Спецназ Его Императорского Величества - Владимир Куницын
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем временем слегка раненный в зад драгун поднялся и так же, пылая жаждой мести, начал подступать к месту основных событий. Малыш вяло отреагировал на увеличение неприятельских единиц, хотя его шпага выглядела довольно несерьезно против двух палашей и сабли.
— С разных сторон, окружай его! Атаковать одновременно! Любое ранение, лишь бы он не умер сразу!
Данилов отдавал команды, осторожно заходя за спину лазутчику. Казаков и рядовой нанесли по удару, которые легко, и даже небрежно, были отражены. Новые выпады также не принесли успеха, но Николай наконец занял удобную позицию практически за спиной у соперника, с которой он был уверен, что не промахнется.
Увидев начало следующей атаки своих товарищей, Данилов рванулся вперед, целясь нанести сильный удар по незащищенному бедру противника. Описав короткую петлю, клинок со свистом полетел к ноге, но в следующую долю секунды все изменилось. Палаш Казакова и сабля рядового на этот раз не встретили сталь шпаги. Движение малыша оказалось настолько стремительным, что показалось, будто он исчез. В последнее мгновение Николай увидел, что драгуны атакуют пустоту, а верткий противник стоит совсем в другом месте. И острие шпаги, летящее в его незащищенную грудь.
Ноги подгибались не в состоянии держать разом отяжелевшее тело, многопудовый палаш выворачивался из руки. Штаб-ротмистр Данилов понял, что сейчас умрет, и последняя мысль, пролетевшая в голове, была о том, как трудно без него придется товарищам в схватке с этим маленьким врагом, владеющим такими сказочными приемами фехтования.
VII— Так значит, ты утверждаешь, что русские обнаружили тебя?
Наполеон расхаживал по гостиной в своей временной резиденции во Фридланде.
— Это немного странно, Луи! Надеюсь, ты был осторожен?
— Более чем, ваше величество! Но русские удивили меня. После того как я подстрелил офицера, отряд сразу бросился искать того, кто это сделал. Причем их даже не остановила невероятная дистанция выстрела. В прицел я видел командира отряда — он явно искал место, откуда прилетела пуля. И это его взвод, перебравшись по мосту во Фридланде, атаковал нас.
— Вот как? И что стало с этим офицером?
— Доминик убил его.
— Это хорошо. Ладно, Луи! Оставим пока это. Больше ничего не случилось незапланированного?
— Нет. Все остальное прошло, как и предполагалось и…
— Что?
— И я восхищен, ваше величество, вашим гениальным планом. Одним письмом лишить противника всех преимуществ, оставить его на гибельной позиции…
— Понимаешь, Луи, это, наверное, самое главное — знать не только численность армии противника, ее состав, но и кто стоит во главе. Стадо баранов, возглавляемое львом, всегда победит стадо львов, возглавляемое бараном. Важно понимать, как поведет себя командующий в той или иной ситуации.
— Вам, ваше величество, это удается просто гениально.
Бонапарт разгуливал по комнате, заложив руки за спину.
Наконец проговорил.
— Конечно, Луи, любой подданный Франции должен боготворить императора. И у меня полно генералов, маршалов, придворных, епископов, и даже родственников, готовых это делать денно и нощно. Но тебя, по крайней мере, когда мы одни, хочу попросить избавить меня от этой трескотни. Ты понимаешь?
Темные глаза Бонапарта внимательно смотрели на Каранелли.
— Постарайся хотя бы иногда вспоминать, что ты был моим соседом в лучшем в мире городе Аяччо. Мне больше некого попросить об этой услуге, Луи.
— Хорошо…
— Вот и славно. А теперь поговорим о дальнейших делах. Я отправляюсь в Тильзит. Там, за Неманом, начинается Россия. Думаю, отступающая армия Беннингсена остановится только за рекой.
— Мы будем преследовать его в России?
— В этом нет необходимости. Царь Александр умеет правильно оценить положение дел. Надеюсь, его послы с предложением мира будут ждать меня в Тильзите.
— А Кенигсберг? Честно говоря, я думал, что будет какое-нибудь новое задание.
— С этим великолепно справится Мюрат. Тем более что, узнав о поражении русских здесь, Лесток уже покинул Кенигсберг и тоже спешит в Тильзит. А ты, мой друг, поедешь в Испанию. Точнее, почти в Испанию. Я решил подарить тебе еще один небольшой замок в Пиренеях, на самой границе.
— Благодарю, ваше величество!
— Ты заслужил это последней вылазкой в русский тыл. Вообще, я хотел бы разобраться с твоим отрядом. Итак, все офицеры носят мундиры лейтенантов, но на самом деле им давно присвоено звание капитанов. Разумеется, им платят как капитанам, с учетом специальной надбавки.
— Да, а те, кто ходит в унтер-офицерах, имеют звание лейтенанта.
— Сколько их?
— Шестеро.
— Тебе хватает?
— Хорошо бы еще пару.
— Найди четверых. Теперь лаборатория. Что там?
— Десять человек под руководством Бусто занимаются наукой. Еще двадцать помогают ему скорее как мастеровые. У него есть еще один офицер, который следит за порядком.
— Давай подведем итог! — император подошел к бюро, макнул перо в чернильницу и начал чиркать по бумаге. — У тебя в подчинении шесть капитанов, которые носят лейтенантские мундиры. Четверо из них воюют, двое занимаются обеспечением их необходимым оружием и снаряжением.
— Это так, — ответил Каранелли.
— Присвоим всем майорские звания, кроме помощника Бусто. Он сейчас в Фонтенбло, если я не ошибаюсь?
— Да.
— Дальше. У тебя шесть лейтенантов, которых все считают унтер-офицерами. Скоро их станет десять. Так?
— Так.
— И, наконец, тридцать ученых и мастеровых под руководством Бусто, — Наполеон говорил и одновременно делал пометки на бумаге.
— Да.
— Отлично. А теперь, Луи, слушай, что тебе предстоит сделать. Завтра все твои офицеры, ученые, мастеровые отправляются в Фонтенбло. Работа здесь закончена, но дел еще немало. Она будут продолжена в твоем замке. Перментье поможет организовать передислокацию так, чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов. Кстати, можешь его поздравить — он получил чин полковника и направлен мною в Париж. У него там будет немного работы, а затем он прибудет в твой замок.
Бонапарт замолчал, глядя на Каранелли, словно пытаясь понять, все ли тот успевает запомнить. Видимо, то внимание, с каким его слушал бывший сосед, императора вполне удовлетворило.
— В замке наконец соберется вся твоя команда, полтора года вы были расквартированы в разных концах Европы. Тебе нужно определить, чем станете заниматься в ближайшие два года. И начать эту работу, чтобы затем передать ее Перментье.
Каранелли удивленно вскинул голову, но промолчал. Не зря же император ведет этот разговор — значит, сам и расскажет, что задумал.