Путь волка - Петр Левин

Я ловким движением поймал наручники и повертел ими на указательном пальце.

– Куксакер, последний вопрос. Ты знаешь, чем отличается Кольт Миротворец от Кольта Магнум? И что их объединяет? – спросил я.

– Опять загадки. Что? – спросил Куксакер.

Ловким движением я выхватил из-за пояса Кольт Магнум напарника и всадил серебряную пулю между глаз Куксакера. Куксакер отрыл беспорядочную стрельбу и повалился на пол. Он тяжело дышал, но еще был в сознании.

– У них общий калибр. А отличаются они… внешним видом. Ну вот смотри. У меня в руках Магнум, который я взял у своего напарника. А под твоими ногами валяется мой Миротворец, боек которого вы спилили, ублюдки! А сейчас мне надо поесть.

Я склонился над хрипящим Куксакером и вонзил зубы в его шею. И сразу почувствовал прилив сил, как будто залпом выпил на пустой желудок пару шотов водки со льдом. Красота!

Напиваясь кровью, я почувствовал, как нос стал расти и уперся в подбородок уже мертвого Куксакера. Мой слух обострился, обоняние усилилось. Я превращался в зверя!

Глава 22. Бойня в управлении

За окном был еще день, а я стал зверем! Да каким! Кровь Куксакера досыта напоила меня, я стал сильным, ловким, быстрым и свирепым. Я готов был показать этим ублюдкам, кто в управлении хозяин. Пусть у вас серебряные пули, но у меня есть то, чего нет у вас – сила зверя.

Первым делом я уничтожил все камеры в коридоре, в котором находился. Теперь я видел своим волчьим чутьем агентов, а они меня нет. Я слышал, что по лестнице поднимаются восемь человек и чуял их пот в паху, их вонючий запах немытых задниц.

Первым делом мне нужно было уйти с линии огня. Я прошел в один из кабинетов и легонько затворил дверь. Когда дверь закрылась, агенты ступили в коридор и мягко пошли в мою сторону, проходя комнату за комнатой.

Дверь тихонько отворилась. В комнату зашел один спецназовец, второй. Я сидел над дверью, задними ногами я уперся в створку двери, а передними – в потолок. Один миг – я полетел и в прыжке одним движением левой лапы расколол черепа обоим агентам. Как сильны были мои лапища в этот момент! Удар оказался такой силы, что оба ублюдка скопытились.

В мою сторону побежали оставшиеся шесть агентов. Пока они бежали, я разбил окно и выпрыгнул на улицу. В пять прыжков я обогнул здание и запрыгнул в импровизированный штаб ФБР, который располагался около входа в здание управления. Пять агентов были улице, еще пять – внутри фургона.

Мне хватило трех секунд, чтобы перебить всю группу на улице. Размашистыми движениями лап я сносил головы агентам одну за другой. Тела падали и бились в конвульсиях. Затем я открыл двери фургона и порвал руководителей штурма, залив салон кровью.

Когда дела на улице были закончены, я в три прыжка вернулся в управление. Мне нужно было убить оставшихся агентов, пять человек. И на этом закончить бойню. Это были крепкие мужчины, которые, наверно не один раз видели оборотней, и может быть, даже убивали их. Я встал на задние лапы, передние поставил на перила лестницы и протяжно завыл.

Когда я закончил, я почувствовал запах мочи и липкого пота, который растекался по всему периметру. Это журналисты обоссались. Но и бывалые спецназовцы тоже напряглись. Я дал понять спецам, что теперь я охотник, а они жертвы, и что вскоре я всех их убью до единого. И они с этим ничего не смогу сделать.

Глаз в виде камер эти ублюдки лишились, ведь уже некому было вести их по коридорам и координировать огонь. Агенты выбрали стеклянный кабинет шефа для обороны. У этого кабинета было преимущество – пространство вокруг хорошо просматривалось, и мне трудно было появится неожиданно для них. Агенты встали на одно колено спина к спине, готовые применять смертоносные серебряные пули.

В коридоре я вскрыл решетку вентиляционной шахты и одним прыжком запрыгнул внутрь. Я представлял себя этаким «Крепким орешком», как кошка бесшумно я полз вперед на запах агентов. И вот цель была достигнута.

Подо мной были пять человек, готовые в любую секунду открыть смертоносный огонь. Я глотнул пыльного воздуха и прыгнул на решетку, гравитация увлекла меня вниз, и когда я приземлился, все агенты были уже мертвы. Я применил тактику «четыре лапы и одна пасть». Четырем агентам я вскрыл черепа передними и задними лапами, а пятому перекусил шею. В кино такой прием смотрелся бы наверняка эффектно.

Кровь агента не так понравилась мне, как кровь моего заклятого врага Куксакера. Она была не такая сладкая и не таким живительном бальзамом разливалась по венам. Значит, кровь оборотней делает меня еще сильней, понял я.

Я расколол череп агента и высосал мозги и глаза, а затем одним сильным укусом раздробил ему грудную клетку и съел сердце. Теперь я был сыть.

Ночь только начиналась, и я хотел навестить моего старого знакомого Фреда Джонсона. Только вот днем в тюрьму меня не пустил заместитель старого Лесли Брауна. Кто знает, может пустит ночью.

Глава 23. Тайна укуса оборотня

Фред Джонсон по прозвищу Кривочлен ничего, кроме омерзения, не вызывал. Ублюдок под наркотой убил семью. А после того, как его поймали, он все отрицал. Он так и не согласился с обвинением и в последнем слове назвал себя невиновным. Хотя всем было очевидно, что именно он убил трех человек.

Никаких доказательств своей невиновности Фред Джонсон не представил. Он только твердил «это не я, это не я». Но у прокурора были неопровержимые доказательства. Первое – видео с камер наблюдения, на которых Джонсон входит в дом жертв с дробовиком и через пять минут выходит с этим же дробовиком. Второе – на смывах с рук Фреда обнаружены следы пороха. Третье – на футболке была кровь убитых отца, матери и их трехлетнего сына. Четвертое – экспертиза показала, что именно из того дробовика были произведены выстрелы. Какие еще нужны доказательства?

«Вся семейка чокнутая», – думал, несясь на четырех лапах по прохладному шоссе к тюрьме. Насколько я понял по обрывкам информации о семье Джонсонов, дороги Фреда и его брата Мэтью разошлись 12 лет назад, когда предположительно в США началась эпидемия оборотней.

После того, как Мэтью стал оборотнем, его жена забеременела. Скорее всего пытаясь защитить семью Мэтью уехал с женой из Бостона. Жена благополучно родила отродье, силу которого мне еще предстоит