Вооружена и очень опасна - Алина Кускова

Клеопатра Деонисовна задернула шторы, включила в комнате свет и пошла открывать гостям дверь.

– Тетушка, познакомься, это Владислав Стоцкий.

– Очень приятно, голубчик, мы с вами где-то встречались. По-моему, на вернисаже.

– У вас отличная память, Клеопатра Деонисовна.

Официальная часть представления завершилась быстро, в воздухе витало напряжение.

– Что-то случилось? – встревожился Туровский, глядя на задумчивое, опечаленное ли цо тетушки.

– Ничего особенного, – пожала та плечами, направляясь в кухню. – Сейчас чай будем пить с малиновым вареньем, и я все расскажу.

– Я вам помогу, – предложила Катя, птичкой порхнув за Клеопатрой Деонисовной.

– Замечательно, милочка, мне с вами будет веселее.

Андрей потер лоб, тетя была явно чем-то расстроена.

– Пройдемте к мешку, – зловещим, требовательным шепотом сказал Стоцкий.

Андрей не стал с ним спорить, тот дрожал от нетерпения. Мужчины прошли в гостиную, которую украшала высокая ель, переливающаяся огнями, и уселись в кресла. Стоцкий нервно оглядел комнату.

– Где? – прошептал он сухими от волнения губами.

Андрей кивнул на елку. Там, спрятанный за большими игрушками Дедом Морозом и Снегурочкой, лежал красный пухлый мешок.

– Не может быть, – затрепетал банкир и бросился под елку, отшвыривая игрушки в сторону.

– Осторожнее, – поморщился Туровский, глядя на это действо, – не дрова кидаете, а сказочных героев. Им по меньшей мере лет пятьдесят, раритеты, почти как ваши ножи.

– Сравнили, – хмыкнул Воскресенский, но ухмылка тут же сошла с его удивленного лица.

Из-под елки с подозрительно легким мешком вылез Стоцкий. Он не мог говорить, руки его дрожали, голова болталась, как у китайского болванчика, брови нервно взлетали и опускались, рот открывался и закрывался. Довершающие эту неприглядную картину круглые, выпученные глаза делали его похожим на карпа, хитростью и обманом вытащенного из родной реки на берег.

Воскресенский вскочил, подошел к мешку и принялся развязывать бечевку. Они, ударившись головами, одновременно склонились над содержимым мешка.

– Денег нет! – трагически прорычал Стоцкий, которого наконец-то прорвало.

– Денег нет, – подтвердил Олег, вытаскивая из мешка скомканную газету, затем вторую, третью...

– Так вот в чем дело, – нахмурился Туровский. – Тетя! Тетя Клепа!

Он поднялся, чтобы пойти на кухню, но тетя с подносом, на котором дымился чай в чашках, уже стояла на пороге. Позади нее выглядывала Катя с вазочкой, наполненной вареньем.

– Нужно было меня предупредить, – пробормотал Андрей, глядя на расстроенное лицо Клеопатры Деонисовны. – Я бы предпринял какие-то необходимые действия, организовал поисковые мероприятия...

– Извини, Андрюша, – вздохнула тетя, – я сама только сегодня вечером обо всем догадалась. Чем ты можешь мне помочь? Убить этого подлеца и негодяя?!

– Если он в этом виновен, то убью! – рассердился Туровский.

– Кстати, Клеопатра Деонисовна, – подбежал к ней Стоцкий, – а кто он?! Кто та сволочь, что оставила под елкой пустым мой мешок?!

– Пустой мешок?

Клеопатра Деонисовна прошла к столу и поставила на него поднос. Катя прошла следом за ней и поставила на стол вазочку с вареньем. Она чувствовала, что в данной напряженной ситуации ей лучше помолчать. В последнее время, после того, как влюбилась в Олега, она как-то резко поглупела и стала говорить всякую ерунду.

– Пустой мешок? – повторила тетя, как бы заставляя себя вернуться на бренную землю. – Это я оставила его пустым под елкой.

– Эта сволочь вы?! – обомлел Стоцкий.

– Прекратите обзываться! – не выдержала Катерина. – В конце концов, это не только ваш мешок! Это общий мешок! Мы все привязались к нему, как родные.

– Извините, – пробормотал Стоцкий, опускаясь на пол возле мешка. – Я не это хотел сказать.

– Мешок, ах да... при чем здесь мешок, – вздохнула Клеопатра Деонисовна. – Усаживайтесь к столу, господа!

– Тетя, – вкрадчиво начал Туровский, – мы подождем, пока ты объяснишь, куда дела деньги из этого мешка. Хорошо? Когда будешь готова рассказать, расскажешь...

– Не говори со мной как с душевнобольной! – возмутилась она. – Мужчины так меркантильны. – Она повернулась к Катерине, та выдавила из себя понимающую улыбку. – Деньги, деньги, деньги! Их интересуют лишь деньги. Как больно! – Она схватилась за сердце. Андрей подошел к ней с предложением принести любое лекарство. – Таблетки не помогут, – всхлипнула Клеопатра Деонисовна, – когда болит душа. В нее наплевали! Мне наплевали в душу, как обидно.

– Мне тоже всегда бывает обидно, – сказала Катя потому, что Клеопатра Деонисовна обращалась только к ней, – когда в нее плюют!

– Может быть, – робко предположил Стоцкий, усаживаясь за стол, – вернемся к деньгам? Все-таки десять миллионов рублей не иголка в стоге сена.

– Десять миллионов рублей? – внезапно оторвалась от грустных мыслей о меркантильности мужчин Клеопатра Деонисовна. – Там была такая большая сумма? Надо же, а я не посчитала.

– Была?! – трагически прокричал Стоцкий, хватаясь за сердце.

– Мы должны принимать удары судьбы, – тетя снова обратилась к Катерине, – с высоко поднятым забралом, детка!

– Меня посадят, – простонал в это время банкир.

– А ты не воруй, – хмыкнул Туровский.

– Где-то я это уже слышала, – нахмурилась Клеопатра Деонисовна.

– Кинокомедия одна старая, там...

– У нас трагедия! – простонал Стоцкий.

– Никакой трагедии нет, молодой человек, – высокомерно заявила ему тетя. – Я вырву с корнем из своего сердца всякие воспоминания о нем.

– О моем мешке? – не унимался банкир.

– Что вы пристали ко мне с этим мешком?! – возмутилась Клеопатра Деонисовна. – Это так важно? – Племянник кивнул. – Хорошо, если это важнее моей растоптанной души и его преступных намерений, слушайте. Я не могла оставить деньги на виду у всех!

– Я же просил не заглядывать в мешок, – тихо, с укором напомнил Туровский.

– Настоящую женщину об этом можно даже не просить, – усмехнулась Клеопатра Деонисовна. – Я сразу проверила его содержимое. Безусловно, тот факт, что мой племянник совершил настоящий мужской поступок и ограбил банк, чрезвычайно приятен. Тем не менее от денег пришлось избавиться...

– Куда вы их дели?! – не выдержал Стоцкий, нервно подпрыгивая.

– Выбросила на помойку!

Рассказанная Клеопатрой Деонисовной в двух словах история показалась совершенно неправдоподобной! Она проверила содержимое мешка, промучилась весь день, после чего переложила их в спортивную сумку и отнесла в ближайший мусорный бак. Стоцкий сорвался с места и побежал к помойке. Воскресенский, чувствуя во всем этом свою вину, побежал следом за ним. Туровский, прежде чем уйти, осторожно спросил, в какой именно мусорный бак тетушка положила миллионы.

– В ближайший к подъезду или самый дальний, я забыла, – резко ответила она ему. – Бегите, мальчики, наши коммунальщики очистят контейнеры только после праздников. Дерзайте! Как я над ними пошутила?

Катерина непонимающе поглядела на повеселевшую Клеопатру Деонисовну.

– Неужели ты, деточка, думаешь, что я и правда могла выбросить деньги? Ах, если бы я была такой твердой и неуступчивой, он меня никогда бы не зацепил!

– Так они там ищут то, чего нет?!

– Иди, милочка, на второй этаж и принеси сумку из-под моей кровати. В ней, как говорит господин Стоцкий, десять миллионов. Осторожно, она тяжелая.

– Я знаю.

Она протянула Кате ключ от двери, выключила свет и принялась смотреть, как трое прилично одетых, холеных, ухоженных, пахнувших дорогим парфюмом мужчин рьяно роются в мусорных баках возле дома.

– Ищи, сыщик, – хихикнула она, глядя на родного племянника, с головой окунувшегося в подмороженные очистки.

Через полчаса троица вернулась. Выглядели они потрепанными, неухоженными и безумно огорченными.

– Денег нет, – тяжело дыша, произнес Стоцкий. – Какому-то бомжу сильно повезло.

– Денег нет, – повторил за ним Андрей и с настороженным сомнением поглядел на родственницу. – Что? Там их не было! За что?! За что, тетя?!

– За хамство и невнимание к моей скромной персоне. За вранье с сигаретами и алкоголем. За то, что не выслушали меня. – Она носком туфли подпихнула к банкиру стоявшую рядом спортивную сумку. – Я еще не сошла с ума, чтобы выбрасывать миллионы в мусорку. Как вы могли обо мне так подумать?

– Прости, тетя, – пламенно сказал Туровский, хватая сумку и подходя с ней к дивану.

– Если они там, – простонал Стоцкий, потянувшийся за ним, – я готов вынести целую дюжину ваших дурацких шуток! Извините, Клеопатра Деонисовна... О! А! Ух...

Мужчины уставились на пачки купюр с явным облегчением. Сидевшая за столом Катерина вытянула шею, боясь покинуть свое место и оказаться в оппозиции к хозяйке.

– Теперь вы довольны, – поинтересовалась тетя, – и готовы меня выслушать дальше?!