Детективный Новый год - Екатерина Вильмонт

– Это, по-вашему, ребенок? – фыркнула старуха, презрительно взглянув на Маню.

– Да, это ребенок!

– Это террористка! Похуже любого взрослого. Наглая, мерзкая девка!

– Потише, мадам, прошу учесть, что это не просто ребенок, это мой ребенок! И я не позволю ее оскорблять, тем более что она всего-навсего хотела вернуть малышку матери и спасти от несправедливости эту девушку, виноватую разве что в том, что она поддалась на ваши провокации. Алевтина, соберите вещи девочки!

– Но я не знаю, где… – растерянно проговорила Аля.

– В таком случае заберем ее без вещей. – И тут они услышали, как на крыльце кто-то топает, стряхивая снег с башмаков. Дверь открылась, и вошел тот самый мужчина, который вчера беседовал с Зориком.

– Здрасьте! Что тут…

– Леонид! – вспыхнула вдруг Аля. – Как же вы…

– Он не Леонид, а Леонгард, – хмыкнула Агриппина Яковлевна.

– Но что это значит?

– Вот, они приехали забрать Инночку! – со слезой в голосе проговорила старуха. – Твоя преступная сестра…

– Забрать Инночку? Слава тебе, господи, наконец-то! Я от ее рева уже близок к помешательству! Спасибо, покорнейше благодарю!

– Леонгард, ты в своем уме? – хрипло пролаяла старуха.

– В своем, в своем, мама, в своем!

– Ну что ж, я полагаю, нам тут больше делать нечего, – подвел итог Малыгин. – Леонгард, вы будете так любезны отдать нам вещи девочки?

– Сию минуту! Только не зовите меня Леонгардом, я этого не выношу! – Он в мгновение ока принес сумку с вещами и Пушистика, который вдруг открыл свои красивые глазищи и громко проверещал:

– О'кей!

– Предатель, слизняк, беспринципный тип, вшивый интеллигент, – честила сына Агриппина Яковлевна.

Аля тем временем подхватила Инночку на руки, Леонгард взял сумку с вещами и двинулся за ней.

– Всего наилучшего, мадам, – произнес на прощание Малыгин. – И советую вам обратиться к врачу. Идем, Маня!

– Ох ты, морда киношная! Гад бессовестный! – раздалось ему вслед.

– Все-таки она меня узнала! – рассмеялся он, когда они вышли на свежий воздух. – Ну и баба. Просто нет слов!

– Папочка, откуда у тебя пистолет? – ослабевшим от всего пережитого голосом спросила Маня.

– Да какой пистолет? Зажигалка! Мне вчера подарили, и я просто не успел ее вынуть из кармана. Терпеть не могу такие шутки, но вот видишь, пригодилось… Фу, я аж весь взмок…

Они подошли к машине. Аля с девочкой уселась сзади и уже хотела захлопнуть дверцу, как вдруг Леонгард нагнулся и сказал:

– Алечка, пожалуйста, простите меня. Я не хотел… Но… вы мне и вправду очень понравились… Можно, я позвоню вам?

И тут Аля подняла голову, смерила его презрительным взглядом и сказала гордо:

– Ваша мама права, вы – слизняк! – И она что есть силы захлопнула дверцу.

– Ого! – воскликнул Малыгин. – Достойный финал всей сцены!

Очутившись в безопасности, рядом с отцом, Маня вдруг дала волю слезам. Она прижалась к нему и горько плакала.

– Ну ты что, Манечка, все уже кончилось, ну не плачь, прошу тебя.

– Папа, папочка, ты… Ты… Ты такой молодец, ты так… так это сыграл…

На мгновение он обиделся, а потом вдруг рассмеялся:

– Да, наверное, ты права. Я так испугался, когда увидел, что она тычет в тебя ружьем, что и тут, видно, сработал актерский инстинкт…

– Папочка, это была твоя лучшая роль!

– Несомненно! Я ведь спасал свою дочку.

– И спас!

– Честно говоря, теперь я думаю, что все было не так уж страшно.

– Ты что, папа? Она же психованная!

– Да, ты права, – посерьезнев, кивнул он и вытащил из кармана патроны. – Ты права, просто я легкомысленный человек, ты же знаешь. Ну, девушки, едем!

Когда Аля с Инночкой были доставлены домой, Маня с отцом поднялись домой.

– Папа, спасибо тебе, ты… У меня просто нет слов.

– А у меня есть вопрос!

– Задавай свой вопрос!

– Ты часто попадаешь в такие переделки, а?

– Ну что ты, папа! Первый раз! А почему ты спросил?

– Характер у тебя такой… Только обещай мне, что впредь…

– Обещаю, папа! Думаешь, мне нравится, когда в меня целится сумасшедшая тетка?

– Значит, ты обещаешь?

– Конечно, обещаю!

– А теперь второй вопрос: тебе нравится эта игрушка?

– Пушистик? Очень.

– Хочешь такую?

– Папа, они ужасно дорогие.

– Да? Ну ничего, я получу гонорар и куплю…

– Нет, папа, не надо. Я уже большая…

– Да? – в голосе папы слышалось разочарование. – Жаль. Она мне так понравилась, эта игрушка.

Когда папа ушел, выпив чаю и дав слово, что ничего не скажет маме, Маня посмотрела на часы. Странно, Сашки до сих пор нет дома. И тут она вспомнила про Зорика. Может, у них свиданка? Она набрала Ксюшин телефон. Та сняла трубку.

– Ксень, привет!

– Маня, ты?

– А Сашка у тебя?

– Нет. Ее Зорик у школы встречал.

– Ни фига себе!

– Да уж!

– Ксень, а я что тебе скажу…

– Ну?

– Инночка дома!

– Как? Хотя постой… Ты же сегодня прогуляла! Мне Сашка говорила. Ты за ней ездила, одна?

– Нет, не одна. Там такое было!

– Что? Что там было?

– А где Гошка?

– При чем тут Гошка? Он был в школе.

– Да знаю я. А где он сейчас?

– Понятия не имею, но при чем тут Гошка?

– Я хочу ему все рассказать!

– А мне?

– И тебе! Но не повторять же сто раз одно и то же. Твердить одно и то же, по-моему, негоже!

– Маня, я тебя умоляю!

– А Гошка не говорил, куда собирается?

– Дома его нет?

– Нет.

– Может, он у Лехи?

– У Лехи тоже никого нет.

– Ну не знаю… Хотя подожди, Гошка сегодня на курсы пошел! Я вспомнила!

– На какие еще курсы?

– Ты забыла, он же ходит на курсы немецкого, к папашке в Германию собирается.

– Но курсы же… да, понятно.

– Маня, ты человек или нет?

– А в чем дело?

– Ты мне скажешь, что было на даче?

Мгновение подумав, Маня ответила:

– Расскажу, но при одном условии.

– При каком условии?

– Если ты мне скажешь, что вы с Сашкой нарыли про маминого кавалера. Она почему-то молчит.

Тут замолчала Ксюша.

– Ксенька, ты меня слышишь?

– Слышу, слышу. Понимаешь, мне вообще-то Сашка не велела.

– Я ей не скажу, честное благородное слово. Ксенька, это что-нибудь неприличное, да? Он что, бандит?

– Да ты рехнулась, какой бандит, он просто… композитор.

– Композитор? Ну и почему это надо скрывать? – с глубоким недоумением спросила Маня.

– Потому что… потому что он иностранец.

– Иностранец? Из какой страны?

– Из Франции.

– Французский композитор?

– Ну да.

– А почему это надо от меня скрывать? Что-то я не пойму. Сашка думает, наверно: композитор – это скверно?

– Не то, что композитор, а то, что французский. Не понимаешь?

– Она боится, что мама за него замуж выйдет и уедет во Францию?