Последний штурм - Михаил Домогацких

— Думаю, — ответил Агню, — это — как бы точнее сказать? — он замолк, подыскивая подходящее определение, — это… временный паралич воли, который необходимо преодолеть, и мы его преодолеем.

Нгуен Ван Тхиеу внутренне содрогнулся от такой беспощадной прямолинейности. Вице-президент будто повторил слова из французской газеты, которая писала: «Режим президента Тхиеу парализован американской доктриной «вьетнамизации». Неверие проникает во все сферы общества. Паралич пока коснулся периферийных органов, но он грозит поразить весь организм. Это произойдет тогда, когда парижские переговоры и активные боевые операции Вьетконга заставят американцев уйти из Вьетнама». Президент почувствовал, что у него нет больше сил продолжать разговор, ему хотелось сейчас остаться одному, подумать над своим будущим, если столь грозное предсказание станет реальностью. Но он собрался с силами, улыбнулся.

— Вы ставите очень страшный диагноз, господин Агню, но тогда надо и назначить метод лечения.

— Он уже определен, господин президент. Соединенные Штаты не бросят своих друзей. Несмотря на различные кривотолки и слухи, мы не собираемся уходить и не уйдем из Азии.

— В последнее время, господин вице-президент, на страницах ваших и европейских газет все чаще появляются сообщения о том, будто администрация президента Никсона ищет пути для установления иных отношений с красным Китаем. Они имеют под собой основание? — спросил Нгуен Ван Тхиеу, давая понять, что обсуждение вопросов, связанных с Вьетнамом, его больше не интересует.

— There’s no smoke without fire[6], — улыбнулся Агню. — Нынешняя обстановка в Китае, по определению наших специалистов, может привести к большим переменам в его ориентации. Разрыв союза этого гиганта с Советами можно будет рассматривать как стратегическую победу свободного мира. Огонь китайских пограничников на какой-то там сибирской реке не просто оборвал жизнь нескольких русских солдат, он сжег мост, соединяющий берега двух коммунистических стран. Было бы недальновидно и неразумно не воспользоваться новой ситуацией.

— А как к этому зондажу относится президент Тайваня генералиссимус Чан Кайши?

— Президент поручил мне передать ему, что нет ни малейшего повода для тревоги. Тайвань мы защищать будем как свою территорию.

На следующий день Спиро Агню после беседы с генералами штаба экспедиционного корпуса решил побывать в одной из дивизий, которая дислоцировалась в полутора-двух часах езды от Сайгона. По всей дороге на равных промежутках были расставлены усиленные отряды морских пехотинцев на броневиках. Им был дан приказ, с одной стороны, не лезть в глаза вице-президенту, а с другой, не дать не только какому-нибудь вьетнамцу, а даже собаке приблизиться к дороге. Даже крестьяне, убиравшие в это время года рис на полях, были загнаны в дома. А чтобы они не вылезали из них, в каждой деревне разместили отряды полицейских, получивших приказ стрелять в нарушителей порядка.

Командир дивизии, отдав рапорт вице-президенту, представил ему офицеров.

— Я рад встретиться с настоящими героями, — торжественно произнес Агню, — которые в трудных условиях ведут борьбу с врагами, угрожающими нашим идеалам и принципам. Офицеры и солдаты, сражавшиеся во Вьетнаме, всегда будут служить символом свободолюбивой Америки и пользоваться ее уважением. Спасибо вам, господа, за мужество, с которым вы выполняете великую миссию. А теперь я хотел бы встретиться с солдатами. Я ценю ваши дела, господа офицеры, но, согласитесь, на долю солдат выпадают более тяжкие испытания. Мы в Америке экономим каждый доллар, чтобы ни в чем не отказывать своим сыновьям, сражающимся здесь. Наш великий народ и его правительство многим жертвуют, чтобы поставить непреодолимый барьер для врагов демократии и свободы. Наш образ жизни служит маяком для всех, кто стоит вместе с нами на передней линии борьбы за священные идеалы, которым мы преданы.

Пройдет всего полтора года, и вице-президент США, уличенный в крупных финансовых махинациях, будет вынужден уйти в отставку. Только энергичное вмешательство Никсона спасло Спиро Агню от скамьи подсудимых.

Встреча с солдатами не была запланирована, и командир дивизии вопросительно посмотрел на командующего.

— Господин вице-президент, — сказал Абрамс, — солдаты дивизии находятся на передовых рубежах, и добраться до них днем невозможно, дороги под обстрелом противника. Шпионы наверняка уже узнали о вашем прибытии, и Вьетконг может предпринять дерзкую операцию, а мы не можем ставить вашу жизнь под угрозу.

Агню в душе обругал самого себя за ненужный порыв: «Не хватало только, чтобы меня подстрелили, черт возьми. Надо как-то, не теряя лица, отказаться от глупой затеи». Но вслух произнес другое, чтобы показать себя с лучшей стороны:

— Но если наши солдаты каждый день рискуют своей жизнью, почему вице-президент не может сделать этого хотя бы однажды? — а про себя подумал: «Должно же хватить у них ума, чтобы не согласиться с этим».

Командующий по лицу Агню понял его состояние и отчеканил с прямотой, против которой нечего было возразить:

— Здесь, во Вьетнаме, господин вице-президент, находится более полумиллиона американских солдат, а вице-президент Соединенных Штатов один на всю Америку. Я не могу допустить, чтобы его жизнь подвергалась опасности. У меня, господин вице-президент, есть другое предложение — посетить госпиталь, где лежат настоящие герои, пролившие кровь за Америку.

— Ну что ж, господин командующий, — почувствовав облегчение, уже более бодро ответил Агню, — давайте поедем в госпиталь.

Переправившись через один из рукавов Меконга, кортеж, будто в клещи взятый броневиками, проскочил по тесным улицам Кантхо, остановился у двухэтажного здания госпиталя. Машины с вице-президентом, командующим и несколькими генералами пропустили во внутренний двор, остальные заняли улицу перед госпиталем.

Агню готовился к встрече с ранеными, переполненный собственным величием. Он сейчас скажет такие слова, которые обойдут все газеты Америки.

— Да, — спохватился он, — а почему с нами нет ни одного журналиста?

— Все по тем же соображениям безопасности, господин вице-президент, — ответил Абрамс. — Мы и так пошли на большой риск, предприняв эту поездку. И будет лучше, если вы их соберете потом в Сайгоне и расскажете все, что видели и слышали.

Они вошли в кабинет главного врача. Одетый в белый халат подполковник доложил, что в госпитале сейчас находится 185 раненых, большая часть которых в ближайшие три-четыре дня будет отправлена в Гонолулу или и Штаты. Это тяжелораненые. Остальные продолжат долечивание здесь, чтобы потом вернуться в строй.

Принесли белые халаты, и, надев их, гости стали одинаковыми: даже вице-президент, со своей высокой, хотя и без выправки фигурой, мог сойти за генерала, в крайнем случае за интенданта, а командующий ничем не отличался от сопровождающих его офицеров.

В первой же палате для легкораненых вице-президента несколько удивило, что у стены между койками стояла батарея пустых бутылок.

— Вам разрешают тут пить? — спросил он, обращаясь ко всем сразу.

— Только тут с удовольствием можно это делать, а там, откуда мы прибыли, не до выпивки, голову бы сохранить, — ответил раненный в руку. — Разрешите представиться, сэр: сержант Линкольн.

— Знаменитая фамилия, — пошутил Агню. — Не потомок ли великого президента?

— Нет, сэр, к сожалению, не потомок, а то бы вряд ли я был здесь.

— Это почему же? — удивился вице-президент.

— Если бы я был потомком президента, у меня наверное были бы денежки. А будь у меня денежки, я бы не поехал зарабатывать их во Вьетнам. Очень уж они дорого достаются здесь, сэр.

— С тобой, Линкольн, говорит вице-президент Соединенных Штатов господин Спиро Агню. Постарайся выбирать выражения, — сказал главный врач.

— А я и выбираю что ни на есть правильные выражения. Очень рад, господин вице-президент. Видеть живого вице-президента мне еще не приходилось.

— Как вы себя чувствуете во Вьетнаме, сержант Линкольн? — спросил Агню.

— Война, господин вице-президент, не футбольный матч между двумя командами. Тут голы считаются потерянными головами. Иногда мы забиваем в ворота противника, иногда сами уходим с потерями. Ничего не поделаешь, кому-то, бывает, и не повезет. А вообще-то наши солдаты — храбрецы. Вот любого спросите, у каждого на счету не один вьетконговец. Деньги, которые вы нам платите, мы отрабатываем сполна.

— А вы кто? — спросил Агню у другого раненого, стоявшего у окна.

— Я пулеметчик, сэр. Но вот в последнем бою не повезло. И самое неприятное, что рана легкая, значит, опять придется воевать. Дал согласие на два года. Один уже прошел. Боюсь, что конца второго не дождусь, Вьетконг теперь не тот стал, сильнее. Мы слышали, что президент Никсон обещал вернуть нас в Америку. Верно это, господин вице-президент?