Последствия греха - Клэр Лэнгли-Хоторн

Забрав маленький кожаный саквояж, в котором хранились необходимые для путешествия в Венесуэлу вещи, она напоследок оглядела комнату. Состриженные пряди валялись на полу, чемодан с платьями остался нераспакованным. Урсула торопливо прибралась, написала извинительную записку леди Эштон и оставила ее на комоде, затем надела шляпу, сунула в карман пальто бумажник, где лежали визитные карточки, а также американская и английская валюта, взяла перчатки и вышла с саквояжем из номера.

Сначала Урсула боялась, что первый же встречный немедленно ее разоблачит, но когда она пересекла вестибюль и вышла на Пятую авеню, то убедилась, что не привлекает к себе внимания. Проходившие мимо люди даже не извинялись, толкая и задевая девушку. Дамы в узких юбках и шубах как будто не замечали ее. Урсула спустилась по улице, остановила такси и приказала ехать на Челси-пирс. Когда по окончании поездки она расплатилась, то водитель приподнял фуражку и сказал: «Спасибо, сэр». Урсула окончательно поверила в себя.

Все это было почти две недели назад, и теперь она чувствовала себя довольно уютно. Сначала собственное тело казалось Урсуле чужим. В какой-то мере это помогло девушке провести черту между той жизнью, которую она оставила позади, и миссией, которая ей предстояла; с другой стороны, теперь она ощущала себя еще более одинокой и покинутой. Призраки прошлого не оставляли ее в покое. Стоило ночью закрыть глаза, и она видела своего отца, точь-в-точь как Данте, переступив порог ада, видел тени умерших. Урсула пыталась обнять его и протягивала руки, но отец неизменно оказывался вне досягаемости. Роберт Марлоу был не более чем немым призраком.

Состав пассажиров оказался довольно пестрым; никто из них, судя по всему, не интересовался юношей из Суррея — любителем ботаники. На борту «Алмиранте» плыли мистер Бертрам Фрейзер — профессор геологии из Эдинбургского университета, который разыскивал нефтяные месторождения в Маракайбо; сеньор и сеньора Карреньо, молодожены из Каракаса, — на пути к родственникам в Сьюдад-Боливар; Хью и Кора Бакстоны, брат и сестра, антропологи, решившие пройти путем Гумбольдта до верхних истоков Ориноко в поисках загадочного племени яномами. За ужином Урсула обычно старалась сесть рядом с ними, но их разговор вращался исключительно вокруг взаимных недугов (Кора страдала от прострела, а Хью от малярии), так что роль девушки сводилась к роли сочувствующего слушателя. К тому времени как они достигли Тринидада, она уже начала удивляться, каким образом Бакстоны намереваются достигнуть цели, если Хью проводит большую часть путешествия в каюте, лежа в постели.

Урсула легко привыкла к жаре. Было приятно сидеть на палубе с закрытыми глазами и чувствовать, как утреннее солнце греет лицо, вместо того чтобы возиться с корсетами и шпильками. Переодевшись в просторные брюки, Урсула ощутила прежде не изведанную свободу. Больше не нужно было беспокоиться о чулках и туфлях. Она могла облокотиться на поручни, поставив ногу на перекладину, в сбившейся набок шляпе, и наслаждаться тем, как морской ветер легонько треплет ее волосы.

Когда пароход пришел в Тринидад, Урсула целый день бродила по ботаническим садам «Юнион-клуба». Она вернулась на борт, когда солнце уже садилось и матросы готовились к утреннему отплытию. В Тринидаде сошел мистер Фрейзер — он возвращался в Англию на американском корабле.

Урсула запоздала, но за столом еще оставались свободные места. Она села и поприветствовала остальных гостей кивком. Во главе стола восседал капитан мрачный, огромного роста мужчина с черной бородой и редеющими волосами. Он сообщил, что вскоре к ним присоединится еще один пассажир.

Урсула поняла, что это он, еще не успев поднять глаза. Постукивание каблуков по деревянному полу, шуршание одежды, запах… Она могла бы с закрытыми глазами угадать, кто здесь. Лорд Розем вошел в столовую с таким видом, как будто ему принадлежал весь королевский флот. Он сел на свободное место, прямо напротив Урсулы. Капитан поприветствовал его и предложил прочим пассажирам тост за новоприбывшего. Урсула вскинула голову, их взгляды встретились. Лорд Розем не подал и виду, что узнал ее. Его зрачки лишь едва заметно расширились. Урсула поспешно отвела взгляд. Корабельный стюард вручил ей меню, и она принялась старательно его изучать.

— Что привело вас в Тринидад, лорд Розем? — с интересом спросила мисс Бакстон.

— Дела, — отвечал тот с обаятельной улыбкой.

— И какие же, да будет мне позволено узнать?

— Я представляю здесь Королевское ботаническое общество. Ищу редкие и красивые образцы, чтобы пополнить нашу коллекцию тропической флоры. — Его голос звучал уверенно и спокойно, никто бы не заподозрил, что это ложь.

Урсула поправила на носу очки.

— Тогда вам следует поговорить с нашим мистером Марлоу — он тоже ботаник.

— Неужели?

— Да, — запросто отозвалась Урсула и обернулась к стюарду: — Овощной суп и филе, пожалуйста.

— И какое же общество вы представляете, мистер… Марлоу? — осведомился лорд Розем, отпивая глоток вина.

— Боюсь, всего лишь самого себя. — Урсула подняла бокал и последовала его примеру.

— Понимаю. — Лорд Розем произнес это тоном, не допускающим дальнейшего обсуждения, так что даже мисс Бакстон поняла: разговор окончен. Он отвернулся и спросил, не ожидает ли капитан плохой погоды по пути в Сьюдад-Боливар. Урсула поинтересовалась у мисс Бакстон, не полегчало ли ей.

— Спина болит с тех пор, как мы выехали из Сан-Хуана, — призналась та. — Не знаю, сколько еще я смогу вынести.

После ужина Урсула отказалась присоединиться к джентльменам за кофе и сигарами. У нее не было настроения продолжать игру. Выходя из столовой и поднимаясь на палубу, она чувствовала себя опустошенной. Девушка постояла, вдыхая морской воздух. Было ясно, что дни ее свободы сочтены, но никто, даже неумолимый лорд Розем, не заставил бы ее отклониться от намеченного курса — она должна была разыскать Бейтса. Урсула закурила. Взглянула на Сириус, ярко горящий на ночном небе, и заметила, что к ней подходит лорд Розем. Несколько мгновений они постояли в молчании.

— Кое-что я вам все же скажу, — наконец произнес он, швыряя сигару за борт. — По крайней мере у вас хороший портной.

На следующее утро Урсула снова повстречалась на палубе с лордом Роземом. Рукава его белой рубашки были закатаны, широкополая панама заслоняла глаза. Когда девушка приблизилась, то заметила его внимательный и настороженный взгляд из-под полей панамы. Пытаясь сохранить по крайней мере видимость спокойствия, она робко приблизилась к нему в своих широких фланелевых штанах. Как обычно, полотняный пиджак был застегнут доверху — Урсула предпочитала, чтобы ее не видели в одной рубашке.

— Должно быть, по такой жаре вам нелегко во всем этом обмундировании, — заметил лорд Розем.

— Если честно, эта одежда намного легче той, которую мне обычно приходилось носить, — ответила Урсула. — Я хотя бы не затянута в корсет и панталоны.

Лорд Розем приподнял бровь, и Урсула покраснела.

— Обсуждать нижнее белье не стоит, даже если вы притворяетесь мужчиной.

Урсула прикусила губу.

— Как вы узнали, что я на борту «Алмиранте»?

— Это чистое совпадение. Интуиция, если угодно. Как только я узнал, что вы исчезли из Нью-Йорка, сел на пароход из Лондона в Тринидад. Я с самого начала был уверен, что найду вас в Сьюдад-Боливаре.

— Правда? И что вы собирались делать? Вы не смогли бы меня удержать.

— Я прекрасно осведомлен о ваших намерениях. Если бы у вас хватило здравого смысла поделиться вашими планами со мной, маскарад был бы излишним.

— Что вы имеете в виду? — Урсула прищурилась.

— Мои люди уже обнаружили Бейтса, он практически у нас в руках.

— Да? — сухо спросила девушка.

— Да. — Лорд Розем пристально взглянул на нее. Его серо-голубые глаза сверкнули на солнце. — Вы ведь не думаете, что Андерсон и остальные собираются оставить все как есть?

— И что вы намерены делать? — поинтересовалась Урсула; ее вдруг охватил ужас при мысли о том, что Бейтс уже взят под стражу, и она упустила единственную возможность узнать всю правду насчет экспедиции Рэдклифа.

— Учитывая неприятности, которые вы всем нам устроили, — продолжал лорд Розем, — теперь придется только ждать и наблюдать.

И с этими словами отошел, предоставив Урсуле стоять на палубе и чувствовать себя полной дурой.

18

Устье Ориноко, Венесуэла

Январь 1911 года

«Алмиранте» вошел в Порт-оф-Спейн рано утром, едва лишь солнце озарило гребни волн. Пароход прошел вдоль побережья, миновав Пойнт-а-Пьер, прежде чем достиг залива Париа, отделяющего Тринидад от Венесуэлы. За Тринидадом яркая морская лазурь сменилась тусклым опаловым цветом. Илистые воды Ориноко вливались в океан и поднимали волны, качавшие корабль. Урсула стояла на носу «Алмиранте» и смотрела вперед. Вскоре пароход вышел в устье реки; в разные стороны от основного русла отходили узкие рукава — канос. Где-то на берегу одного из этих каналов, наполненных спокойной черной водой, затаился Бейтс. Урсула была в этом уверена. Он ждал.