Измена. Найди меня (СИ) - Генцарь-Осипова Марина

Я молчала, Алик крепко обнял меня и долго не отпускал, гладил по голове, словно ребёнка. Его голос снова стал хрипловатым.

— Какой же я был идиот. Герка абсолютно прав: стоило гораздо раньше поговорить, а не наблюдать. Хотя такая, значит, судьба. Я в неё верю, чертовку. Мы можем сколько угодно карабкаться или спускаться, бродить по этой жизни, но от судьбы не уйдёшь, она настигает метко.

Тёплыми ладонями Алик обхватил моё лицо и прикоснулся губами. Сначала легко, аккуратно, затем снова, уверенно-властно. Я замерла. Тело наполнилось сладким сиропом и завибрировало. Я готова была отдать себя полностью, без переходов через букеты-конфеты. Сразу. Целиком. Такое раньше во мне не включалось и близко. Я физически вбирала в себя силу, исходящую от Алика, и меня это не отталкивало, наоборот, притягивало магнитом. Сотни маленьких иголочек покалывали меня, пальцы немели, я не чувствовала своё тело под его руками. Мысли расползлись и отяжелели, всё вокруг утратило смысл и очертания. Был только этот поцелуй. Слёзы радости и какого-то непередаваемого счастья потекли по лицу, я не могла их остановить. Алик целовал лоб, нос, щёки, губы. И шептал так нежно, что я задыхалась.

— Не плачь, моя девочка, не надо. Теперь всё будет хорошо.

— Да… будет…

— Малышонок мой…

Я отвела его лицо, где-то оно было мокрым от моих слёз. Столько лет думала об этом человеке… Посмотрела ему в глаза так близко, что показалось, услышала в них свои мысли.

— Алик, если бы я всё это знала… Ты понимаешь, что приехала бы? Не важно куда. Но я думала, что наши отношения существуют только в моём воображении, что это моя юношеская влюблённость. Со временем я стала по-другому относиться к тебе. Решила, что пора взрослеть и перестать подпитывать фантазии. Знаешь, я была уверена, что мой дядя Алик даже не вспоминает о Дарине, — сказала это, и сразу защипало в глазах. Я вспомнила, как позвонила ему. Не знала, рассказать об этом или не стоило.

— Ну ты чего? Вот я здесь, сижу. Вспоминаю о Дарине.

— Ты не понимаешь! — Я стукнула его по груди. Жёсткая. Ладонь отскочила от рубашки. Я взяла Алика за руку, села боком к нему и решилась рассказать о том звонке. Как девчонка, ей-богу. — Короче, это было после победы на региональном конкурсе, я там выиграла путёвку в Турцию. На двоих. Первое, что пришло в голову, это пригласить тебя. — Алик стал слушать внимательнее, я это почувствовала. — Для родителей хотела придумать что-нибудь про подругу, которая присоединится позже. Нике было неловко рассказывать о своих планах, я не хотела, чтобы она смеялась. Крис была ещё совсем ребёнком. Я стащила из папиного ежедневника твой номер телефона и долго мучилась, прежде чем решилась. Раз десять набирала и сбрасывала, услышав гудки. Я ужасно боялась, что ты неправильно поймёшь, осудишь, расскажешь родителям. Сейчас смешно вспоминать, но тогда, в мои двадцать, идея позвать тебя казалась идеальной. — Я повернулась к Алику, его глаза смеялись. Он изобразил святую серьёзность и жестом попросил продолжать, закрыв свой рот ладонью. Глаза всё равно смеялись, зараза. Я продолжила: — Когда мои уснули, я пробралась в папин кабинет, там у него стоит виски. Сделала пару глотков для храбрости, ну и снова набрала твой номер. Но на этот раз пообещала себе дождаться тебя. А-а-алик… Ты представляешь моё разочарование, когда ответил женский голос? Но я не бросила трубку, попросила позвать тебя к телефону. Мне ответили, что я наглая маленькая шлюшка и чтобы не надеялась когда-нибудь получить Алюсика. Класс.

— Я не знал. — Алик уже не дурил. Чувствовалось, что его удивило то, что я рассказала. — Иначе сразу бы перезвонил. С ума сойти. Этот разговор мог состояться ещё четыре года назад.

— Тогда бы я не узнала, что тебя можно называть Алюсик, — удержаться от шпильки не получилось, Алик среагировал моментально, обхватил меня в кольцо рук и зарычал в ухо, что за такие слова откусит мне язык. — В ту ночь виски ушёл пешком из папиного бара, хотя до этого крепкий алкоголь я вообще не пила. Мечту о своём принце я заперла наглухо. Утром ужасно тошнило, голова раскалывалась. Ещё мама орала под ухом. Спасибо, папа молчал, но тоже достаточно громко. Короче говоря, тот звонок спровоцировал скандал с родителями и… я глобально пересмотрела своё к тебе отношение. С тех пор стала называть тебя дядя Алик, пытаясь именно так и относиться. В Турцию поехала с Никой. Родители нас одних не отпустили, купили путёвку в соседний номер. Там у моря я Нике всё и выплеснула. Она не смеялась, наоборот, обняла. Сказала, что абсолютно нормально, когда ночью у взрослого мужика трубку берёт женщина. Именно она сказала, что особа, называющая тебя Алюсик, не может занимать место в сердце, максимум в постели, и то ненадолго. Я расхохоталась: так была ей благодарна за эти слова. В итоге мы пошли в клуб танцевать. Дома договорились больше не вспоминать этот разговор. Решила жить дальше. Своей жизнью. Поэтому, когда появился Артур…

Я осеклась.

— Продолжай. — Алик протянул третий мандарин. Я замотала головой, и тогда Алик притянул меня, усадил к себе спиной, обхватил руками и сказал: — Я рассказал тебе предельно открыто, всё, как было. Поверь, таким меня не знает никто. Теперь я хочу узнать твою историю до конца, со всеми подробностями от первого лица.

— Тебе будет неприятно слушать. Мне и самой не особо комфортно.

— Вот и освободись от всего, что мешает. Это было до, смысл мне на тебя злиться или осуждать. Так что там случилось, когда он появился?

— Мы познакомились под новый год. Миллениум. Смена тысячелетий. Вокруг только и говорили о конце света, о значении цифр. Ну, знаешь, вся эта гороскопическая мишура. Артур начал показывать свой интерес. Я поначалу его динамила: с моей работой часто приходилось на автомате отшивать народ.

— Да уж представляю.

— Алик! Я же не к этому. Но тогда и правда что-то пошло не так. После Турции я снималась в рекламе для партнёра Артура. Потом увиделись на показе коллекции. Снова съёмка, уже для рекламной кампании Артура. Он присутствовал лично и после продолжил ухаживать. Я делилась всем с Никой, и мы решили — почему бы и нет. Начала встречаться с Артуром. Чего-то особенного я к нему не испытывала, даже переживала, что не смогу его полюбить. Ника сказала, что гораздо важнее, что ко мне испытывает Артур. А он был постоянно рядом. Я смирилась с тем, что имею. Решила, что симпатии мне будет достаточно. Типа стерпится-слюбится и всё такое. Знаешь, я действительно стала оживать, почувствовала, как здорово быть любимой. Начало казаться, что я счастлива, а когда появлялись сомнения, старалась об этом не думать. Стерпится-слюбится — эти слова стали мантрой на три года. Родители тепло относились к Артуру, кажется, всё складывалось неплохо. Но даже тогда… один твой звонок, намёк, хоть что-нибудь — я бы всё бросила и поехала с тобой. Постепенно привыкла к мысли, что Князю, о котором знала из рассказов отца и немного из прессы, не нужна девочка из провинции. Если уж совсем откровенно, то с каждой моей победой на конкурсах я вспоминала о тебе. Хотелось привлечь твоё внимание и показать, что не такая уж я простушка.

— Я не догадывался ни о чём. Так не бывает. — Алик отодвинул мои волосы и поцеловал в шею. — Мы оба наделали ошибок. Я видел снимки с вечеринок московских клубов, когда ты там мелькала, — ни единой мысли не возникло, что ты можешь обо мне думать. С твоей жизнью, карьерой, ухажёрами зачем тебе дядя Алик, которого ты даже не знала?

— Да уж, — я грустно улыбнулась. — Ты понимаешь, что я думала то же самое? Моделей вокруг Князя хватает, зачем ему одна Дарина непонятно где, если рядом — только щёлкни.

— Не говори глупостей. — Алик медленно целовал шею и тихо говорил, чем вводил меня в транс: — Есть женщины, которых сравнивать не имеет смысла. Они единственные. Ты такая. Давай выпьем за это, шампанское скоро закипит…

— Я… я не буду шампанское, — меня моментально бросило в жар.

— Это ещё почему?

— Не хочу, — моё тело стало напряжённым, я стушевалась, и Алик считал это.