Экспедитор - Константин Георгиевич Калбанов

Оно и неудивительно при моем втором ранге, к тому же ещё и сыром, против его четвёртого, развитого и отточенного по всем правилам. А у меня явный дисбаланс объёма вместилища и пропускной способности каналов. О чём так же стало известно общественности. Учителя ведь не давали подписку о неразглашении.

— Кстати, Мария Ивановна, а отчего я не вижу среди приглашённых боярича Тучина? — удивляясь тому, что мне эта мысль не пришла раньше, поинтересовался я.

— Владимир Денисович порой бывает чересчур навязчив, и с меня хватает его ухаживаний в корпусе.

— Понимаю. Но с другой стороны, он бы составил реальную конкуренцию Кириллу Дмитриевичу. Использовать же в качестве щита меня малоэффективно.

По большому счёту мне нравился Астафьев, и если бы Долгорукова выбрала его, я посчитал бы это правильным решением. Но его постоянные нападки мне совершенно не нравились. Ну вот не принесёт мне это никакой пользы. Абсолютно.

— Полагаете, что я вас просто использую? — вдруг помрачнев, перешла на «вы» Долгорукова.

— Вы недвусмысленно говорили о том, что я вам нужен в качестве опоры…

— Но я никогда не говорила о намерении использовать вас, — перебила она меня, разочарованно ухмыльнувшись. — Сегодня вам, пожалуй, стоит уйти, Пётр Анисимович. Скажитесь занятым и покиньте дворец.

— Мария Ивановна, если…

— Идите уже, — вновь оборвала она меня злым шёпотом.

Ага. Кажется, я перегнул. Понятия не имею, в чём, но однозначно как-то провинился. Ладно, не будем нагнетать. Да и не больно-то хотелось мозолить глаза великой княжне и остальным. Неплохо было бы, если ещё и её батюшка отказался составлять мне протекцию в поступлении в Московский университет. Как я и говорил, Курский меня устроит куда больше.

Направившись на выход из довольно просторного зала, где и проходила игра, я приметил, как боярич Осипов довольно мило беседует с боярышней Столбовой. Несмотря на то, что та была мне обязана жизнью, на её отношении ко мне это никак не отразилось. То есть она не замечала меня в упор. Зато с Виктором Карповичем ведёт вполне себе задушевную беседу. И как бы ещё и не сама её поддерживает, из него ухажёр откровенно никакой.

Хм. Показалось, или Астафьева и впрямь время от времени бросает на нескладного молодого человека недовольные взгляды? Однозначно так и есть. Бесится от того, что он вроде как её потенциальный жених, но при этом составляет общество другой? Очень может быть. И дело тут вовсе не в том, что он ей небезразличен. Причина скорее в пренебрежении, выказываемом ей. А этот проступок как бы ещё и пострашнее будет.

На фиг, на фиг, валить отсюда, и хорошо бы, если о моём существовании позабудут напрочь. Ну, вот не входит в мои планы светская тусовка. Даже провинциального пошиба. Без них дышится как-то легче.

Глава 13

— В тысяча четыреста девяностом году от рождества Христова французский учёный Франсуа де Люм опубликовал свой фундаментальный труд «О Сути одарённых и систематизации их взаимодействия с Силой». Именно он разработал многие алгоритмы работы с плетениями, порядок создания различных связок, приносящих тот или иной результат. Именно им были созданы плетения конструкта, позволяющего определять потенциал одарённого и стихию, к каковой тот принадлежит, чем существенно облегчил процесс выбора пути развития. Он же впервые обобщил и систематизировал имеющиеся на тот момент знания о Силе и разработал методику определения объёма Силы…

Я краем уха слушал лекцию, рисуя страницу одного из очередных комиксов, сразу выводя рисунок на тонкой латунной пластине. Использовал я специальные чернила, чтобы потом протравить и получить готовую матрицу. А к чему попусту терять время, рисуя сначала на бумаге, и после переносить, если можно всё сделать сразу. Благо память и режим аватара мне вполне позволяют это.

— Ловко всё же у тебя выходит, — когда лекция закончилась, произнёс Осипов, время от времени заглядывавший мне через плечо.

— Это да, рисовать я умею, — согласно кивнул я, собирая свои принадлежности.

— Да я не про рисунки, хотя и они хороши, а про истории, которые ты рассказываешь с их помощью, — уточнил боярич.

— Ну, фантазия у всех есть, было бы только желание набраться терпения, чтобы изложить их.

— Насчёт фантазии соглашусь, но ведь её ещё не мешало бы облечь в слова или вот, в череду рисунков. И да, как по мне, то последнее куда сложнее.

— Возможно. Но я как-то не напрягаюсь, скорее уж не успеваю делать зарисовки, пока вывожу один, другой уже зудит и на кисточку просится, — пожал я плечами.

Увы, но в университете финт, который я проворачивал в гимназии, осуществить не получалось. Тут не было единых учебников, а материал подавали преподаватели, лекции коих надлежало конспектировать. Причём они ничего не надиктовывали, и студентам приходилось внимательно вслушиваться, фиксируя в своих записях самое важное.

Разумеется, была специальная литература, к которой делались отсылки, но изучить её предварительно практически нереально. Попытался было подластиться к одному из преподавателей, дабы выпросить его лекции «на посмотреть». Мне ведь и одного взгляда достанет. Но как оказалось, никаких записей не существовало в принципе. Разве только тетрадь в жёстком переплёте, где имелась тема и вопросы, которые предполагалось раскрыть. Всё остальное в голове лектора.

В этой связи мне приходилось ходить на лекции. Но в конспектировании я не нуждался, так как и без того походя запоминал все от первого и до последнего слова. Однако просто слушать мне было скучно, и я засыпал. Лекторов совершенно не волновало, чем я там занимаюсь. Не перебиваю, другим не мешаю, вот и ладно. Спите, милостивый государь, баю-бай. До первой зимней репетиции, тут так назывались сессии. А там наверняка ведь припомнят. И вообще смысл ходить на лекции, если просто дрыхнуть в аудитории? Ладно бы я во сне запоминал материал, так ведь ничего подобного.

Однако мне всё же удалось найти выход. Я, конечно, не Гай Юлий Цезарь, чтобы одновременно делать несколько дел, но парочка мне всё же по силам. Поэтому я вернулся к своему прежнему занятию и начал рисовать комиксы. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы справиться со сном и в то же время слушать лекцию.

— Сейчас большой перерыв, сходим в кофейню? — предложил Осипов.

— Кофе и выпечка. Без меня, — отказался я.

— Тебе же нравится и то и другое.

— Это если в удовольствие. А я есть хочу и замаривать червячка не желаю. Так