В эпицентре любви - Дженни Лукас

Дверь в столовую распахнулась. Ив подняла глаза и в изумлении увидела Талоса. Он подбежал к ней и обрушился на колени.

— Я знаю, ты говорила, что не хочешь видеть меня, но если ты меня прогонишь…

— Нет; — прошептала Ив, обнимая Талоса за плечи и разражаясь рыданиями. — Я больше никогда тебя не прогоню. Ты здесь. Ты был мне так нужен, и вот ты здесь.

Торопливо выдохнув, он закрыл глаза и крепко обнял ее. Уткнувшись в его рубашку, она проговорила:

— Твой помощник сказал, что ты в Азии.

— Я летел сюда. Я наконец выследил старую секретаршу твоего отца, которая скрывалась в индийском монастыре. Теперь у меня есть доказательства, которые ты…

— Которые мне больше не нужны, — сказала она и сжала его руку, почувствовав очередное болезненное сокращение мышц. — Единственное доказательство, в котором я нуждаюсь, написано у тебя на лице. Ты здесь. Ты приехал. Прошу, — говорила она, задыхаясь, — никогда больше… не оставляй меня.

— Я не оставлю тебя, — пообещал он, глядя на нее блестящими от слез глазами.

Она судорожно вздохнула, корчась от боли в спине.

— Боже, Ив, — выдохнул он, — ты уже рожаешь. — Он поднялся на ноги, крича о помощи: — Кефалас, садись в машину! Моя жена рожает!

Талос вез Ив в Лондон, нарушая все дорожные: правила, чтобы скорее доставить ее в частную больницу. Ее поместили в отдельную палату, и доктор Бартлет едва подоспел, как ребенок уже родился.

Когда их сын появился на свет, Талос крепко прижал ее к себе, защищая их обоих. Ребенка тут же дали матери на уставшие руки — и с тех пор их жизнь изменилась навсегда.

Талос поцеловал Ив во вспотевший лоб, нежно обнимая мать с младенцем на руках. Их любовь словно возродилась в этот самый миг, сиявший подобно комете, озарившей темное небо. Подобно звезде, которая вечно будет гореть в небесной тишине.

Эпилог

— Вот они!

Четырехлетний Джон носился по зеленым холмам и, радостно вскрикивая, возвещал о том, что на другой части Митридоса приземлился вертолет. Ив улыбалась сыну, безуспешно пытаясь унять его, чтобы он не разбудил свою двухлетнюю сестренку, которая всегда всем живо интересовалась, если, конечно, не спала, и шестимесячного братика, обычно просто сидевшего на полу и наблюдавшего за происходящими событиями с раскрытым ртом, в котором красовался единственный зуб, пуская слюни.

Ив хотела переодеться, прежде чем приедут первые гости, но была так занята детьми, что время пролетело мгновенно. И теперь она с ужасом осознала, что все еще была в белом пушистом халате после душа, который приняла двадцать минут назад. Задержавшись в коридоре, она заглянула в дверь спальни.

Ее коктейльное платье с изысканными алыми розами и изгибавшимися зелеными листочками, с глубоким вырезом в виде сердца и пышной юбкой, лежало на кровати, ожидая ее.

Она ступила в спальню и почувствовала, как Талос подошел к ней сзади и поцеловал ее в шею, обхватив сильными руками ее талию.

— Ну что, ты готова? — подразнил он ее.

Она повернулась в его объятиях, поднявшись на цыпочки, чтобы поцеловать его. Он тоже еще не оделся к вечеринке, чему она одновременно обрадовалась и рассердилась. Он все еще был в повседневной одежде, в которой водил детей на пляж: шортах, обнажавших его сильные ноги, и белой футболке, обтягивающей мускулистую грудь, — в одежде, которая всегда пробуждала в ней желание.

А что, это неплохая идея, в их годовщину…

Она помедлила, все еще обвивая руками его шею, и увидела, как внезапно изменилось выражение его лица. Он с озорной улыбкой склонился к ней и прикоснулся губами к ее губам.

Ив услышала, как маленький Джон что-то сбрасывает по лестнице, как кричит Энни и еще громче вопит их младший ребенок, раньше времени пробудившийся ото сна.

Засмеявшись, она косо взглянула на мужа:

— Гости приедут уже минут через шесть.

Его темные глаза сверкнули.

— Значит, у нас есть шесть минут?

— Талос! — засмеялась она, догадавшись, что он имеет в виду. — Мы должны встретить их на входе!

— Дети внизу, — хрипло проговорил он. — Они могут всех встретить.

— Ты неисправим! — Но она в наслаждении вздохнула, когда он склонился к ней.

У них была сумасшедшая, суматошная, интересная жизнь, наполненная смехом, детьми, друзьями, яркими красками и теплом любви. Изматывающая, но такая счастливая. Жизнь, о которой Ив всегда мечтала. Даже после пяти часов сна она чувствовала себя бодрой каждое утро. Ей так повезло. Бог благословил ее.

Поцеловав ее, Талос отстранился и сказал:

— У меня есть подарок для тебя. Я хотел, чтобы ты открыла его, пока Наварра не приехали и не начался настоящий бардак.

— Подарок в честь нашей годовщины? — спросила она изумленно. Она оглядела красивую спальню с огромной кроватью, на которой они каждую ночь занимались любовью, с видом на целый остров и бесконечное синее море. Каждый дюйм виллы уже был украшен к вечеринке белыми лилиями и оранжевыми розами. Их дом никогда не был так роскошен и великолепен. А четыре личных самолета Талоса собрали близких им людей со всего мира, чтобы отметить их годовщину трехдневной дружеской вечеринкой, которая обошлась в сумму, которую Ив даже боялась представить. — Ты и так столько подарил мне. Не знаю, можно ли желать большего.

— Можно. Открой.

Он протянул ей черную бархатную коробочку. Она с замиранием сердца открыла ее и увидела прекрасное бриллиантовое колье с шестью изумрудами, каждый размером с кончик ее пальца.

— Изумительно, — выдохнула она и огорченно посмотрела на него. — Но я ничего не приготовила для тебя!

Он поднял бровь, озорно усмехнувшись.

— Это ты так думаешь. — Он медленно провел рукой по мочке ее уха и подбородку, заставив ее затрепетать. Застегнув бриллиантовое ожерелье на ее шее и перебирая огромные изумруды, Талос коснулся ее горячей ключицы. — Это колье символизирует нашу семью. По одному изумруду на каждого из наших шести детей.

— Шести? — Она нахмурилась. — Ты что, напился узо? У нас трое детей.

С темным блеском в глазах он нагнулся, чтобы поцеловать ее, и прошептал:

— Это пока что.

Когда семья Наварра переступила через порог парадного входа десятью минутами позже, они обнаружили только детей, приветствовавших их, веселившихся и радостно бегавших вокруг большой собаки, лаявшей и танцевавшей между ними и изобилием расставленных цветочных ваз. Аромат лепестков оранжевых роз плавал в воздухе.

— Они спустятся через минуту, — взволнованно пролепетала няня.

Но Лиа и Рорк, улыбаясь, переглянулись. Они не нуждались в объяснении.