Эолин - Карин Рита Гастрейх

— Ваши люди называют это «пряностями», — сказала Ришона, когда Эолин и Адиана догнали ее. — Они с моей родины. Мы используем их почти так же, как вы используете травы. Они придают отличный вкус нашей еде.

С разрешения продавца Эолин потянулась за флягой с порошком оттенка дубовых листьев поздней осенью. Как только она собралась открыть его, Ришона остановила ее руку.

— Не этот, Сара. Позволь мне показать, — женщина-сырнте сняла кремовый шарф, который был на ней, и намотала его на глаза Эолин, оставив ей ощущение парения в ярком облаке.

— Это море, — сказала Ришона.

Эолин почувствовала фляжку у себя под носом и почувствовала теплый порыв соленого ветра.

— Это высокие равнины моей родины.

Чувства маги наполнились золотой лаской нагретой солнцем травы.

— Ночь.

Эолин почувствовала аромат, одновременно эфемерный и интенсивный, такой сладкий, что у нее сжалось сердце.

— Огонь, который согревает наши очаги.

Поманив Эолин разомкнуть губы, Ришона прикоснулась к ее языку веществом, которое вспыхнуло в ее носовых пазухах и обожгло горло.

— Это добавляют в еду? — Эолин ахнула.

Ришона коснулась губ Эолин своим дыханием, создав успокаивающий иней, который распространился по пути огненной пряности.

— Это должно было открыть твои чувства. То, что я собираюсь показать, гораздо более тонкое.

Женщина-сырнте больше ничего не сказала, позволив воображению Эолин поиграть с ароматами и вкусами, которые последовали за этим: тростника, растущего на берегу безмятежного озера, влажной опавшей листвы и фруктовых деревьев, солнца, садящегося за ярким морем.

После многих таких попыток к Эолин пришел новый аромат, который замедлил ее дыхание и ускорил ее сердце. Она вдохнула свои духи, тяжелую, интимную пряность, исходившую от тепла ее рук и мягких очертаний ее грудей. Она попробовала мед, который растекался по внутренней стороне ее бедер всякий раз, когда она впадала в экстаз под полной луной.

Вздрогнув, Эолин отпрянула, но запах мужского желания остановил ее отступление и вплелся в ее аромат. Она встречала этот пьянящий аромат однажды, мельком, в тот день, когда прощалась с Ахимом. Но не Ахим привязался к ней, когда их страсть взлетела.

Внезапно Эолин сорвала шарф.

Горячий румянец залил ее щеки. Взгляд Ришоны был холодным и бесстрастным. Мага была уверена, что женщина-сырнте все видела. Чего она не могла сказать, так это то, создала ли видение Ришона.

— Этого достаточно, — голос Эолин был жестким. Дрожь вторглась в ее голос. — Возможно, ты сможешь показать мне больше в другой день.

Ришона приняла шарф, на ее румяных губах играла слабая улыбка. Она повернулась к продавцу, чтобы сделать заказ.

Адиана подошла ближе и обвила рукой талию Эолин.

— Если бы я не знала лучше, я бы сказала, что она наложила на тебя заклятие.

— Думаю, так и было.

Адиана цокнула языком.

— Невозможно. Если бы она была ведьмой, ее бы не пустили в Мойсехен. Ришона всегда играет в игру со специями, когда появляется новый участник. Я думаю, ее забавляет то, что наши приземленные чувства сбиваются с толку ароматами ее родины.

Но Эолин не собиралась так легко отмахиваться от случая. Ришона вошла в Мойсехен по приказу мага Кори. Ее беспокоило подозрение, что он мог нанять ведьму-сырнте при полном знании и поддержке Ордена Церемонда.

Продавец попросил высокую цену за свой товар, и, хотя Ришоне удалось сторговаться, она оставила крупную сумму в обмен на небольшое количество драгоценного импорта. С довольным видом женщина из Сырнте сунула специи в сумочку.

— Мой брат будет расстроен тем, что его месячное пособие на вино было потрачено, — она подняла свои темные глаза на Эолин. — Хотя ему будет приятно узнать, что его еда скоро станет более вкусной.

— Хватит бездельничать! — заявила Адиана. — Давайте посмотрим на ткани.

Она взяла Эолин за руку и повела ее к текстильному магазину — тесному залу с рулонами ткани, тянущимися к потолку. Лавочником был худощавый старик с лысеющей головой и самодовольной улыбкой. Разложив несколько шелков и парчи, он оставил их для обслуживания других покупателей. Ришона попросила Эолин сделать свой выбор, но разнообразие ошеломило молодую магу.

— Вы оба должны мне помочь. Вам лучше знать, что подойдет для спектакля, а что уложится в те рамки, которые дал нам маг Кори.

— Мы должны выбрать цвет, который компенсирует прекрасный тон твоих волос, — сказала Адиана. — Возможно, что-то зеленое.

— Зеленый — традиционный цвет Высших Магов, — возразила Эолин. — Это слишком рискованно.

— Тогда, возможно, синий, — предложила Ришона. — Не ледяная с серебром голубизна платья Хелии. Более насыщенный синий, теплый синий цвет реки в летний день.

Ришона отделила сапфировый дамаск с золотыми нитями, вплетенными в свободные бриллианты. Эолин провела пальцами по необычному плетению. Она не могла представить себя в такой ткани. Это было так чуждо всему, что она когда-либо знала.

— Хорошо? — спросила Ришона.

— Я не знаю. Я думаю, это слишком мягко.

Адиана хихикнула. Ришона позвала владельца магазина и поручила ему разрезать ткань. Затем она попросила его разложить несколько рулонов более простой ткани, прежде чем вернуться к Эолин.

— Ты должна выбрать что-нибудь другое, — сказала женщина из Сырнте.

— Еще одно платье? — спросила Эолин. — Почему?

— Это подарок от мага Кори, что-то, что можно носить, когда не выступаешь.

— Подарок?

— Я подслушала его только вчера, — сказала Адиана с заговорщицкой ухмылкой. — Он считает, что ты очаровательно выглядишь в этих домотканых коричневых одеяниях, но хочет видеть тебя в чем-то более подходящем для твоего положения в Круге.

— Мое положение?

Они рассмеялись.

— Кажется, ты пробудила некоторую щедрость среди мужчин Круга, — от слов Ришоны щеки Эолин вспыхнули. Она резко отвернулась и сосредоточилась на тканях.

Адиана подошла ближе.

— Ты должна быть рада, знаешь ли. Для мага Кори необычно проявлять особый интерес к одной из работающих у него женщин.

— Действительно, особый интерес, — Эолин не потрудилась скрыть свое раздражение. — Хотя и не романтического характера.

— Какие еще есть особые интересы? — поддразнила Адиана.

Эолин перевела дух и искала подходящий ответ. Она не могла отрицать внимание мага Кори по отношению к ней, его щедрость, расчетливую доброту. Но Кори не искал ее сердца. Он искал доказательства ее магии.

— В твоем духе есть резонанс, который напоминает Кори о ком-то, кого он потерял, о ком-то очень дорогом для него, — сказала Ришона.

— Ришона, я не выкажу неуважения к магу Кори, отказавшись от этого подарка, но и не потерплю больше разговоров о его романтических намерениях.

— Тогда, возможно, мы сможем поговорить о песне, которую Натан посвятил тебе прошлой ночью! — предложила Адиана. — Держу пари, его ласки такие же сладкие и искренние, как и его голос.

— Мы могли бы также обсудить монету, которую мой брат предложил