Империя ангелов - Бернард Вербер

84. Яйца

Прежде чем отправиться в космос на поиски другой планеты, мне необходимо урегулировать все проблемы со своими сферами.

Я проверяю, исполнились ли их желания. Игорь хотел покинуть психиатрическую больницу в Брест-Литовске, и теперь он в армии. Жак хотел погрузиться еще глубже в литературу, и теперь он пишет свой первый роман. Венера взяла себя в руки.

– Как поживает твой выводок? – интересуется Рауль.

Я показываю ему яйца с видимым удовлетворением.

– Лучше не бывает.

Рауль заявляет, что мне не следовало бы так радоваться. На самом деле не все у них так уж и хорошо. Их желания исполнились, но лучше им от этого не стало. У Венеры больше нет семьи, нет любви, нет даже приличного образования, которое помогло бы ей в жизни. Это просто изнеженная и недалекая девушка.

Психиатрическая больница довела Игоря до состояния почти растительного. Он страдает от катастрофического отсутствия любви. Он одинок, у него нет денег, нет друзей, ни одна женщина ни разу не поцеловала его даже в щеку, а ведь ему уже семнадцать! Его отправили на передовую в Чечню с подразделениями Дюкускова, состоящими из отбросов общества, чтобы выполнять самые опасные задания. Что касается Жака, то из-за того, что он живет в мире своих фантазий, он теряет ощущение реальности и постепенно становится инвалидом, не способным к повседневной жизни.

– И ты называешь это «лучше не бывает»?

Взглянув еще раз на эти три человеческие души, которые должны представлять три стороны моей личности, я чувствую ужас.

– Ха-ха! Добро пожаловать в Рай, – иронизирует Рауль. – Непыльная работенка, как говорится.

– Фуфло все это! Проще заставить минерал превратиться в растение, чем вывести человека на более высокий уровень развития.

Рауль принимает озабоченный вид.

Как бы то ни было, для нас эта бюрократическая работа закончена. Мы покидаем этот манерный Рай и отправляемся за приключениями.

У него этот странный взгляд, который меня завораживал и пугал раньше, когда мы были из плоти и крови. Этот взгляд как бы говорит: «Совершим все возможные ошибки, потому что иначе мы не узнаем, почему их не надо было делать».

Я прошу Рауля немного подождать, чтобы я смог наладить жизнь своих клиентов. Я устраиваю так, чтобы председатель жюри конкурса «Мисс Вселенная» выбрал кандидатуру Венеры. Я создаю дружескую атмосферу в спецподразделении Дюкускова «Волки», где служит Игорь. Во сне я посылаю Жаку несколько забавных сцен для его романа.

– Да не теряй ты время на них, – ворчит Рауль. – Тебя ждет вся вселенная.

Он склоняется у меня над ухом и шепчет:

– И вообще, смертные иногда справляются со своими проблемами гораздо лучше без нас.

85. Венера. 17 с половиной лет

Переделав тело с помощь пластической хирургии, я восстановила его как старый автомобиль. Я его перекрасила, починила двигатель и электрику. Я снова в форме. Я постоянно мажу помадами и кремами живот, ляжки и зад. Я снова занимаюсь спортом: плаванием, джоггингом, стретчингом. Постепенно я начинаю регулировать и свой аппетит.

Наконец, я снова в фотостудиях. Начинаю с рекламных кампаний различных продуктов, потом одежды, джинсов и – наконец-то! – высокая мода. Классический путь топ-моделей.

Вторая попытка более удачна, чем первая. Падение в пропасть, последовавшее за моими первыми успехами, придало мне сил. Я больше не позволяю наступать мне на ноги. Я научилась заставлять уважать себя.

В любовники себе я выбрала манекенщика. Хотя мы занимаемся одним и тем же делом, у него не очень получается. Ему стыдно позировать и ходить по подиуму. Эстебан говорит, что для него это временно.

Я выбрала его исключительно за физическую красоту. Он очень живописен, в стиле «латино». Я дала ему понять, что, как только он мне надоест, я выплюну его, как косточку от вишни. Эта перспектива его не только не оттолкнула, а еще больше привязала ко мне. «Ах, Венэра, ты одна мена понымаешь…» Мужчинами так легко манипулировать. Мне кажется, я поняла, как они устроены. Женщине достаточно быть независимой от них, чтобы они захотели зависеть от нее.

В постели Эстебан настоящий атлет, стремящийся выиграть гонку. Он напрягается изо всех сил. Я подозреваю даже, что он употребляет допинг. И все это для моего удовольствия! Сперва я пыталась его успокоить, но быстро поняла, что лучше оставить его наедине со своими сомнениями. Я все время требую большего, и ему это нравится.

В конце концов, я этого заслуживаю. Мне семнадцать с половиной лет, и я восхитительна.

Чтобы расслабиться после съемочных площадок, я начала курить. Сигарета помогает снять напряжение, а потребность в никотине обставляет необходимым образом моменты отдыха. Она к тому же сближает. Мама тоже курит. Только когда мы курим вместе, мы по очереди предлагаем друг другу зажигалку и не ссоримся из-за нее.

Я знаю, мама любит меня, и все же я чувствую, что в глубине души она ставит мне в вину уход папы. С тех пор все ее другие романы кончаются катастрофой. Такое впечатление, что как только она остановит на ком-нибудь свой выбор, то уже готова к разрыву. Ее компаньоны наверняка это чувствуют, и это их бесит.

Мне необходимо освободиться от ее влияния. К тому же, когда я смотрю на ее карьеру, есть от чего прийти в отчаяние. В профессиональных кругах ее уже считают «старухой». Ее снимают только для каталогов по продаже товаров почтой.

Дома она попивает виски и смотрит фильмы ужасов по видео. Тяжелый случай.

Кажется, я поняла законы профессии. Поднимаются быстро и опускаются тоже, но чем выше ты поднялся, тем больше у тебя шансов остаться наверху.

Мне необходимо подняться очень высоко. Я должна стать Мисс Вселенной. С этим титулом я получу пожизненный доступ в лучшие модельные агентства и ко всем тем, кого захочу использовать.

Я очень внимательно слежу за своим питанием. Я ем много овощей, потому что они полезны для мышц, много фруктов для мягкости кожи и пью много минеральной воды, чтобы выводить из организма сахар и жиры.

86. Жак. 17 с половиной лет

Вступительный экзамен по философии. Вопрос: «Свобода мысли, существует ли она?»

Выслушав мой ответ, экзаменатор говорит:

– Вы ссылаетесь на дзен, на буддизм, на даосизм… Нет необходимости искать отправные точки в Азии. Перечитайте Монтеня, Спинозу, Ницше, Платона, и вы констатируете, что они все поняли.

Я раздражаюсь:

– В восточном мышлении меня интересует то, что оно основывается на пережитом опыте духовности. Когда монах дзен остается неподвижным в течение часа, чтобы сделать голову пустой, когда йог замедляет дыхание и биение сердца, когда адепт даосизма смеется до обморока, то это не просто слова, это пережитый опыт.

Экзаменатор пожимает плечами.

– Ступайте, я не хочу вас больше слушать.

С этими словами он проводит руками по своему шикарному пиджаку, как бы разглаживая несуществующие складки.

Я чувствую, как во мне поднимается волна, которая накроет меня с головой. Освободившаяся вдруг древняя ярость. Этот человек олицетворяет все, что с детства выводило меня из себя. Все эти типы, думающие, что все знают, полные уверенности и в особенности не желающие слышать ничего, что может поставить под сомнение их маленькие, сто раз пережеванные истины. Этот экзаменатор с его удовлетворенным видом человека, наделенного маленькой властью, которую он рассчитывает использовать для оправдания своего существования, меня удручает. Я взрываюсь:

– Вы задаете мне вопрос: «Свобода мысли, существует ли она?», а на самом деле вы ее как раз и запрещаете! Вы смеетесь над оригинальностью моих идей. Все, что вас интересует, это проверить, думаю ли я так же, как вы, или, по крайней мере, могу ли я вам подражать.

– У Спинозы есть прекрасное выражение, объясняющее ваше заблуждение. Он сказал что…

– Ваши мысли – лишь бледная копия размышлений великих, которых вы цитируете. А вы спрашивали себя, какие у вас есть собственные мысли, кроме мыслей этих признанных гигантов? Хоть раз в жизни вам приходила в голову оригинальная идея? Нет. Вы просто… просто… (я ищу самое обидное оскорбление) просто факс-машина.

Я выхожу, хлопнув дверью. Впервые в жизни я открыто восстал. От этого у меня отвращение к самому себе. Как этот ничем не интересный экзаменатор мог вывести меня из себя?

Я провалил экзамен. Я должен добиться успеха другим путем.

Все больше я ощущаю себя «крысой-автономом». Я предпочитаю выйти из Системы.

Родители меня сурово отчитывают. Им надоела моя лень и мои причуды. Передо мной три возможности: сражаться, отступить или бежать.

Я решаю бежать.

На следующий день я собираю пожитки, пересчитываю заработанные на гонорарах деньги и сажусь на поезд в Париж вместе с моей кошкой Моной Лизой и моим компьютером. За день я нахожу комнату на седьмом этаже без лифта рядом с Восточным вокзалом. Кровать занимает девяносто процентов помещения.