Дикарь. Любовь вопреки (СИ) - Белая Екатерина

Я же каждый раз с замиранием сердца пролистывала новости. И каждый раз молилась, чтобы очередная выходка Вагнера не закончилась трагедией.

Но сегодняшний день, надеюсь, положит конец всему этому беспределу. Ведь сегодня у Даниса бой, после которого он вернётся в город. А дальше…

Что будет дальше, я стараюсь не думать, чтобы окончательно не слететь с катушек.

— …Поэтому сегодня я отменила тренировку, — пробивается в сознание голос Маши. — Ты же не против?

— Что? А, нет. Не против, — кидаю отстранённо. — Делай так, как считаешь нужным.

Подруга уже не удивляется моему равнодушию.

Сначала она пыталась как-то разговорить меня, встряхнуть, потом бросила эту затею и просто оставалась рядом.

Мы с ней не обсуждаем Вагнера. Вообще парней. Даже про того татуированного незнакомца я больше не спрашиваю.

Резко на всё стало плевать. Ничего не хочу.

— Слушай, может, в кафешку сходим? — внезапно предлагает Маша.

— Мы же на большой перемене собирались, — хмурюсь. — Я пока не хочу есть.

— Я хочу, — настаивает. — Пошли.

Она как-то подозрительно торопливо хватает меня под локоть и тащит за собой. Это выглядит странно, но лишь до того момента, пока я случайно не бросаю взгляд вправо и вижу копну рыжих волос.

Астахов.

Теперь понятно, почему Маша хотела увести меня отсюда. Ведь после того случая Костя ни разу не попадался на глаза, будто избегал меня. Но сейчас он пробирается сквозь толпу студентов, направляясь целенаправленно в мою сторону.

Застываю, словно вкопанная, меня начинает потряхивать от всколыхнувшихся эмоций, которые я так усердно прятала глубоко в себе.

Появление Астахова действует как триггер, срывает всё моё спокойствие.

Наполняюсь такой адской яростью, что по телу прокатывается озноб. От бешенства сжимаю губы в тонкую линию, стискиваю кулаки.

Костя в это время подходит ко мне и открывает рот, чтобы что-то сказать, но я не даю ему это сделать.

Размахиваюсь и от всей души залепляю ему звонкую пощёчину, от которой его голова дёргается в сторону, а сам парень отшатывается назад.

Руку печёт от хлёсткого удара, но я не обращаю на это внимания. Уничтожающим взглядом врезаюсь в Астахова, кривя дрожащие губы.

— Ты вообще страх потерял?! — вскрикивает Маша, вставая между нами. — Не подходи к ней!

— Лен… Я… — парень смотрит на меня умоляющим взглядом. — Я знаю, что поступил как последний урод…

— Как?! — толкает его в грудь моя подруга. — Ты и есть урод, понял?! Из-за тебя Лена попала в больницу с сильнейшим отравлением! Скажи спасибо, что дело не дошло до полиции!

— Я виноват, Лен, — от волнения лицо и шея Кости покрывается красными пятнами. — Если бы можно было всё вернуть, я никогда бы не сделал этого. Прости…

На моих глазах выступают слёзы. Астахов говорит искренне, но моя обида настолько велика, что я не могу даже мысли допустить о прощении.

Не считаю себя злым человеком, но сейчас не способна на добрые чувства и милосердие. Потеря Даниса выжгла во мне глубокую дыру. Я теперь пустая и уже не такая доверчивая, как раньше.

— Я смотрю, у тебя фингал зажил, — лениво тянет мужской голос откуда-то сбоку. — За новым пришёл?

В поле зрения попадает мощная фигура парня с татуировками. Он подходит к Астахову и отталкивает его от нас.

— Свалил отсюда! — рычит грубым басом. — Это последнее предупреждение.

— Лен, я хотел вернуть тебе кое-что, — пытается игнорировать его Костя, раскрывая ладонь. — Надо было раньше это сделать. Но я не знал, как подойти…

Мой взгляд прирастает к руке парня. Нервно сглатываю, видя золотой отблеск кулона, который мне подарил Данис.

После того злополучного вечера я думала, что навсегда его потеряла. А оказывается, всё это время он был у Астахова.

На ватных ногах сокращаю расстояние между нами и осторожно подцепляю дрожащими пальцами цепочку.

В груди всё переворачивается и ноет от боли. Вспоминаю момент, когда Вагнер надевал это украшение на мою шею. Как смотрел на меня. Как мы целовались, переполненные нежностью друг к другу…

Эти воспоминания режут меня изнутри. Вспарывают и убивают.

Закусываю губы, пытаясь сдержать истерику, но слёзы удержать не получается. Они катятся по щекам обжигающими дорожками.

Смахнув их, забираю кулон и, не проронив ни слова, разворачиваюсь и ухожу, желая оказаться подальше отсюда.

Вызываю такси и еду домой, наплевав на то, что прогуливаю пары. Не хочу больше притворяться. Моё сердце разрывается на куски, а горло снова сдавливает ядовитый ком, отравляя душу.

Добираюсь до дома и, рухнув на кровать, рыдаю, сжимая в кулаке единственную вещь, оставшуюся на память о Данисе. Символ моей защиты, моей боли и… потерянной любви.

Глава 43

Лежа на кровати, смотрю в одну точку и слушаю, как в соседней комнате работает телевизор со спортивными новостями.

— …Какие прогнозы можно сделать на предстоящий бой? — задаёт вопрос ведущий программы.

— Сейчас сложно что-то говорить, — отвечает ему приглашённый эксперт. — Вообще, по уже имеющейся статистике Вагнер, несомненно, лидирует в сравнении с Торресом. Достаточно вспомнить их предыдущую встречу, когда наш спортсмен нокаутировал испанца в третьем раунде…

— Я помню тот бой, — усмехается ведущий. — Это был неожиданный финал. Но весьма зрелищный.

— Да, победа была абсолютной, и я даже обрадовался, узнав, что состоится реванш. Ведь еще раз стать свидетелем качественной работы Даниса — это всегда удовольствие.

— Соглашусь с вами. Техника боя нашего парня достойна отдельного внимания.

— Это верно. Так было до недавнего времени. Но перед сегодняшним боем я и мои коллеги находимся в абсолютной растерянности. Все мы уже наслышаны, как проходила подготовка Вагнера последние недели…

— Вы о нескольких потасовках, о которых писала желтая пресса? — уточняет ведущий. — Перестаньте, Владимир. Я думаю, слухи чересчур раздуты.

— Мне бы очень хотелось в это верить, но — увы. У нас есть достоверная информация, которая подтверждает, что чемпион систематически нарушал дисциплину и игнорировал наставление тренеров. Смею предположить, что такой непрофессионализм может плачевно отразиться на исходе сегодняшнего боя.

— Ну вы уж совсем пессимистично настроены, Владимир. Всё-таки Вагнер не новичок в этом деле. Я уверен, он знает, что делает.

— Надеюсь, вы окажетесь правы, Дмитрий. В любом случае, мы все желаем нашему спортсмену только победы…

Не могу больше это слушать.

Резко поднимаюсь с кровати и мечусь по комнате, не находя себе места.

Чем меньше времени остаётся до боя, тем больше у меня разрастается паника из-за Даниса. Нервы болезненно скручиваются, окружающее пространство душит.

Отчётливо понимаю, что находиться дома и просто смотреть с папой телевизор я не смогу. Волнение и вина перед Вагнером вызывают головную боль.

Быстрым шагом иду в прихожую и надеваю куртку.

Не знаю, куда пойду. Просто хочется уйти подальше от телевизора и всех этих рассуждений по поводу предстоящего боя.

Выхожу из подъезда и, вдыхая прохладный вечерний воздух, не чувствую облегчения. Меня трясёт.

Мысли все там, с Данисом. Сердце отбивает тревожную дробь, и я снова достаю телефон, чтобы набрать номер, который уже навечно отпечатался в памяти.

И снова я натыкаюсь на равнодушный голос автоответчика, сообщавшего, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны доступа. Черт!

Закусываю губу от бессилия. Бреду по пустынной улице, не замечая ничего вокруг. Сердце разрывается от безысходности. Я в полном отчаянии.

Ветер проникает под куртку, но я не замечаю этого. Единственное, о чём думаю и молюсь — чтобы Вагнер сегодня не пострадал.

Пусть злится на меня. Пусть ненавидит. Лишь бы это не отразилось на его жизни и карьере.

Господи, пожалуйста, помоги ему!

Шмыгаю носом, утирая слёзы. В руках вибрирует телефон, а я даже не сразу замечаю это.