Академия - Айзек Азимов

Он остановился, чтобы перевести дыхание. В этот момент гулкий голос лейтенанта за бортом корабля замолк, и вскоре сам он, встревоженный и озабоченный, вошел в отсек.

— Докладывайте, — коротко приказал Мэллоу.

— Сэр, они требуют выдачи Джорда Пармы.

— А если нет?

— Разные угрозы, сэр. Трудно понять. Их так много, и они просто обезумели, сэр. Один из них кричит, будто управляет этим районом планеты, будто его сопровождает наряд полиции. Похоже, так оно и есть.

— Важно одно: он — представитель власти, — сухо сказал Мэллоу. — Скажите им, пусть этот губернатор или кто он там подойдет к кораблю один. Если он сделает это, он может получить Преподобного Джорда Парму.

Тут в руке Мэллоу неожиданно оказался бластер. Он прорычал:

— Прошу помнить, что я не знаю такого понятия, как «нарушение субординации». И если кто-нибудь попытается учить меня, что мне делать, я ему преподам хорошую науку.

Бластер остановился на Твере. Старый торговец с трудом разжал сцепленные пальцы, опустил руки. Он тяжело, с присвистом дышал.

Тинтере вышел. Через пять минут от толпы отделилась фигурка. Человек шел медленно и осторожно. Дважды поворачивал назад, но вопли разъяренной толпы гнали его к звездолету.

— Отлично, — процедил сквозь зубы Мэллоу и указал на миссионера бластером. — Грин и Эпшер, выведите его.

Миссионер взвизгнул, как раненый зверь, и в полном отчаянии воззвал к небесам, воздев руки. Тяжелые рукава сутаны упали и обнажили почти до плеч его худые, покрытые сетью расширенных вен руки. Что-то сверкнуло. Мэллоу непроизвольно моргнул и повторил приказ.

Миссионер, пытаясь освободиться от крепких рук державших его солдат, выкрикивал:

— Будь проклят предатель, отдающий своего ближнего на поругание и смерть! Да оглохнут уши, которые глухи к мольбам слабого и беспомощного! Да ослепнут глаза, которые слепы к невиновности! Да почернеет навеки душа, соединившаяся с мраком…

Твер закрыл уши руками.

Мэллоу убрал бластер и спокойно приказал:

— Всем разойтись по своим постам. Сохранять полную боевую готовность в течение шести часов после того, как разойдется толпа. После этого — сдвоенные вахты на сорок восемь часов. Потом будут новые инструкции. Твер, пойдемте со мной.

…Через пять минут они были в каюте Мэллоу. Он знаком предложил Тверу сесть. Твер был удручен и подавлен до крайности.

Мэллоу с нескрываемой иронией смотрел на него.

— Твер, — сказал он мягко, — вы меня разочаровали. Три года политической карьеры напрочь изжили в вас торговца! Помните: в Академии я могу быть демократом, но нечего удивляться тому, что на корабле я — тиран и деспот. При всем том я еще ни разу в жизни не доставал бластера в присутствии моих людей. И теперь бы не достал, если бы вы меня не вынудили.

Твер, у вас нет на корабле официальной должности. Вы находитесь здесь исключительно по моему личному приглашению, и я готов оказывать вам всяческие знаки гостеприимства. Тем не менее с сегодняшнего дня в присутствии моих офицеров и любого члена команды я для нас не «Мэллоу», а «сэр». И когда я буду отдавать распоряжения, не советую вам хотя бы из самосохранения вскакивать, будто вы новобранец и командир выкрикнул вашу фамилию. Иначе я буду вынужден применить крайние меры, что весьма прискорбно. Я излагаю ясно?

Лидер партии торговцев сглотнул набежавшую слюну и прошептал:

— Мои извинения…

— Приняты. Вашу руку!

Потные пальцы Твера скользнули в железобетонную ручищу Мэллоу. Дрожащим от волнения голосом он проговорил:

— Я действовал из лучших побуждений, поверьте! Мы же послали его на верную смерть. Этот сиволапый губернатор не сможет его спасти. Это же просто убийство!

— Ничего не могу поделать. Твер, эта история плохо пахнет. Вы ничего не заметили странного?

— А-а-а… вы?

— А вот посмотрите… Космопорт находится а весьма отдаленном от населенных районов месте. Откуда ни возьмись бежит миссионер. Откуда? Но бежит именно сюда. Зачем? Совпадение? Собирается огромная толпа. Откуда она взялась? Ближайший мало-мальски населенный городок находится как минимум в ста милях отсюда. А они добираются за полчаса. Каким образом?

— Да, каким образом? — эхом отозвался Твер.

— А как насчет того, что миссионер был доставлен сюда и выпущен как приманка? Наш друг, преподобный Парма, был поначалу просто-таки здорово смущен.

— Но… жестокое обращение… — пробормотал Твер.

— Может быть! А может быть, они думали, что мы будем настолько благородны и милосердны, что тут же бросимся на его защиту. А ведь он нарушил законы и Кореллии, и Академии. И если я оставляю его на борту, то фактически объявляю войну Кореллии, а Академия при всем желании не может нас защитить.

— Ну, это… вы, пожалуй, перехватили…

Мэллоу не успел ответить, поскольку пискнул сигнал вызова и раздался голос:

— Сэр, получено официальное сообщение!

— Немедленно! Срочно передайте!

Сияющий стальной цилиндр тут же вывалился в приемник пневмопочты. Мэллоу раскрыл его, вынул лист бумаги и внимательно пробежал глазами.

— Телепортировано прямо из столицы. Из личных апартаментов Командора.

Мэллоу громко, от души расхохотался:

— Значит, Твер, вы считаете, что я перехватил? Тогда читайте. И обратите внимание на странное совпадение: через полчаса после того как передали им миссионера, мы наконец получаем приглашение навестить августейшего Командора. После семи дней молчания и ожидания! Лично я полагаю, что экзамен выдержан с честью!

5

Командор Аспер, по его собственному определению, был человек из народа. Шишковатая голова его почти совсем облысела, лишь оставшиеся на затылке длинные волосы жиденькими сосульками спускались до плеч. Сорочка давно нуждалась в стирке. К тому же он гнусавил.

— Не хочу хвастаться, торговец Мэллоу, — говорил он, вышагивая рядом с Мэллоу по дорожкам сада, — но в моем лице вы видите не кого-нибудь, а просто первого гражданина государства. Вот что означает «Командор». Это мой единственный титул.

Казалось, ему самому страшно нравится все, что он говорит.

— Именно это, — продолжал он, — как ничто другое, связывает наш народ с народом Академии. Я чувствую, как вы радуетесь благам республиканского строя.

— Безусловно, Командор, — ответил Мэллоу торжественно. — Позволю себе заметить, что как раз в этом мне видится надежда на мир и дружбу между правительствами и народами наших стран.

— О да! Мир и дружба, это замечательно!

Физиономия Командора озарилась сентиментальной улыбкой, отчего жиденькие патлы на затылке зашевелились.

— Хочу заверить вас, — продолжал он, — что никто на Периферии не принимает так близко к сердцу идеалы мира, как я. С полной ответственностью могу заявить, что с той самой поры, как я сменил своего августейшего отца на посту руководителя государства, у нас воцарились мир и благоденствие. Может быть, и не следовало говорить вам об этом, возможно, это прозвучит нескромно… (он театрально прокашлялся), но мне говорили, что мой народ, вернее — мои сограждане, называют меня Аспером, Горячо Возлюбленным.

Мэллоу с любопытством рассматривал хорошо ухоженный сад. Казалось вероятным, что в темных уголках, за густыми зарослями, прячутся вооруженные охранники. Но его внимание привлекло другое: высокие, массивные, обитые сталью стены, окружавшие сад, были не так давно укреплены. Что-то не вязалось это с репутацией народного любимца…

— Какая удача, — сказал Мэллоу, — что я имею дело именно с вами, Командор, а не с деспотами и тиранами окружающих миров, среди которых и в помине нет просвещенных монархов. Да, их, пожалуй, никто не зовет «горячо возлюбленными»…

— Неужели? — вскричал Командор с напускным удивлением.

— Да-да, и все потому, что они не думают так, как вы, о счастье своих народов. Я просто уверен, что вы без устали заботитесь о благосостоянии своих сограждан!

Командор, довольно улыбаясь, не отрывал глаз от посыпанной гравием дорожки сада. Они медленно шли вперед.

Мэллоу вкрадчиво продолжал:

— Командор! До сегодняшнего дня отношения между нашими странами сильно страдали из-за того, что ваше правительство применяло ограничения к нашим торговцам. Мне кажется, что именно вы давно понимаете преимущества свободной торговли.

— Свободной торговли? — испуганно пробормотал Командор.

— Да-да, свободной торговли! Вы должны понять как просвещенный и трезвомыслящий человек, что она была бы выгодна для обеих сторон. У вас есть кое-что, что нужно нам, а у нас что-то, что нужно вам. Речь идет всего-навсего о взаимовыгодном обмене, который обеспечил бы ваше процветание. Такой просвещенный правитель, такой друг народа, как вы, думаю, не нуждается в объяснениях, почему и насколько это важно. Надеюсь, я не оскорбил ваших чувств таким предложением?