Его прекрасные жены - Мэгги Осборн

– Нет. - Пронзительный взгляд миссис Уинтерс задержался на судорожно сжатых руках Сьюзен. - Вы выбрали неудачный момент, чтобы продемонстрировать свою скромность. Настоятельно прошу вас не изображать сомнений, если вы не испытываете их на самом деле. Вы должны отстаивать свои интересы и говорить, разумеется искренне, о своих достоинствах. Я готова смириться с тем, что у моих учителей нет опыта, но мне необходимо знать, что они добьются успеха. Может быть, попробуем еще раз? - Она улыбнулась. - Вы уверены, что сможете держать в руках целый класс и дать образование своим подопечным?

– Не знаю, - сдавленно прошептала Сьюзен.

Миссис Уинтерс вздохнула:

– Как бы вы поступили, миссис Стоун, если бы старший ученик, скажем, мальчик лет пятнадцати, принялся тиранить младшего ребенка, ну, скажем, восьми лет?

Сьюзен прикусила губу, испытывая мучительную нерешительность.

– Полагаю, я бы попросила старшего мальчика прекратить, - наконец вымолвила она.

– А если бы он не послушался?

– Думаю… я поговорила бы с его отцом.

– В серьезных случаях вмешательство родителей оправданно в качестве крайней меры. Но вы единственный взрослый человек в классе, миссис Стоун. Вам следует самой решить эту проблему.

Сьюзен, не в силах найти ответ, взмокла от напряжения, и под мышками проступили влажные пятна.

– Предположим, что вашего ученика укусила гремучая змея. Что бы вы сделали?

Сьюзен ахнула и содрогнулась:

– О Господи! Неужели такое возможно?

– Слава Богу, ни с кем из наших учеников этого пока не случилось, но гремучие змеи иногда заползают в школы.

При одной мысли о подобной возможности Сьюзен ощутила головокружение и полную беспомощность.

– Я бы, наверное, упала в обморок, - вырвалось у нее.

– Понятно. - Подумав, миссис Уинтерс поднялась из-за стола. Лицо ее выражало искреннее сожаление. - Благодарю вас за то, что нашли время посетить меня, миссис Стоун. Я хотела бы предложить вам эту должность, но главное для учителя - стойкость, решительность, изобретательность, уверенность в себе и независимость. Никто не должен усомниться в том, что он всегда вполне владеет ситуацией. - Обойдя вокруг стола, миссис Уинтерс положила руки на плечо Сьюзен. - Думаю, вы согласны со мной, что преподавание не может быть результатом случайного выбора.

Сьюзен кивнула, борясь с охватившей ее безнадежностью. Сквозь слезы, застилавшие глаза, она видела раскрашенных женщин перед окнами борделя миссис Хаук. На следующей неделе Сьюзен станет одной из них. Ее сын будет расти в публичном доме.

Онемев от ощущения собственного ничтожества, она последовала за миссис Уинтерс в переднюю часть дома. И, только увидев, как хозяйка обменялась разочарованным взглядом с мистером Хартом, Сьюзен обрела дар речи.

– Нет! - Она коснулась локтя миссис Уинтерс. Щеки ее загорелись, отчаяние придало силу голосу. - Прошу вас, миссис Уинтерс, измените свое решение. Обещаю вам, что я справлюсь с этой работой! Если змея заползет в класс, я убью ее. - Как - Сьюзен не знала. Но если истребление змей входит в обязанности учителя, ей придется набраться для этого храбрости. - Если старший мальчик не перестанет задирать младшего, я накажу его или выгоню из класса. - Она встретила изумленный взгляд миссис Уинтерс. - Если вы дадите мне шанс, я стану лучшей учительницей из всех, кого вам приходилось нанимать! Я буду стараться больше, чем кто-либо другой!

После секундного колебания миссис Уинтерс взяла Сьюзен за руку и снова повела в залитый солнцем кабинет.

– Простите, мистер Харт. Кажется, мы с миссис Стоун еще не закончили собеседование.

Спустя два часа раскрасневшаяся и потрясенная собственным триумфом Сьюзен выплыла из двери и позволила мистеру Харту помочь ей забраться в фургон. Она так дрожала, что ей не удавалось спокойно держать руки на коленях.

– Я буду учительницей! - возбужденно прошептала Сьюзен, когда мистер Харт сел рядом и взял в руки вожжи. Ее глаза потемнели от беспокойства. - Знать бы только как. - Она глубоко вздохнула, стараясь преодолеть волнение. - Как-нибудь справлюсь. Это ведь временно.

– Временно?

Сьюзен положила затянутые в перчатку пальцы ему на локоть и тут же отдернула руку.

– Пожалуйста, не говорите миссис Уинтерс, но я не собираюсь преподавать дольше чем пару месяцев.

– А что же произойдет в конце этих двух-трех месяцев?

– Я намерена экономить каждый полученный цент, - тихо проговорила она, думая о примитивных условиях жизни в Оулз-Бьютте. Теперь, когда перед ней забрезжил выход, жалкий городишко представлялся ей вполне терпимым, не более чем неприятной интерлюдией. - Скопив достаточно денег, я найму человека, чтобы он съездил в Канзас и доставил тело моего мужа в Вашингтон.

– Безусловно, это похвальное намерение, - заметил, нахмурившись, мистер Харт. - Но каким образом его выполнение связано с окончанием вашего контракта?

Солнце сверкнуло в ее возбужденном взгляде.

– Как вы не понимаете? Тогда суд по делам о наследстве снимет арест с имущества капитана Стоуна, и у нас с Нэйтом появятся деньги, чтобы уехать из этого жуткого места! У меня снова будет дом и слуги. Много еды и никаких забот. Все станет как раньше. - Она прижала кончики пальцев к глазам. - Я хочу этого больше всего на свете.

Скоро у нее появятся средства, чтобы обойти мистера Дюбейджа и обеспечить свое и Нэйта будущее. Все, что ей нужно, - это свидетельство о смерти Боуи или его тело. Теперь Сьюзен видела возможность получить и то и другое.

Глава 8

Боуи трудился от зари до захода солнца, работая больше, чем когда-либо в жизни, кроме первых лет, проведенных в армии. Он помогал Джону Хоукинзу восстанавливать мили поверженной изгороди, закреплять осевшие за зиму крыши, чистить колодец и колоть дрова, справляясь в полной мере со своей долей дневных забот. В непогоду, когда по равнинам гуляла метель, Боуи и Джон Хоукинз хозяйничали в амбаре, чинили прохудившиеся кастрюли для Лодиши, дубили шкуры, ремонтировали фермерские инструменты.

Работа была благом, закалявшим тело и притуплявшим мысль. Тяжелый физический труд давал выход гневу, отчаянию, чувству вины и так некстати ожившим сексуальным потребностям.

Вечером после ужина мужчины играли в шашки за кухонным столом, а Лодиша шила, штопала или терла сковороды песком и уксусом. Рози читала им вслух, то и дело прикладываясь к бутылке. Когда же речь ее становилась невнятной, она тихо сползала на пол со своего стула возле лампы и Боуи относил ее в постель.

Большую часть воскресных вечеров Рози проводила в Пэшн-Кроссинге, напиваясь до бесчувствия и обстреливая заведение Гарольда. Затем - как, например, сегодня - Боуи отмахивал пешком пять миль до города и выкупал ее из тюрьмы.