Бездна небес - Самат Айдосович Сейтимбетов

— Интересно, если бы нас не было, убили бы они Амалиниииэ, явись та одна? - спросила Лана.

— Если бы нас не было, она бы никогда не явилась сюда одна, - проворчал Бранд.

— Теперь ты можешь предстать перед Матерью Лесов и сообщить ей о своем раскаянии! - закричала жрица.

— Мать Лесов, - хмыкнула Лана. - Все равно, что у нас кто-то назвался бы Отцом Степей.

Титул подошел бы Минту, мысленно рассмеялся Бранд. Отец и любимец Великой Степи.

— Чем славнее прошлое и хуже настоящее, тем громче титул, - философски заметил Ролло.

А ведь он прав, подумал Бранд, дриады так и не смогли оторваться от своего прошлого и пойти в будущее, может потому и вымирали медленно. Но вот в будущем разговоре обязательно стоило все это учесть.

Глава 16

Первое, что отметил Бранд - королева дриад, Первая Ветвь, ничуть не изменилась. Все такая же плотная, тяжелая, почерневшая от времени деревянная женщина. Сбитое временем и бедствиями дерево, не уступающее железу.

— Мать Лесов, - Амалиниииэ встала на колени и склонила голову, - прими мое раскаяние и дар.

Похоже, именование матерью лесов было частью ритуала, частью того прошлого, к которому следовало взывать, если Бранд хотел добиться помощи дриад. Затем он отметил, что принцессы дриад, сухие, легкие и звонкие, улыбаются Минту и машут ему руками. Несомненно, это же заметила и Амали, но опять промолчала и ничего не сделала, возможно потому, что за ней наблюдали герои.

— Алавия больше не будет воевать с вами, и я прошу принять в дар мега-деревья, выращенные на плоти и костях дочерей Леса, неподалеку от Провала. Алавия готова подписать мирный договор с Бесконечным Лесом и помочь с остановкой наступления Диких Земель, а также с беспокойными соседями, если потребуется.

Дриады из свиты королевы и принцессы загомонили, словно затрещали ветками и сучьями, королева молчала и смотрела пристально на Амали, склонившую голову, словно отдающую себя в ее власть.

— Я пожила немало, - проскрипела королева и все замолчали, - видела немало бурь, пытавшихся сломать Лес, и мне казалось, что меня уже ничем не удивить. Но сегодня вам это удалось.

Она встала с трона, подошла к Амали и положила руку на ее голову. Королева Алавии едва заметно вздрогнула, но голову не подняла.

— Все мы дети Леса и разве не полно материнское сердце любви и прощения детей?

Амали снова вздрогнула, но опять сдержала свою злость и ненависть. Да, подумал Бранд, правильно сюда не пустили светлых эльфов. За одно такое заявление началась бы резня прямо на месте, и кто знает, не начнется ли еще, когда Амали вернется в Алавию? Практически прямым текстом заявить, что Алавия и эльфы дети Леса подчиняются дриадам и их королеве, Матери Лесов? Страшное унижение и оскорбление, особенно для тех, кто еще недавно готовился вырезать этих самых дриад.

Но Бранд не двинулся с места, проблемы у Амали с подданными его устраивали.

— Но будет проклята та мать, что прощает своим детям все зло лишь потому, что они ее дети.

Еще одна пощечина, словесная, но от того не менее ощутимая. Вот так вот давя и унижая Амали, вообще-то можно было дойти и до получения Проклятия, но Бранд молчал и не двигался, смотрел.

— Проводите королеву Алавии в дупло отдыха, пусть наберется сил перед подписанием договора.

Едва заметные знаки, дриады вокруг, во главе с принцессами, пришли в движение.

— Оставьте меня наедине с героями, - также потребовала она.

Минт вывел Амали, поддерживая ее за руку. Королева Алавии искусала губы и язык до крови, пытаясь болью перебить унижение и глаза ее застилали слезы. Очередная часть представления, разыгрываемого перед Минтом, но и здесь Бранд смолчал и ничего не стал делать. Если Минт не смог бы устоять перед таким соблазном, то лучше ему было не устоять здесь, еще до основного дела, чем подвести потом.

— Благодарю вас, герои, за то, что силой заставили остановиться Алавию, - сказала королева, когда зал опустел и двери закрылись. - Я не упущу этот шанс и подпишу мирный договор, а также попрошу Алавию перенести войну в степи кентавров, но вы должны знать. Я не верю в раскаяние королевы Амалиниииэ и в то, что мы сможем долго жить в мире со светлыми эльфами. Я знаю, что королева Алавии затаила злобу и однажды отомстит, и в других условиях отказалась бы принимать ее, но есть две вещи. Первая - поддержка героев, вас и тех, кто за вами стоит, я слышала, что ваши правители одобрили ваши действия.

А ведь об этом объявили только вчера и внутри королевского дворца, подумал Бранд, обмениваясь взглядами с Ролло. Или жрецы Филоры, или слухи, или Алавию так и не вычистили от "дуплолюбов", как бы не боролась с ними Оа.

— Вторая - мы просто в отчаянном положении и стоим на грани уничтожения.

— Откровенность за откровенность, - сказал Бранд в ответ, - мы помогли вам не просто так, а рассчитывая на ответную помощь.

Королева ответила не сразу, посмотрела на героев пристально черными глазами-угольками, словно ожившая статуя. В ней ощущались величие и опыт лет, и в то же время именно при ней Лес встал на грань уничтожения. Вполне возможно, что она боролась изо всех сил, но ничего не смогла сделать, подумал Бранд, испытывая легкую нотку симпатии к королеве.

— Чем стоящие на грани уничтожения дочери Леса могут помочь столь могучим и прославленным героям?

— Тем, чем вы занимались в расцвете славы и могущества. Выращиванием и охраной Перводерева.

Королева не сочла нужным сдерживать эмоции, трон под ней затрещал, на коже ее выступил древесный сок. Взгляд глаз-угольков впились в Бранда, словно желая проткнуть его насквозь, извлечь правду на свет.

— Если это шутка..., - заговорила она сдавленно.

— Никогда не шутил подобными вещами, - покачал головой Бранд.

Вообще, он много чем шутил и, бывало, издевался и над правителями. Но технически сказал правду, про выращивание Перводерева он никогда не шутил.

— То, что королева Амалиниииэ служит Адрофиту, со слугами которого у меня недавно вышли громкие разногласия (Первая Ветвь кивнула), не сподвигло бы меня действовать против нее. Не много радости в унижениях беременной женщины, пускай и светлой эльфийки. Но ее действия угрожали вам, Дочерям Леса, и