Как не умереть дважды - Наумова Сора

От нечего делать я огляделась.

Гуль увлеченно махал лопатой, видимо, решив сразу выкопать все ямки, а уже потом наложить в них всего, что надо, и закопать. Морис, будто решил делать все не так, как остальные, сажал по одной коробочке, делая все обстоятельно и не спеша. Его ящик даже на половину не опустел. И… мне кажется, или он разговаривает с семенами?

Я повернула голову на соседку. Мия вздыхала рядом, хотя особенности физиологии играли ей на руку – одну из. Из-за спины торчали тонкие суставчатые конечности, на правом висело ведерко с удобрениями, на левом – лейка с водой, а нижняя пара держала семена, пока руки орудовали лопатой. Хорошо, что кураторша уже ушла, ее бы удар хватил от такой картины. Это даже не трактор, это арахнокомбайн какой-то.

Но если абстрагироваться от дополнений на ее теле, выглядела Мия довольно комично, когда втыкала лопату в землю и наваливались на нее всем своим маленьким весом, а за ее спиной дрожали ведерко и лейка. При этом она буквально утопала в слишком просторном для нее комбинезоне, только подчеркивающем болезненную худобу.

Я не удержалась и хихикнула, когда лейка в очередной раз дернулась и окатила ее водой по спине.

Мия обернулась и стерла пот панамкой.

– Смешно тебе?

– Очень, – честно ответила я и со вздохом встала, решив добить посадку до конца и со спокойной совестью завалиться в душ.

Паучиха только рыкнула больше устало, чем зло, развернула тачку и поковыляла за удобрениями. Я поплевала на перчатки и взялась за лопату. После короткого перекура стало сложнее, тело активно сопротивлялось попыткам заставить его пахать в прежнюю силу, а солнце пекло прямо в макушку, вынуждая змеек нервно шевелиться.

– Что, не нравится? – спросила я вполголоса. – А не надо было панамку жрать!

Они устыдились, как мне кажется, да поздно. Я надавила на штык широкой подошвой рабочего ботинка, подцепила землю, подняла, перевернула, бросила в сторону. Сыпанула горсть удобрений, уже не так аккуратно воткнула коробочку, выпрямилась. Воткнула лопату, подцепила землю, подняла, перевернула, бросила в сторону. Да мне это теперь всю ночь будет сниться!.. Ненавижу землю, ненавижу огород, ненавижу светлых!

За несколько часов до заката все было засажено, разграблено и еще раз полито.

Морис, на наше удивление, несмотря на заданный им медленный темп, воткнул последнее семечко почти одновременно с нами. И, в отличие от наших участков, его грядки были выверены, словно по линейке. Морис довольно улыбнулся и помахал нам щупальцем с зажатым в нем батистовым платочком.

– Поздравляю, господа и дамы. Теперь мы умеем не только убираться.

Я лишь сейчас обратила внимание, что он переоделся, был точно в таком же комбезе, как и мы с Мией. И когда успел?

Рэнди еле дополз до нас. Увлекшись копанием, он пропахал поле почти до ограды, лишь тогда осознав, что хватанул лишнего. Из нас всех только он портил статистику, да еще и перепачкался с ног до головы. И, между прочим, не озаботился комбинезоном.

– Ребят, может, поможете? – выдохнуло это недоразумение, вытирая пот со лба и попутно размазывая по нему длинную черную полосу.

– Ага, щас! – рявкнула Мия, и я промолчала, позорно надеясь избежать участи вернуться на проклятое поле, даже ради друга. И тут загадочное табло засветилось: «Дополнительные баллы за командную помощь! Чтобы забрать их, помогите другому члену команды и получите преимущество +10 к урожайности!»

Мы переглянулись и потащили одну тачку на всех к его участку.

Паучиха взяла на себя семена, мне достались удобрения, а лейку вручили кракену как опытному пользователю водяной стихии. На самом деле, он мог бы обойтись и без лейки, но в этом насквозь пропитанном светлой энергией месте было довольно трудно заставить наши природные способности нормально функционировать. Поэтому Морису пришлось не раз вернуться к сторожке, чтобы наполнить пластиковое розовое безобразие, по недоразумению выданное за рабочий инструмент.

Последняя грядка была закопана, и табло торжественно возвестило об успешном окончании работ и зачислении бонусных баллов. К этому моменту невидимое солнце уже перестало подсвечивать макушки деревьев, и на поле медленно наползала тень наступившего вечера. Стало зябко, ветерок тронул взопревшее лицо, и по коже пробежались мурашки.

Я застонала и разогнулась из огородной позы «попа кверху, ноги на ширине плеч».

– И что нам теперь делать? – Рэнди осмотрел засаженные поляны и почесал затылок.

– Ждать? – Мия с хрустом размяла лапы, и они втянулись в спину. Мне, честно говоря, при виде этих ее мохнатых ножек всегда хотелось нервно икать.

– Табло подсказывает, что расчетное время вызревания – около десяти – двенадцати часов, – отозвался Морис. – И у меня есть идея, как провести это время с пользой.

– Я первая в душ! – пошла на опережение Мия и рванула к сторожке, но кракен оказался все равно быстрее. Сначала он еще на бегу выскользнул из комбинезона, а потом его кружевное жабо призывно взмыло в воздух и упало на порог кучей грязного и потного тряпья. Следом Мия чудом избежала прямого попадания в лоб пыльным ботинком и благоразумно ушла с линии атаки, побоявшись стать осчастливленной шелковыми труселями с кружавчиками.

А я говорила, что она втянется.

Мы с Рэнди переглянулись и спокойно двинулись в сторону шланга, свернутого неподалеку от порога. Умывшись и кое-как оттерев руки под ледяной водой (не верьте, что перчатки спасают от земляного маникюра), я предпочла проверить наличие еды. Сторожка, хоть так и называлась, больше походила на летний домик с несколькими комнатами, санузлом и милой крытой террасой со столиком и ротанговой мебелью. Я без труда нашла маленькую кухоньку.

Госпожа Нинон не обманула, контейнеры ждали нас на столе и были еще теплыми. И даже для гуля прислали отдельную коробку с его именем на крышке.

– Надеюсь, ты не будешь открывать это здесь? – осторожно поинтересовалась паучиха, когда поняла, что битва за ванную проиграна.

– А что такое? – Рэнди искренне недоумевал. – Мне хотя бы не приходится впрыскивать еде пищеварительный яд и потом высасывать питательный бульончик.

Я немного позеленела, а Мия фыркнула и, спокойно распаковав свою порцию, принялась уплетать спагетти с соусом. К счастью, самым обычным, сырным. Запах распространился просто божественный, я чуть слюной не подавилась. Так страшно было, что после всех трудов нам дадут по листу салата, но обошлось. Я почувствовала воодушевление, даже усталость отошла на второй план.

Рэнди все же решил пообедать или, скорее, уже поужинать на свежем воздухе. Я же только успела воткнуть вилку в гнездо из макарон, как с улицы раздался непонятный звук.

– Кхырк… Шурх… Кхырк… Шурх…

Как будто стая саранчи пролетает мимо. Стоп! САРАНЧА! Они же сожрут наши росточки!

Выбежав на улицу, я поняла, что звук издавали не насекомые, а сами ростки семян. Все поляны покрылись кривыми темными стебельками, на них еле держалась темно-фиолетовая сухая коробочка, которая, раскачиваясь, издавала те самые страшные звуки. Вслушавшись, я передумала. Не саранча – гремучие змеи.

– Морис же говорил, что еще десять часов. – Мия подошла сзади и пристально всмотрелась в наш урожай. – Что-то мне это не нравится…

– Может, сработал десятипроцентный бонус? – занервничал Рэнди, бросив ужин и подойдя к нам не иначе как в поисках защиты. – Или мы просто удобрений переложили? Вдруг теперь там уровень нитратов повышен? И как будут оценивать? У нас даже внешний вид не очень…

– Ну, вид прямо в стиле семейки Аддамс, – хмыкнула Мия. – А что вы хотели от Темного факультета?

– Надо спросить у Мориса, – сообразила я и метнулась в домик. Из-за двери слышались звуки воды и невнятное пение. Я постучала и позвала: – Морис! Ты кракен, а не утка, прекращай плескаться!

Шум воды стал тише.

– Ты хоть представляешь, как это мерзко, отмывать каждую присоску от налипшей земли? – отозвался Морис ворчливо. – И это я не говорю о раздражении от удобрений. У меня, между прочим, очень нежная кожа.