Волчьей тропой - Марина Милованова

«В монастыре сейчас завтрак, — внезапно вспомнила она. — Завтрак после утренней разминки, в которой обязательно есть победившие и проигравшие. Кто-то наслаждается едой, а кто-то приходит в себя после ран и переломов. Несмотря на состояние заявленных на конец седьмины бойцов, арена всегда получит свою кровавую жертву. Ведь ставки на предстоящий бой делают сразу после окончания боя текущего. Одному Пресветлому известно, сколько еще ледан попрощались с жизнью с момента моего побега. И только ему известно, скольких еще смотрительниц отправят по моему следу, когда не дождутся в определенный срок возвращения первой тройки. Сумею ли я найти то, что ищу? И о какой легенде говорил портной? Нет ничего странного в том, что в Шеране нет силы, которая могла бы противостоять силам монастыря. Точнее, даже если она и есть, вряд ли кто осмелится добровольно связываться с леданами. Рыба гниет с головы, если градоначальник оказался мерзавцем, значит, и все его окружение такое же. Поэтому искать силу нужно далеко, как можно дальше от Шерана. Но кто бы мог подумать, что шенн способен вымещать зло на портрете! Вопрос только в том, чей это портрет, и может ли случиться так, что изображенный на холсте волк каким-либо образом связан с символом на медальонах моего рода? А если связан, значит, на картине изображен мой предок?»

Сбоку в траве что-то зашевелилось. Рука сама собой нырнула под плащ и, вытащив один из кинжалов, взлетела в воздух. Присмотревшись, Ролана досадливо закусила губу. Листения — безобидное растение-бегунец — продолжала свой путь по обочине, смешно перебирая густыми ветками по траве. Бросаться на нее с кинжалом, равно как и с голыми руками, было попросту смешно. Понятно, что из-за последних событий нервы напряжены до предела, но кустарник тут совершенно ни при чем.

Вздохнув, девушка убрала кинжал, поправила висящий на поясе меч и вновь запахнулась в плащ. По поверхности плотной ткани щедро бежали дождевые ручейки, но внутри было тепло и сухо. Из-за торопливых шагов подол испачкался в грязи, летящей из-под подошв. Стоило сделать шаг, как след незамедлительно заполнялся водой. Увидев впереди широкую лужу, Ролана сошла на траву, позволяя росе обмести грязь с сапог и подола плаща.

Из-под ног выскочила небольшая пикча и, вздыбив мокрую шерсть, топорщившуюся подобно иголкам, возмущенно запищала. Ледана осторожно обошла зверька. Величиной с две ладони, смешно поводящая ушами-лопухами, забавная пикча умела метко плеваться, и места, куда попадала слюна, потом жутко чесались несколько дней. В данный момент она была совсем не опасна для завернутой в плащ путницы, но, помнится, в детстве Ролана по незнанию решилась погладить зверушку, которая спокойно сидела в траве и, казалось, совсем не боялась протянутой ладошки. За подобную вольность пикча наградила девочку серией прицельных плевков. Раздирая в кровь внезапно зачесавшиеся руки, лицо и шею, она побежала к… кому? К матери? К няньке? Разве в ее доме была прислуга?

Девушка растерянно остановилась, словно налетела на невидимую стену. Память упрямо безмолвствовала, покрытая мраком забытья, и не торопилась помогать с подробностями. Утешившись тем, что сумела вспомнить хоть какой-то очередной эпизод из прошлого, ледана пошла дальше. На горизонте возник небольшой перелесок.

Потратив около часа, Ролана вошла под переплетение ветвей и листьев, укрываясь от моросящего дождя. Под ногами затрещали осыпавшиеся ветки, зашелестела покрытая росой трава, но грязь больше не хлюпала. Потоптавшись на одном месте, ледана счистила, насколько это было возможно, грязь с подошв и пошла напрямик. Вокруг было тихо, только ветер иногда налетал порывами, шевеля макушки деревьев и одаривая одиноко идущую путницу прохладными брызгами повисших на листве капель. Даже птицы молчали, ничуть не радуясь погоде, обещавшей скорое наступление осени. Внезапно послышался далекий звук, похожий на лязг металла. Ледана остановилась, прислушалась. Звук повторился, а потом участился, становясь ритмичным и быстрым. Периодически слышался скрежет и далекие голоса.

«Впереди люди, — определила девушка. — Похоже, сражаются».

Первым порывом было сменить ипостась и сделать крюк, обогнув по широкой дуге место сражения. Но потом она решила, что если и дальше будет прятаться от людей, то рискует никогда не найти того, за чем сбежала, а значит, монастырь будет и дальше безнаказанно собирать свой кровавый урожай.

Запахнувшись плотнее в плащ, девушка решительно зашагала вперед и через некоторое время вышла из перелеска на открытую местность. Не спеша ввязываться в драку, остановилась под деревом и попыталась разобраться в происходящем. Особо ломать голову не пришлось.

Двадцать человек откровенно бандитской наружности, наподобие тех, кто пытались ограбить Ролану по пути в Шеран, окружили плотным кольцом две крытые повозки с запряженными в них лошадьми и людей, пытавшихся защитить эти повозки. Оборону держали десять воинов, еще три человека укрылись за спинами сражающихся и следили за боем с высоты конских седел. Перевес и по численности, и по ловкости был явно на стороне нападавших. В отличие от татей, повстречавшихся ледане, эти разбойники были настоящими головорезами. Об этом свидетельствовали их перекошенные злобой лица и умение владеть оружием. Трое защитников уже лежали на траве, изрубленные на куски. Нападавшие старались не просто убить, но и как следует покалечить жертвы перед смертью. Кровь оставшихся в живых защитников лилась рекой. Потери же головорезов ограничивались лишь несколькими ранениями.

Сбросив плащ, Ролана вышла из-за деревьев и направилась к сражавшимся. Арбалетов ни у кого из нападавших не было видно, так что шального болта можно было не опасаться. Головорезы предпочитали мечи. Пальцы бегло пробежались по бедру, извлекая на свет кинжалы, и один за другим пять разбойников упали замертво. Подобное вмешательство не могло не остаться незамеченным.

Забыв о повозках, головорезы бросились к ней. Тяжело вздохнув, девушка достала меч и встала в боевую стойку, готовая принять удар. Дальше время понеслось со скоростью пущенной стрелы. Успевая уворачиваться от ложных выпадов и нескольких ударов сразу, Ролана рубила руки, рассекала плечи и вспарывала животы. Посмотрев, какую подлую тактику они применяли к защитникам повозок, ледана поступила с ними аналогичным образом, безжалостно порубив на куски. Мало того что нападать и отбирать чужое — это грех, так еще и издеваться над людьми, превращая их в обрубки, — попросту зверство. А значит, те, кто поступает с другими подобным образом, сами заслуживают этой участи.