Пятый уровень - Луи Бриньон

— Не может быть, — начал было отрицать Боуд, — но тут он представил себе картину, нарисованную женой и не выдержав, расхохотался. Он не видел лица жены, но чувствовал, что и она улыбается.

Боуд подошёл к жене и снова поцеловал в шею.

— Ты у меня лучше всех, — прошептал он, мне повезло с женой. Очень повезло.

— Одному из нас двоих должно было повезти, — раздалось в ответ.

Боуд улыбнулся. Ему нравилось, когда жена начинала над ним подшучивать. Развернувшись, он направился в свой кабинет. Он был уверен, что жена знает, куда он направляется, но ничего не скажет. Как обычно.

Первым делом Боуд навёл порядок в кабинете. Сложил все разбросанные бумаги в отдельные папки, а папки сложил аккуратно на полки. Затем он убрал всё лишнее со своего стола. Оставил только компьютер, блокнот с ручкой и телефон.

Ближайшие три недели ему предстояло провести в этом кабинете. Во всяком случае, Боуд хотел так поступить. Ему следовало решить, как работать дальше. И работать ли вообще на прежней работе?

Боуд отчётливо понимал лишь одну вещь. Расследование, которое он вёл, являлось чрезвычайно важным и напрямую могло отразиться на жизни каждого человека. И чтобы там ни говорили сенатор Рендол и директор ФБР — он ни за что не оставит это дело. Пусть даже ему придётся уйти из ФБР и заняться расследованием в частном порядке. Он это сделает. Он сделает всё, чтобы до конца выяснить истину, скрывающуюся за вековыми тайнами. Ему предоставили отпуск… ну что же… воспользуемся им и проанализируем все факты, которые появились к настоящему времени.

Боуд потихоньку входил в привычную колею. Хотя сам того не замечал. Глубоко погрузившись в размышления, он нетерпеливо постукивал ручкой по столу, и время от времени что–то записывал в блокнот. Это продолжалось до самого утра. Боуд был поглощён настолько своим занятием, что едва нашёл минутку обнять детей. Он с явным нетерпением усадил их в машину жены и, помахав на прощание рукой, едва ли не бегом отправился обратно в кабинет. Все последующие дни стали похожими один на другой. Боуд был дома, но практически оставался таким же невидимым, как раньше. Он практически не покидал свой кабинет и успел полностью исписать один блокнот.

Несколько дней, остававшиеся до Рождества, пролетели как одно мгновенье. Боуд и оглянуться не успел, как в доме появилась ёлка. Кстати, он не очень огорчился, что она в который раз появилась без его прямого участия.

В утро перед Рождеством Боуд как обычно работал в своём кабинете. Он что–то лихорадочно заносил в свой блокнот, когда на столе перед ним появилась вкусно пахнущая кружка с горячим кофе.

— Спасибо, милая, — не поднимая глаз, коротко поблагодарил жену Боуд.

В ответ раздался звонкий смех.

— Шеф, вы меня ещё ни разу так не называли. Мне нравится это слово. Почаще говорите его, когда обращаетесь ко мне.

Боуд поднял голову и уставился на говорившего удивлённым взглядом.

— Метсон? — Что вы здесь делаете?

— Метсон? — послышался разочарованный голос, «милая» звучало гораздо лучше.

Метсон, а это действительно была она, коротко рассмеялась. Метсон была одета в длинное праздничное платье. Волосы были красиво уложены. Она смотрела на Боуда и улыбалась.

— Вы не ответили!

— Пришла поздравить с наступающим Рождеством! — раздался в ответ весёлый голос.

— С Рождеством? — непонимающе переспросил Боуд, а потом до него наконец дошло, что сказала Метсон, и он поспешно заговорил:

— Конечно, конечно… располагайтесь, Метсон, располагайтесь… моя жена…

— Ваша жена мне очень понравилась, — перебила его Метсон, — она ко всему прочему прекрасно готовит. В чём мы успели убедиться.

— Мы?

— Я пришла не одна, — с хитрецой в глазах ответила Метсон.

В этот момент в проёме двери показалась голова жены Боуда.

— Возьми трубку. Сенатор Рендол звонит! Бормоча под нос непонятные по смыслу, но понятные по произношению слова, — Боуд взял трубку.

— Слушаю, сенатор!

— Добрый день, агент Боуд, — раздалось в трубке, — у нас к вам небольшая просьба.

— Слушаю!

— Видите ли, агент… мы нуждаемся в помощи Джонатана Парка, однако он наотрез отказывается помогать нам. Вы бы не могли поговорить с ним, убедить его помочь нам?

— Сенатор, если вы ещё не заметили, — Джонатан Парк совершеннолетний. Он сам решает, что ему делать!

— Понятно, — раздался в трубке недовольный голос сенатора.

— Сенатор!

— Что?

— С наступающим Рождеством!

Боуд повесил трубку и подмигнул Метсон. Как ни странно, она в ответ тоже подмигнула. Боуд улыбнулся. Разговор с сенатором подействовал на него крайне положительно. Боуд поднялся и несколькими быстрыми движениями поправил слегка мятую одежду. Затем он указал Метсон рукой на дверь, приглашая её пройти в другую комнату. Выйдя в коридор, Боуд с удивлением прислушался к голосам, доносившимся из столовой.

Жена пригласила гостей и ничего мне не сказала? — удивлённо подумал Боуд.

Вслед за Метсон он вошёл в столовую. Войдя в свою столовую, он в буквальном смысле слова остолбенел. В середине стоял празднично украшенный стол, в центре которого стоял большой торт. Но не разнообразная еда и напитки привлекли внимание Боуда. Нет. Чуть в стороне стояли несколько человек. Его жена. Она разговаривала с Робом Шондером. Детектив Хейс разговаривал с профессором Коэл и… Джонатаном Парком. При виде Боуда все лишь легко улыбнулись ему и продолжали беседу как ни в чём ни бывало. Боуд не смог сдержать улыбку. Он прекрасно понимал, что всё это действие спланировано заранее. Все были здесь. У него дома. Все, кроме одного. Савь–еры не было. Он должен быть где–то рядом, — подумал Боуд. Он решил поискать Савьеру. И с этой целью прежде всего отправился на кухню. Войдя внутрь, Боуд остановился и с широкой улыбкой стал наблюдать за происходящим.

Савьера священнодействовал над несколькими кастрюлями сразу. Кухня была полна соблазнительных запахов, исходящих от них. На нём были фартук и поварской колпак. В руках он держал большой половник. Рядом с ним стояли обе дочери Боуда и внимательно следили за всеми его действиями.

— Добавь чипсов, — внезапно попросила одна из дочерей Боуда.

— Зачем? — не понял Савьера.

— Я люблю чипсы!

— А… а протянул Савьера и тут же наставительно произнёс: в каждом блюде главное мясо и перец. Всё остальное можно добавлять по вкусу.

Обе девочки кивнули в знак того, что поняли смысл его слов. Савьера наконец заметил появление Боуда. Он в знак приветствия помахал ему половником.

— С Рождеством, шеф! Так, в канун Рождества принято всех прощать. Я решил простить вас!

— Меня? — растерялся от неожиданности Боуд, — а за что меня прощать?

— За то, что вы отправили меня в эту. страну. Вы не поверите, шеф… там до сих пор девушкам руки целуют. И холод в этой стране непонятный. Аж до костей пробирает. И грубияны все… хотя считают грубиянами других. И на английском. совсем разговаривать не умеют. Я их там подучил как мог. Ну в общем. Я на вас не в обиде…

— Спасибо!

Боуд мог только поражаться этому человеку. Качая головой, он вернулся в столовую. Через несколько минут все уже сидели за столом. Последовали тосты в честь наступающего Рождества. А вслед за ними за столом началось настоящее веселье. Иначе и не могло быть. Рождество всегда остаётся Рождеством.

Перемена блюд и тостов длилась почти до вечера. Оживлённые разговоры не стихали ни на минуту. Боуд лишь поражался, насколько не знает людей, с которыми работает. Даже Джонатан Парк выглядел совсем иначе за столом. О том, что всех волновало и вообще о делах не было сказано ни слова. Все понимали, что эта тема совершенно некстати в канун Рождества.

Когда все гости поднялись из–за стола и уже собирались расходиться, к нему подошла Метсон.

— У меня для вас новости, шеф, — шепнула она ему на ухо, — директор ФБР просил передать вам конфиденциальную информацию. Он хочет вас видеть. Он. позволяет нам по–прежнему заниматься расследованием, но. с условием полного инкогнито. Никто не должен знать об этом. Это совершенно незаконно. И поэтому он сам, разумеется, и понятия не имеет о том, что мы собираемся делать.

В который раз за сегодняшний день Боуд испытал радостное удивление.

— Кстати, обоих детективов перевели в штат ФБР. По личному указанию директора. Хейс и Савьера наши коллеги, но работать будут по–прежнему в Джерси.

Боуд кивнул головой в знак того, что всё понял. Он был по–настоящему рад за детективов. Оба заслуживали повышения. Перед тем как гости собирались покинуть дом Боуда, он попросил всех выслушать его. Когда все замолчали, он коротко произнёс:

— Встречаемся завтра в моём кабинете. В том же составе, что и сейчас. Если кто–то не сможет прийти, пусть скажет прямо сейчас.