Люба (СИ) - Даниленко Жанна

— Нет, я пройдоха, так мама сказала. Покажи мне бабушку. Папа, я буду тихо сидеть, а дедушка меня после обеда заберет, сегодня я буду ночевать у бабы Кати и играть с Сашкой.

— Вот, видишь, на кровати лежит твоя бабушка, ее зовут Марина.

— Здравствуйте, баба Марина, я ваш внук Валерий Александрович Корецкий.

— Саша, какой милый мальчик. А почему Корецкий?

— Мама, давай потом, я все объясню.

— Бабушка, почему ты со мной не разговариваешь? Я хороший.

— Я вижу, что ты хороший. Ты с кем пришел?

— С мамой. Она пошла к себе в хирургию, а я сюда, она скоро придет. Бабушка, а почему ты заболела? А где ты жила, когда я был маленький? Вчера у меня были только дедушка и баба Катя, а сегодня есть еще и ты. А когда ты поправишься? А где ты будешь жить после больницы? А ты уедешь или останешься? А ты меня любить будешь?

— Валера, за твоими вопросами нельзя угнаться. Давай, бабушка немножко отдохнет, а потом мы к ней снова придем. Сейчас ты пойдешь в ординаторскую, а я работать, и пока я работаю, ты будешь рисовать.

— Хорошо, но когда ты вернешься и будешь писать, я посижу у тебя на ручках.

— Договорились, пошли.

— Саша, как он на тебя маленького похож. Какой чудесный мальчик.

Саша оставил Валерку в ординаторской с Верой Николаевной. Сам пошел на обход. А после обхода в своем отделении на консультацию в хирургию. Когда Саша вошел в ординаторскую, там были Коля, Люба, Виктор Васильевич, еще два хирурга и доктор Блэк с переводчиком. Доктор Блэк только что закончил лекцию о резекции желудка и отвечал на вопросы.

— Извините, не помешал?

— Нет, проходите. Разрешите вас представить, — Виктор Васильевич сиял от счастья. — Доктор Дэйв Блэк из Бостона, он к нам по обмену опытом. А это восходящая звезда нашей клиники кандидат медицинских наук доктор Александр Борисов.

— Очень рад знакомству, — сказал Саша на английском языке. — Извините за плохой английский, я никогда не выезжал за границу.

— У вас прекрасный английский, я рад видеть вас лично, так как ваши статьи я читал и даже использовал рекомендации в своей работе. Например, ваши исследования по обезболиванию послеоперационных больных ненаркотическими препаратами произвели фурор в моем отделении. Мы используем эти разработки, это удешевило лечение.

— Да? Очень интересно. А какими судьбами к нам?

— Вы не поверите, «ищите женщину», как говорят французы. Я встретил девушку, она была из Москвы, приехал в надежде ее найти.

— Как я вас понимаю. Поиски увенчались успехом?

— О, да! Но я пока не добился ее расположения.

— Желаю удачи. Я знаю, что такое любовь.

Саша посмотрел на Любу, она была невероятно бледная и испуганная. Доктор Блэк, видя в Саше единомышленника, продолжал:

— Вы знаете, я делал все возможное в Бостоне, чтобы добиться ее, но ей было шестнадцать, в конце концов, я не мог рисковать своей репутацией. Мне пришлось отступить, я даже не спал с ней, она говорила, что первым будет муж. Она уехала в Москву, я потерял надежду даже увидеть ее снова, а тут такая возможность подвернулась. Конечно, я воспользовался.

— Я вас очень хорошо понимаю, я женился на девушке как только ей исполнилось восемнадцать, у нас сыну уже четыре года. Хотите, я вас с ней познакомлю.

— Очень. Буду рад.

— Люба, подойди.

Люба встала со своего места и подошла. Саша обнял ее за плечи. Блэк чуть не выпал в осадок.

— Знакомьтесь, Дэйв, моя жена, Люба Корецкая.

— Очень приятно. Надеюсь, вы счастливы?

— О, да, спасибо. Извините, я хотел бы вместе с женой пойти на обед, до встречи.

Саша, не выпуская Любиной руки, вышел из хирургии. На лестнице Люба кинулась ему на шею, расплакалась и спросила:

— Саша, ты сердишься?

— На тебя нет, а этот придурок меня не волнует. Я думаю, что он к тебе больше приставать не будет. Но, ты знаешь, я ему благодарен, именно из-за него ты вернулась в Москву и мы встретились. Люба, хватит плакать, я сутками женские слезы выдержать не могу. Пойдем, возьмем сына, и в столовую. Я, знаешь, когда ел последний раз?

Когда Люба с Сашей и Валеркой сидели в столовой, туда вошли Дэйв Блэк с переводчиком, они сели за соседний столик, и Дэйв все смотрел на счастливую семью.

Ближе к ночи Леша уже ходил по коридору отделения. К нему пришла Люба, принесла йогурт и творог. Леша поел и стал проситься к матери.

— Люба, я дойду, хоть посмотрю, как она там. Я же беспокоюсь.

— Леша, давай завтра, это очень большая нагрузка.

— А где Саша? Может, он меня отведет?

— У Саши полный приемный покой больных. Он до двенадцати не освободится. Понимаешь, врачи из поликлиник посылают тяжелых больных к нему на консультацию, те узнают, когда он дежурит, и приходят. В результате в дни дежурств он принимает тридцать-сорок амбулаторных больных и десять-пятнадцать экстренных. Завтра он будет работать до обеда. Вот такая светлая жизнь.

— Ничего себе, а я думал, что у него работа легкая.

— Так, все, Алексей, ложись спать. Завтра после работы мы тебя и Зину заберем домой. А сегодня постарайся выспаться.

Люба отправилась в палату свекрови.

— Добрый вечер, мама. Как у вас дела? Выглядите вы немножко лучше, отеки меньше.

— Спасибо, девочка. Я очень хочу кушать. Я тут все съела, но еще хочу. Можно мне две порции?

— Я сейчас узнаю, что можно сделать.

Люба ушла. Она только успела сказать Саше о просьбе матери, как ее вызвали к больному и на операцию.

Саша закончил прием больных около часа ночи. Сходил в круглосуточный супермаркет, купил творожки, йогурты, кефир и печенье и вернулся к матери.

— Мама, извини, что так поздно. Ты еще не спишь?

— Я днем выспалась, а сейчас совсем не хочется. Заходи. Что ты там мне принес?

Она съела пару творожков, йогурт.

— Саша, я же не маленькая, чтобы есть такую вкуснятину.

— Зато это соответствует диете. Валерка тоже любит такие вещи.

— Саша, у тебя есть время?

— Есть, я предупредил, где я, и пейджер у меня с собой — если что, вызовут.

— Сынок, расскажи как ты жил. Знаешь, я иногда думала, что тебя живого уже не увижу.

— Мама, помирать не собираюсь, у меня, знаешь, какие планы! Хочешь, слушай. Когда в Москву ехал, познакомился в поезде с женщиной, она предложила у нее остановиться. Я у нее два месяца прожил. Поступил в институт, Корецкий дал мне общежитие и работу санитаром в приемном покое. И все было бы хорошо, но денег мне не хватало, не потому что я транжира, а потому что надо было покупать книги, учебники, платить за общежитие, что-то одевать. Но тут роковую роль сыграла моя внешность. Как ты понимаешь, первой женщиной у меня была та, из поезда. Мы с ней отмечали мое поступление, она меня напоила, а дальше я и не понял, как все произошло. Помню, что было очень стыдно. Потом с другими уже стыдно не было. Сначала это были санитарки и медсестры, я спал с ними просто так, они меня кормили, потом появились дамы из новых русских. Те платили деньги, но просили держать все втайне от мужей. Постепенно я привык к этому. Все кончилось, когда одна дама пришла к Корецкому отпросить меня с дежурства, я ей именно в эту ночь понадобился. Корецкий орал как резанный, даму он обещал сдать в милицию за совращение несовершеннолетних, мне было семнадцать. Меня он обещал выгнать из общаги, если это еще повторится. «Тебя же убьют, изуродуют, что ты делаешь? Балбес малолетний, а как насчет инфекций, ты как предохраняешься? Им это не нужно, для них ты проститутка. У тебя вся жизнь впереди, а ты ее на панель. Сашка, вот тебе коробка презервативов, кончатся — дам еще. Никакой проституции, а то я тебя выгоню. Обследуешься у урологов и пройдешь лечение. И смотри у меня». Я все сделал, как он сказал. Каждый день шеф ждал, когда я приду на работу, и мы с ним шли в столовую, он меня кормил и беседовал на всякие темы. Постепенно он стал меня привлекать к исследовательской работе. Давал задания в лаборатории. Мне это было безумно интересно. Свободного времени совсем не оставалось. Корецкий познакомился с моими друзьями, Володей Тельманом и Колей Егоровым. Их он одобрил и даже оставил после института в клинике. Теперь Коля нейрохирург, ты его видела, а Володя патологоанатом. После окончания института с отличием Корецкий предложил мне поступать в аспирантуру и стал моим руководителем. В двадцать пять я защитился. Вот так я жил все эти годы.