Классная дама - Андрей Дышев

Вопрос прозвучал двусмысленно. Я думаю, Рябцев не понял, какую науку я имел в виду: мордобой или химию? Он медленно вылезал из-под табуретов. Из лаборатории доносилось жуткое шипение, словно наша потасовка разбудила клубок змей. Я заглянул туда, невольно зажав пальцами нос. Над пламенем газовой горелки в штативе висела колба. В ней кипела и пузырилась какая-то мутная жидкость. Пена, выползая из горлышка, прямо на глазах чернела и застывала, образуя нечто похожее на черную пемзу.

Я погасил огонь и пробежал взглядом по оцинкованному столу, усыпанному битым стеклом и залитому зловонными лужами. Под самой вытяжкой лежал прибор для микросварки и медицинский зажим. Тут же я увидел небольшую картонную коробку, в которой, на ватной подстилке, лежало штук десять ампул с надписью «новокаин», наполненных прозрачной жидкостью. Я обратил внимание, что ампулы были необычные, с короткими расплющенными кончиками. Я взял одну из них. Она была еще теплая.

– Вам не кажется, что это уже выходит за рамки допустимого?

Я обернулся на голос. В дверях стояла Ольга Андреевна.

Глава 19

Несостыковочка

– Да, – согласился я. – Это уже выходит за рамки… Извини, Рябцеву было здесь немного тесно, и мне пришлось выбросить его в класс…

– «Извините», – поправила учительница и мстительно сжала губы. – Вы избили моего ученика. Вы устроили погром в лаборатории. Я сейчас вызову милицию!

Она в самом деле решительно повернулась и быстро пошла к выходу, и красный плащ развевался на ней, как бурка Чапаева.

– Ольга Андреевна! – позвал я. – А зачем куда-то ходить? Воспользуйтесь моим мобильником!

Я протянул ей трубку. Учительница остановилась перед дверью и взглянула на меня холодными глазами. Трудно было поверить в то, что эта строгая химица всего несколько часов назад затащила меня в ванну прямо в одежде, а потом стояла передо мной раздетой, и глаза ее были томными от предвкушения любви…

– Он кинулся на меня, как ненормальный, – невнятным голосом пробубнил Рябцев, поднимаясь из-под стола и прижимая ладонь к разбитым губам.

– Я думаю, у вас будут большие неприятности, – спокойно и уверенно произнесла Ольга Андреевна, затем подошла к Рябцеву и тронула его за подбородок. – Убери руку… Конечно, губы разбиты. Прополощи рот, он весь в крови…

Рябцев покорно, как бычок на веревке, поплелся к умывальнику. Ольга Андреевна села на табурет, закинула ногу за ногу, скрестила на груди руки и подняла на меня свои замечательные глаза.

– Ну? – произнесла она. – Я жду объяснений!

– Сначала я хотел бы получить объяснения от Рябцева, – отпарировал я, прохаживаясь вдоль доски и сжимая двумя пальцами ампулу. – Что это?

Рябцев шумно высморкался, закрыл воду, свирепым взглядом покосился в мою сторону, но ничего не сказал.

– Тогда, может быть, вы скажете? – спросил я у Ольги Андреевны, показывая ей ампулу с прозрачной жидкостью.

– Понятия не имею, – легко ответила она. – А на каком основании вы устроили нам допрос?

Я вздохнул. Пора было раскрывать карты.

– На том основании, Ольга Андреевна, что я частный детектив и работаю здесь по поручению милиции.

– Ух ты! – с издевкой воскликнула учительница и посмотрела на меня так, словно нашла под березкой чистенький и свеженький грибочек. – Если не ошибаюсь, еще недавно вы были журналистом?

Я кинул взгляд на Рябцева. Парень сидел на краю стола, шмыгал носом, но вся его агрессивность словно вместе с кровью смылась. Теперь он смотрел на меня, как на авиационную бомбу, которую откопал в своем огороде.

– Я повторяю свой вопрос!

Рябцев затравленно взглянул на ампулу в моей руке и кинул вопросительный взгляд на учительницу. Ольга Андреевна смотрела на ученика мягко и доброжелательно.

– Саша! Ну скажи этому… частному детективу, что в этой ампуле? Говори правду, не бойся!

Рябцев снова сверкнул взглядом в сторону учительницы, как бы желая получить подтверждение, что он ее правильно понимает.

– Новокаин, – ответил он, потупив взгляд.

– А вы как думаете? – спросил я у Ольги Андреевны.

– Я ведь вам уже сказала: понятия не имею! – с улыбкой ответила она. – Эту ампулу я вижу первый раз в жизни.

– И вы не знаете, чем ваш ученик занимался в школьной лаборатории в два часа ночи?

– Почему же! Конечно, знаю! Я попросила его провести кое-какие опыты и записать результаты. Видите ли, я сейчас работаю над кандидатской диссертацией, и Саша, ради углубления своих знаний, добровольно вызвался мне помочь. Так ведь, Саша?..

Рябцев кивнул и вытер липкие от крови губы рукавом халата.

– Разве это нормально, что ученик работает ночью?

– Каюсь, это совсем не нормально! – нахмурив брови, ответила Ольга Андреевна и приложила к груди ладонь. – Но сейчас, уважаемый господин детектив, без упорного труда в институт не поступишь, а знания, которые я даю моему ученику, очень пригодятся ему при поступлении.

– Значит, вы заключили сделку? Он вам – диссертацию, а вы ему – золотую медаль и институт?

– Да. Пусть будет так грубо и прямолинейно: мы заключили сделку. А что, в этом есть какой-то криминал?

– Я думаю, что криминал есть в этой ампуле, – ответил я. – В подобных штуках с такой кустарной пайкой обычно содержится наркотик.

– Что? Наркотик? – наигранно ахнула Ольга Андреевна. – Саша! Неужели ты посмел кустарно запаять в эту ампулу наркотик?

Она издевалась надо мной. Рябцев, чувствуя мощную поддержку учительницы, усмехнулся и отрицательно покачал головой.

– Вот видите, – кивнула на ученика Ольга Андреевна. – Саша не мог этого сделать! Он работал только с хорошими химикатами и пользовался непорочными формулами!

– Какими химикатами пользовался Саша и что он из них производил, выяснит судебная экспертиза, – заверил я.

– А зачем нам ждать экспертизы? – пожала плечами Ольга Андреевна. – Я хоть сейчас могу все по памяти перечислить. В холодильнике стоит колба с этонитазеном, органическим веществом, формула которого опубликована в журнале «Гельветика». В шкафу, рядом с вытяжкой, лежит коробочка с метадоном, методика изготовления которого опубликована в журнале «Медицинская промышленность СССР». В одной из пробирок, которую вы разбили, был дифенилацетонитрил. В нижнем шкафу должна стоять колба с метилфентанилом, описание и формулу которого вы можете найти в широко распространенной книге Лейстнера и Буйтоша «Химия в криминалистике». Этой ночью Саша должен был провести ряд химических операций: изготовить дифенилацетонитрил, произвести разгонку под вакуумом продуктов взаимодействия окиси пропилена с морфолином, а также засыпать лактозой для кристаллизации несколько капель концентрата амина. Помимо этого, ему предстоит химическим путем получить метадон и фенадоксон… Еще вопросы есть?

Рябцев победно смотрел на меня и улыбался распухшими губами.

– Конечно, я не могу так складно произносить такие трудные и непонятные слова, – уважительно произнес я. – И вообще, если говорить честно, то я в химии – полный дуб. (При этих словах Рябцев презрительно усмехнулся.) Мне больше по душе Уголовный кодекс. Например, я хорошо знаю, что очень скоро гордость вашей школы Саша Рябцев будет сидеть на скамье подсудимых за соучастие в убийстве.

От этих слов ухмылка моментально сошла с разбитых губ Рябцева. Он вздрогнул и, резко вскинув голову, испуганными глазами посмотрел на меня.

– Что?! За какое еще соучастие?! – вызывающе произнес он.

– За обыкновенное! – рявкнул я, тоже перейдя на резкий тон. – Мой коллега Алексей Гусев позавчера разбился на Мокром Перевале! Экспертиза установила, что в двигатель его машины был залит какой-то углеродный химикат и на скользкой дороге заклинило поршни! Это преднамеренное, хорошо спланированное убийство, мальчик! И ты будешь за это отвечать перед законом!

– А при чем здесь Рябцев? – ринулась на защиту ученика Ольга Андреевна.

– При том, что Рябцев только что провел такую же реакцию, какая произошла в цилиндре двигателя «Нивы»!

– Вы дилетант в химии! – с презрительной усмешкой ответила Ольга Андреевна. – Вы не можете судить о том, какую реакцию провел Рябцев.

– Да, я могу только предположить! А окончательный вывод сделают эксперты! И с этой ампулой они разберутся, даю вам гарантию! До прихода милиции никто в лабораторию не зайдет!

Рябцев в порыве эмоций вскочил на ноги. Табурет с грохотом упал на пол.

– Что вы врете?! – дрожащим и плаксивым голосом крикнул он. – Я никого не убивал! Я…

– Не надо мне это говорить! – оборвал его я и хлопнул ладонью по учительскому столу, от чего Рябцев вздрогнул. – Все это будешь рассказывать под протокол следователю!

Рябцев торопливо провел ладонью по взопревшему лбу и с мольбой в глазах посмотрел на учительницу. Ольга Андреевна, сохраняя завидное хладнокровие, ровным голосом произнесла: