Дорога дальняя, казенный дом - Владимир Колычев

Еще по пути на КПП Вадим созрел для того, чтобы встретиться с Олимпией. Но за воротами его ждала другая девушка… «Анжела?!..» «Анжела…» Ее не так просто было узнать. Изменилась она. И отнюдь не в худшую сторону. Расцвела, похорошела… Красивая, стройная молодая, но зрелая женщина… Именно зрелая женщина. Ее окружало поле повышенной сексуальности, Вадим ощутил это… Высокая энергетика, высокая разность потенциалов. Она — «плюс», он — «минус»… Какой же он все-таки «минус», что бросил такую красавицу…

— Анжела… Не могу поверить… — промямлил он.

— А ты верь, — смущенно, если не сказать, вымученно улыбнулась она.

— Ты ко мне?

— А к кому же еще?

— Ну, может, твой муж здесь служит… В смысле Максим…

— Муж мой служит в Железнорудске. Сейчас в командировке. Сам догадываешься, где…

— В Чечне, — кивнул Вадим.

— Почти. В Дагестане…

Уж кому как не ему, десантнику, было знать, что сейчас происходит на Северном Кавказе. В начале августа «чешские» боевики устроили беспредел на территории Дагестана. Сейчас там идут бои, сейчас там очень жарко…

— Я подумала, что и вас тоже могут бросить… — с тревогой в голосе сказала Анжела.

— Да, ходят разговоры… В любой момент могут поднять и отправить.

Вадим горделиво расправил плечи. Он гордился званием русского десантника, он готов был принять на себя весь груз ответственности, к которому это звание обязывает… А ведь он мог бы сейчас гулять на гражданке. Тот же Алтынов мог бы вытащить его отсюда, а при его-то возможностях это проще пареной репы. Но нет, он остается служить…

— А если с тобой что-то случится? — занервничала Анжела.

— Двух смертей не бывает, а одной не миновать.

— Не говори так… Мне страшно… За тебя страшно…

— А за Максима своего ты не боишься?

— Боюсь. Но нет так. Война — это его стихия…

— И моя тоже…

— Но Макс — акула, а ты…

— Ну что ты замолчала? Продолжай! Макс — акула, а я что, пескарь? — возмущенно протянул Вадим.

— Ты — отец моего ребенка… — ошарашила его Анжела.

Он почувствовал себя так, как будто вывалился из самолета без парашюта. Оторопело промычал:

— Не понял…

— Что тут непонятного? У меня дочь, ей уже полгода. Она сейчас у мамы…

— Да, мама мне писала… Сказала, что ты родила…

— Когда?

— Зимой, да?

— В феврале… Это значит, что… Ты же знаешь, в июне я была только с тобой…

Вадим это знал… Вот так, его собственная жена должна была родить ему сына, но по иронии судьбы на свет появился родной братик. Анжела же не была его женой, но родила ему… нет, не сына, дочь… Но это, в общем-то, без разницы…

Анжела родила от него. Но ему при этом не принадлежит. Она чужая жена… Вопиющая несправедливость. И если есть возможность, ее нужно исправить…

— А Максим твой знает?

— Да… Он с самого начала знал, что я жду от тебя ребенка. Вместе ждали… Оксанка для него как родная. Он очень ее любит…

— Зачем ты мне это говоришь? — поморщился Вадим. Он не хотел, чтобы его родную дочь любил чужой мужик.

— Не знаю… — пожала плечами Анжела.

— А приехала зачем?

— Я не хотела, но… В общем, я очень хотела тебя увидеть… А ты?.. Ты хотел меня видеть?

Она подалась к нему, но вплотную не подошла. Остановилась, приподнялась на цыпочках, проникновенно, с тоскливой надеждой заглянула ему в глаза.

— Хотел… Да, очень хотел… — растерянно пробормотал Вадим.

Он догадывался, что голос его звучит неубедительно. А ведь он в самом деле очень хотел ее видеть. И не только видеть…

— Ты говорил Олимпии, что хочешь начать все сначала?..

От волнения у Анжелы дрожали губы.

— С кем, с ней?

— Нет, со мной…

— Не говорил… — обескураженно пожал плечами Вадим.

— А она мне говорила… Сказала, что ты хочешь…

— Я ей ничего про тебя не говорил…

— Зачем же она тогда мне сказала? — раскраснелась от возмущения Анжела.

— Не знаю… Она всегда была со странностями…

— Значит, она меня обманула…

— Выходит, что так…

— Значит, на самом деле я тебе не нужна… — Казалось, Анжела вот-вот расплачется. — Я думала, что ты хочешь вернуть меня… Я думала, что мы можем начать все сначала… Долго думала. Очень долго… Наконец решилась, все бросила, приехала… А она соврала… Зачем она так со мной?.. Почему ты со мной так?.. Почему вы оба?..

— Успокойся! — Вадим взял ее за плечи, привлек к себе.

Кто бы его самого сейчас успокоил…

— Я не знаю, что там на уме у Лимы, но то, что ты мне нужна, это правда… Мы бы могли начать все сначала… Если ты этого захочешь…

— Но ведь я хочу… В том-то и дело, что я очень этого хочу! Иначе бы меня здесь сейчас не было!.. Вадим, я очень… Я очень-очень тебя люблю…

— Я тоже… Очень-очень… Песня есть одна…

«Там олень бродит замшевый, сопки в белом снегу…» Сержант Лазарев исполнял эту песню так, что душа замирала, а сердце сжималось…

— Что за песня?

— Почему ты замужем, почему?

— Ты же знаешь, почему…

— Потому что я дурак… Потому что сам — олень замшевый…

Действительно, он был полным идиотом. Как можно было променять нежную, добрую Анжелу на распутную и алчную Олимпию… Но еще не поздно все вернуть. Анжела разведется с Максимом и выйдет замуж за Вадима. Это не так уж и сложно…

2

Чеченские боевики протискивались в двери, лезли в окна. Злобные лица, горящие глаза, пиратские банданы на головах, в зубах гнутые кинжалы. Их было много, и все жаждали солдатской крови. Но некому было поднять тревогу. Дневальный спит на тумбочке, дежурный дрыхнет на заправленной койке — и не знают, придурки, что вот-вот оба пойдут под нож. А вместе с ними вырежут как стадо баранов всю роту… Вадим все видел. Видел, как свирепо скалится надвигающийся на него бородач, видел, как он пробует пальцем остроту своего клинка. Но ничего поделать не мог — крик застрял в онемевшей груди, тело как будто парализовало… Жуть…

— Рота — подъем!

Но вот кто-то все-таки подал команду. Вадим зашевелился и… проснулся…

Все та же казарма, все тот же дневальный на стуле возле тумбочки, дежурное освещение. Но чеченских боевиков нет и в помине. Вместо них вездесущий и осточертевший ефрейтор Стыкин. Он тоже скалится.

— Подъем, морда!.. Давай, давай!

Стыкин злился. Еще бы. Вадим без особого рвения выполнял его команду. Не спеша поднялся, оделся, обулся.

— Упал — отжался! — злобно зашипел Артур.

— Ага, сейчас! — хмыкнул Вадим.

— Ну все, вешайся, салага!.. В умывальник, за мной!

Стыкин повернулся к Вадиму спиной и широким вразвалку шагом двинулся к выходу из спального помещения. На ходу потирает кулаки…

Сейчас должно было случиться то, к чему так долго готовил себя Вадим. Он должен дать бой оборзевшему дембелю, и он его даст. Бой будет жестоким, не на жизнь — на смерть… И плевать, что будет потом…

Но до умывальника Вадим не дошел. На тумбочке дневального зазвонил телефон, а спустя несколько секунд ударом набата прозвучала грозная команда.

— Рота — подъем! Боевая тревога!

Вадим уже привык к внезапным учебно-боевым тревогам. Внезапность в данном случае означала предварительную осведомленность. К внезапным тревогам готовились с особой тщательностью — заранее складывали под койку боевую амуницию и снаряжение, а иногда даже и оружие… Но сегодня ничего такого не было. Никто ничего не знал. Хотя все ждали… И вот грянул гром. Боевая тревога… Боевая!..

Дежурный сержант продублировал команду и рванул к оружейной комнате. Взвыла и тут же отключилась сигнализация. Солдатский рой уже был в движении — топот ног по дощатому полу, монотонный гул…

Вадим получил каску, разгрузку, саперную лопатку, аптечку, упакованный и опечатанный ранец десантника, боеприпасы, оружие. Под вой ревуна, с чувством, как будто прыгает на дрейфующую льдину, выбежал из казармы. Вернее, его вынесла толпа…

К счастью, обошлось без инцидентов. Бесконечные учебные тревоги предыдущих дней выявили и устранили все недостатки в боевой экипировке — и у молодых все в наличии, и у стариков. А то ведь как часто бывало — сломает «дедушка» свой штык-нож и, ничуть не расстраиваясь, отбирает подобный предмет у молодого — и никого не волнует, как тот будет выкручиваться…

Построением роты руководил ответственный офицер и сержантский состав… Удивительное дело, всю прошлую неделю ротный и взводные провели на казарменном положении. Все ждали, когда прогудит боевой горн. Ждали, да не дождались. Только отпустили их на ночь домой, как вдруг построение по-настоящему боевое — с оружием, с боевой техникой. Возможно, будет переброска к аэродрому, погрузка на самолеты. И уйдет полк в грозовое небо — на юго-запад, в сторону Чечни…