На дальних рубежах 2 (СИ) - Incognito

— Кто-то из охраны не переключил режим после тренировки?

— Не могу знать, сэр.

О'Коннелл прекратил засыпать раба быстрыми вопросами, тот оставался невозмутимым и все также похожим на киборга. Когда расследовали инцидент, полковник узнавал, в каких отношениях состоит этот раб со своим сокамерником, и, к его удивлению, оказалось, что никакой порочной связи между этими людьми не было. Камеры ни разу не зафиксировали ничего, свидетельствующего об обратном, как и медосмотр мальчишки. Но в сказку о ревностном стремлении сберечь государственное имущество полковник тоже не верил.

— Слишком много странностей, связанных с одним-единственным рабом, не находишь? — строго спросил О'Коннелл и заметил, как по лицу раба проскользнула едва читаемая тень напряженного недоумения. — За какие заслуги тебе вообще дали такой контракт, м?

— Простите, не имею права разглашать информацию по прежним хозяевам, сэр.

— Все верно, не имеешь. Интересно получается, ничего-то ты не знаешь, сказать не можешь, а так посмотреть, кругом не виноват. Так?

— Не смею судить, сэр, вам видней.

Прав был Брайсон, непростая скотина этот раб! Научился прятаться от хозяев за штампами, прекрасно зная, чего от него добиваются. И чего вдруг Джессика так вцепилась именно в этого негодяя? О'Коннелл со злостью подумал, что хитрый раб мог как-то очаровать его дочь, его нежную, трепетную Джесси. Полковнику очень хотелось ударить, обругать, напугать раба, сделать хоть что-то, чтобы увидеть хоть что-то, доказывающее, что перед ним живой человек. Живого человека можно запугать, сломить, поймать на ярости и ненависти, чтобы уничтожить. Сейчас же у О'Коннелла было дурацкое ощущение, что он говорит с автоответчиком.

— Вот что, — зло процедил полковник, резко меняя тон. — Я смотрю, ты изворотливый малый, так вот учти. Что бы ты там не наговорил доктору О'Коннелл, как бы ты там не выслужился перед своими бывшими хозяевами, сейчас ты полностью в моей власти. Захочу, превращу твою жизнь в ад, захочу, чтоб ты исчез, и никто пикнуть не успеет, ни ты, ни твои покровители. Они далеко, я — близко. Запомни это!

Раб слегка нахмурился, не то напрягаясь от таких обещаний, не то пытаясь понять, о чем вообще речь. Но это было первое проявление неуверенности, которое заметил О'Коннелл, и оно его порадовало.

— Когда-нибудь личной охраной и сопровождением занимался? — требовательно спросил полковник.

— Да, сэр, но не профессионально.

— Ну-ну, еще скажи, хозяева довольны были….

— Не смею судить, сэр, — опять выдал штамп раб. Полковнику показалось, что он темнит. Что-то в отголосках скрываемых эмоций вызывало в полковнике напряжение. Спроси у этого верткого угря об опыте, опять ведь скажет, что не может раскрывать информацию хозяев!

— Часто привлекали к такой работе? — нашел правильные слова О'Коннелл.

— Довольно часто, сэр.

О'Коннелл поджал губы, повел нижней челюстью, будто пережевывая полученную информацию. Не хотел он подпускать этого типа к своей дочери, но та действительно страдала от жизни в замкнутом, ограниченном пространстве режимного объекта. Полковник решил, что уступит дочери, но при этом даст в сопровождение еще одного, не вызывающего сомнений в своей лояльности, человека. А там, глядишь, она наиграется, и бросит эту игрушку или согласится на замену.

Все равно Джессике как дочери коменданта такого серьезного учреждения необходима была охрана. Полоумные родственники, разыскивающие непутевых членов семьи, угодивших в рабство, бешеные экстримисты-аболиционисты, бандиты, желавшие получить доступ к прибыльной торговле живым товаром, — вся эта шушера готова была ударить по дочери, чтобы повлиять на отца. Пирс О'Коннелл свирепел от одной мысли об угрозе его ангелу, его хрупкой Джесси, но угроза была вполне реальной. Увы, дочь не осознавала ее до конца и рвалась в яркий мир за стенами Центра.

— На следующей неделе тебя поставят в охрану доктора О'Коннелл, — объявил он. — Моей дочери. И не дай тебе бог допустить, чтобы с ней что-то случилось. Или попытаться вскружить ей голову. Я тебя заживо похороню, и никто следа твоего не найдет. Понял?

— Так точно, сэр!

К концу этой тирады и без того настороженный раб превратился в натянутую струну, но так и не дрогнул. Полковнику досаждала такая выдержка, хотя именно вышколенные и выдержанные рабы и раскупались после прохождение через госслужбу. Полковник велел ему идти, раб отдал честь, четко развернулся и вышел, чеканя шаг. Дверь за собой он закрыл совершенно неслышно.

Позднее в тот день куратор Роберт Брайсон имел удовольствие наблюдать, как явно доведенный до бешенства четыреста пятьдесят четвертый превращал и без того жестокие спарринги в откровенное избиение. Охрана не вмешивалась, — спарринг рабов на то и был спаррингом, чтоб они учились драться — наоборот, посмеиваясь и делая дружеские ставки. А Брайсон только растравливал и подначивал рабов, высылая против четыреста пятьдесят четвертого все новых противников, пока последний не отправился в нокаут под первобытный рык и смачный мат победителя.

*история владения предметом

Глава 11

Бригадный генерал Джон Кейси задумчиво барабанил пальцами по столу, переводя взгляд с одного экрана на другой. На одном отображалось лицо его старого и очень хорошего знакомого, с недавних пор превратившегося в настоящую головную боль. На втором, собственно, причина такого превращения. Генерал-лейтенант Джордж Монро командовал введенными на Кимотою войсками и сейчас звонил из своего кабинета на главном из островов — Нахасе, где и разворачивались основные события.

Сейчас оба высокопоставленных командира просматривали запись окончания учений новой группы первого уровня спецназа Разведуправления. Проект приказа о ее формировании уже лежал у Кейси на столе вместе с приказом о назначении командира и приказом о присвоении оному очередного воинского звания. Все эти документы уже прошли согласование с Начальником Управления и теперь оставалось только отправить их Министру на подпись, но Кейси всячески задерживал их ход. Сейчас он понимал, что дальше так продолжаться не может.

От записи с учений, которую он видел на втором экране и которая транслировалась и собеседнику, у Монро разгорелись глаза. Осуждать его, конечно, было тяжело, посмотреть там было на что. Пока что безымянная и новая группа сырой не выглядела. Сами члены группы ранее имели возможность отработать слаженность, а вот с новым командиром они проработали всего месяц. И тем не менее, гладкость исполнения, скорость и четкость действий