Спорим, влюбишься? (СИ) - Юнина Наталья

От этого осознания я еще больше разозлилась, но не только на Мишу, но и на саму себя. Да что я такая размазня? Из-за кого тут вообще расстраиваться? Нравлюсь я ему, ну-ну. Видимо, меня подстегнула злость, иначе я не знаю, как объяснить тот факт, что я стала бежать быстрее, чем раньше.

Наверное, я смогла бы в этой ситуации выйти победителем, если бы в какой-то момент не поскользнулась. В итоге упала, сильно ударившись коленями, вдобавок прокатилась на них приличное расстояние по укатанной снегом дорожке. Ладони не отбила, благодаря перчаткам, и на том спасибо.

Колени горят так, что хочется завыть, но невероятным усилием воли я заставляю себя не издать ни звука. Натягиваю улыбку на лицо, как только вижу перед собой ботинки Миши.

– Ты как? – могу поклясться, что в голосе Медведева я услышала нотки обеспокоенности. Однако… пошел он. Вижу протянутую им ладонь, но даже не думаю подавать ему руку.

– Все нормально, не беспокойся, – опираюсь на обе руки и встаю с милой улыбкой на губах. Самой же хочется отключиться от того, как ноют коленки. Господи, как же больно.

– Ты уверена?

– Конечно. Я даже не ушиблась. Так, слегка прокатилась. Это было даже забавно, – усмехаюсь в голос.

– А мне показалось, удар был сильным, – поворачиваюсь к оказавшейся рядом с нами девушке.

Несмотря на то, что фонарь не светит ей прямо в лицо, я отчетливо вижу в ней то, что меня выводит из себя в женщинах: усы. И пусть она от них избавляется, от этого менее усатой в моем воображении она не становится. Показалось ей, что удар был сильным. Ну-ну, кыш отсюда, усатая.

– Вам показалось, – как можно дружелюбнее произношу я.

Усатая оказалась соседкой Медведева со второго этажа. Примерно одного возраста с Мишей. Может, это совпадение, и она реально вышла бегать, а не флиртовать с Медведевым. Не знаю. Но факт остается фактом, он предпочел ее общество, очередной раз показывая, что я для него никто.

– Маш, я думаю, нам лучше пойти домой, – озадаченно бросает Миша, смотря на мои ноги. К счастью, дырок на штанах нет, так что он не может рассмотреть, что с моими коленями. А то, что там приличных размеров гематомы я уверена.

– Я же сказала, что в порядке, – уверенно отвечаю я.

Несмотря на то, что коленки вопят о помощи, я делаю вид, что у меня все хорошо и как ни в чем не бывало продолжаю бег. Сначала думала умру прямо здесь, а затем, я так привыкла к такому состоянию, что когда закончился круг и мы вышли к дороге у дома, я реально забыла про то, что отбила колени. Оказывается, ко всему можно привыкнуть.

Оставшийся пусть до квартиры Миши я молчала. Соседка о чем-то щебетала, я же в суть разговора не вникала. И только, когда мы зашли в лифт, Медведев обратился ко мне.

– Тебе она не понравилась, – не вопрос, скорее утверждение.

– Что-то нехорошее в ней определенно есть. А у меня интуиция хорошо работает, – как можно равнодушнее произношу я. Медведев же на мой ответ хмыкнул, не скрывая улыбки.

– Помнишь, ты говорила, что терпеть не можешь математику?

– И?

– У тебя действительно хорошо работает интуиция. Моя соседка – училка по математике.

– О, да тут комбо. Усы и математика.

– Какие усы?

– Не важно.

Как только мы заходим в квартиру, я первая иду в душ. Коленки, как и предполагалось, «украшают» огромные гематомы. Странно, но смотря на них, у меня возникает еще большее желание бегать по утрам. Ведь Медведев только рад тому, что я упала. Нет, он не из тех, кто радуется, что кому-то больно, но он хочет вывести меня из строя. Он явно не думает о том, что завтра я снова побегу. А я точно это сделаю. Обвожу кончиками пальцев гематомы и до меня вдруг доходит еще одна вещь: вот оно, яркое напоминание о том, какими ошибочными могут быть наши суждения. Не из-за симпатии ко мне он встал в такую рань. Плевать ему на меня с высокой колокольни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ты скоро? Мне как бы тоже надо в душ, – громкий голос Медведева по ту стороны двери выводит меня из раздумий.

– Извини. Еще минутку.

Быстро надеваю чистые домашние штаны и футболку. Распускаю стянутые резинкой волосы и, забрав одежду, направляюсь к выходу. Открываю дверь и только хочу выйти, как Миша загораживает мне путь. Поднимаю на него взгляд. Молчит, при этом пристально рассматривает мое лицо. Затем его взгляд спускается вниз к шее и груди, задерживается и снова возвращается к лицу. Чувство неловкости зашкаливает. Чего ему надо?

– Показывай.

– Что?

– Колени.

– Я же сказала, что у меня все нор…

– Больше всего я ненавижу упертых людей, – ступает вперед, тем самым заставляя меня пятиться назад. – Упертость которых граничит с тупостью. Показывай. Последний раз говорю.

– Не буду я ничего тебе показывать. Если я сказала, что у меня все нормально, значит нормально.

– А если я сейчас стяну с тебя штаны и посмотрю на твои ноги?

– Только попробуй меня тронуть.

Я была уверена, что Миша блефует. Но когда он потянулся ко мне и подцепил рукой штаны, я опешила. А когда он реально начал с меня их спускать до меня дошли две вещи: я по сравнению с ним букашка и он не такой уж и добрый, как может показаться. Как только мои штаны оказались на середине бедер, я сама того от себя не ожидая, со всей силы толкнула Медведева в грудь. Не сказать, что скала сдвинулась с места, но, судя по выражению лица, он понял, что переборщил.

Я быстро натянула обратно штаны и схватила выпавшие вещи. Это что была еще одна уловка меня напугать, чтобы я с ним не контачила и не бегала по утрам?

– Дура упрямая, – процедил сквозь зубы, отходя в сторону. Хотела в ответ бросить «сам дурак», но, к счастью, сдержалась.

– Завтра утром я побегу в шесть. Если ты все еще желаешь это делать со мной, ну и, конечно, не проспишь, то милости прошу.

– У тебя как с реакцией?

– Ты о чем?

Отвечать на мой вопрос Миша и не думал. Молча опустил руку в карман штанов, а в следующий момент в меня что-то полетело. К счастью, я успела поймать одной рукой, как оказалось, тюбик с мазью от ушибов. Вот как так получается? Ведет себя как сволочь, но в то же время как… хорошая сволочь?

Фиксирую каждое Наташино действие. Все у нее так легко получается, что становится завидно. Она, в отличие от меня, в блокнот при готовке не смотрит. А уж, как она быстро разделала сельдь и избавилась от косточек… эх.

– А майонеза не много?

– Если не пропитаешь все слои, будет сухо. Тут еще селедку надо выбирать пожирнее и посвежее. У нас хорошая. Когда пойдешь в магаз всегда выбирай такую.

– А уже почищенную и порезанную купить нельзя?

– Теоретически можно, но они суют туда что ни попадя. Причем за любую цену, поэтому лучше покопаться и потратить время, но так будет вкуснее. Ну все, пусть пропитывается. Ты чего такая грустная? Обижаешься, что я заберу под шубой, а тебе оставлю только кусочек? Ну хочешь давай оставим все, а ты сделаешь Мише сюрприз.

– Нет, я хочу все сама. Да и какой в этом смысл, если он все равно не оценит.

– Этот салат оценит.

– Вслух об этом все равно не скажет.

– Маш, у вас что-то случилось за неделю?

– Нет, – про совместный просмотр кино для взрослых я, конечно же, умолчала. – Ничего не случилось. В том-то и дело. Бегаем вместе уже шесть дней и все.

– Что все?

– Он ко мне равнодушен. Сначала я думала, что я ему нравлюсь, а теперь понимаю, что нет. И мне плохо от этого осознания. Я не хочу, чтобы он мне нравится, но он нравится. Понимаешь?

– Я тебе не советчик в любовных отношениях. Но могу сказать точно, я бы не советовала тебе в него влюбляться, а если уже да, то пусть отлюбится.

– Почему?

– Потому что он такой… сухареподобный. Ну как бы сказать-то… хотя.

– Что?

– Он кота тебе разрешил.

– Кошку.

– И волосы убрал со слива. Это вообще странно. Меня он за это готов был убить.