакого ответа не получила и предприняла попытку зайти с другой стороны:
— Тэйрон твой наставник, да? Знаешь, вчера я испугалась его едва ли не больше, чем безликих! Это же какой силищей нужно обладать, чтобы так легко с ними расправиться!
Герман посмотрел на меня в упор:
— Тебе интересно узнать о заклинателе духов, или о том, что меня с ним связывает?
Ну надо же, какой проницательный!
— И о том, и о другом, и обо всем сразу, — честно призналась я. — Говоря по правде, у меня вообще уйма вопросов, касающихся и тебя, и заклинателя, и многих постояльцев, и Большого Дома в целом.
Герман криво усмехнулся:
— Если ты не заметила, я — не лучший объект для общения.
— Заметила, что так думаешь ты сам, но вот я так не считаю, — серьезно ответила ему. — Мне думается, глубоко внутри ты совсем не такой, каким кажешься на первый взгляд. Каким стараешься казаться.
Признание вырвалось непроизвольно, заставив в очередной раз покраснеть, но, тем не менее, о сказанном я не жалела.
Герман пристально смотрел на меня несколько долгих мгновений, после чего неожиданно приблизился и, глядя прямо в глаза, спросил:
— И какой же я, по-твоему, внутри?
По коже проползла дрожь, в душе зародилось странное волнение, и я вновь ответила предельно честно:
— Пока не разобралась.
Наше «глаза в глаза» продолжалось еще несколько долгих мгновений, а затем Герман неопределенно хмыкнул и отстранился. Повисшая тишина была ощутима буквально физически — складывалось впечатление, что мы находимся не в старой библиотеке, а в маленьком заброшенном мирке, где существуем мы одни.
Чтобы разрушить невыносимое, сковавшее меня напряжение, я снова заговорила первой, только тему на этот раз выбрала нейтральную:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Слушай… а тебе что-нибудь известно о Большом Доме? Не как о гостинице духов, а как о построенном людьми здании. Его ведь люди строили, да?
Не то стычка с Наем так на него повлияла, не то он просто стал больше мне доверять, но Герман сегодня был на удивление разговорчив:
