Кросс - Джеймс Паттерсон

Он прочитал их, потом передал мне.

— Вот уж не думал, что мафия так активна в округе Колумбия, — сказал Сэмпсон. — Видимо, я ошибался. Вы оба — шестерки из мафии. Может, кто-нибудь расскажет, что там произошло в переулке?

Они даже не отреагировали, продолжая все так же самодовольно ухмыляться. Они вели себя так, словно нас здесь не было. Это уже начинало нас бесить.

— Доктор Кросс, может, мы обойдемся без их помощи? Как вы полагаете? — спросил Сэмпсон.

— Можно попробовать. Тут вот написано, что Джон Антонелли по кличке Суслик и Джозеф Лануджелло, он же Перо, работают на дона Маджоне из Нью-Йорка. Это, стало быть, Маджоне-младший, а Маджоне-старший несколько лет назад нанял человека по имени Майкл Салливан, он же Мясник, и дал ему заказ на одного парня в округе Колумбия. Помнишь это дело, Джон?

— Помню. Он кокнул китайского наркодилера. И твоя жена Мария была убита примерно в то же время. Мистер Салливан проходит подозреваемым по этому делу.

— Этот же самый Майкл — Мясник — Салливан подозревается в серийных изнасилованиях в Джорджтауне и в убийстве, связанном с этими изнасилованиями. Это был Салливан? Это его вы зажали в переулке Блюз? — спросил я у боевиков.

Они по-прежнему молчали. И впрямь крутые парни.

Сэмпсон в конце концов встал, потирая щеку:

— Ну, они мне, наверное, больше не нужны, ни Суслик, ни Перо. И что нам с ними делать? Погоди-ка, у меня есть идея! Тебе она понравится, Алекс. — И он хохотнул. — Потом приказал арестованным подняться: — Здесь вам делать больше нечего. Пройдемте со мной, джентльмены.

— Куда? — нарушил наконец молчание Лануджелло. — Вы нам пока еще никаких обвинений не предъявили.

— Пошли. У меня для вас есть сюрприз. — Сэмпсон встал перед ними, я — за их спинами. Им это, кажется, не понравилось. Может, они подумали, что у меня на них зуб в связи с гибелью Марии. И они правы.

Сэмпсон подал знак охраннику, дожидавшемуся в конце коридора, и тот отпер ключом дверь камеры. В «обезьяннике» сидели несколько задержанных, которым еще не предъявили обвинения. Все они, кроме одного, были черными. Джон прошел внутрь.

— Вы останетесь здесь, — сообщил он обоим. — Если передумаете и захотите с нами поговорить, крикните. Если мы с доктором Кроссом будем еще здесь — побеседуем. Если нет — зайдем завтра утром. В этом случае желаю вам спокойной ночи.

Симпсон постучал своим значком о прутья «обезьянника».

— Эти парни подозреваются в причастности к серии изнасилований, — объявил он. — Насиловали черных женщин в районе Саут-Ист. Осторожнее с ними, это крутые ребята. Из Нью-Йорка.

И мы ушли, а охранник с грохотом захлопнул дверь «обезьянника».

Глава 89

Четыре часа утра. Утро холодное, дождливое, и двое его младших сыновей тихонько плачут на заднем сиденье машины. Плачет и Кэтлин — она сидит впереди. И во всем этом виноват Маджоне-младший и мафия. В неприятностях, которые на них свалились. И Маджоне за это заплатит, дорого заплатит. Салливан уже с нетерпением ждал дня, когда того настигнет возмездие.

В полтретьего ночи он загрузил все семейство в машину и вывез из дома, расположенного в шести милях от Уилинга, штат Западная Виргиния. Это был уже второй их побег за последние две недели. Он обещал ребятам, что они скоро вернутся в Мэриленд, но знал, что это неправда. Они никогда не вернутся в Мэриленд. Салливан уже выставил свой дом на продажу — ему нужны были деньги для побега.

И вот теперь он со всей семьей спасается от смерти. Когда они уезжали из последнего дома, который он назвал «Диким Западом», у него было ощущение, что мафия вот-вот снова выйдет на него, что они уже ждут его за поворотом.

Но он проехал этот поворот, потом следующий и спокойно выбрался из города, целый и невредимый. А скоро они уже слушали «Роллинг Стоунз» и подпевали им, пока Кэтлин не прикрикнула на них и не потребовала прекратить этот действующий на нервы рев. Позавтракали они в придорожной забегаловке «Денниз», потом остановились, чтобы зайти в туалет, и к трем пополудни оказались в местах, где никогда раньше не бывали.

Салливан рассчитывал, что они не оставили за собой никаких следов, по которым за ними могли бы рвануть убийцы из мафии. Никаких хлебных крошек, как было в «Гансе и Гретель». Хорошо также, что ни он, ни его семья никогда не бывали в этих местах. Для них это — совершенно чужая территория. Никаких связей, никаких знакомых.

Он свернул на подъездную дорожку, ведущую к дому в викторианском стиле — с высокой крутой крышей, декоративными башенками и витражными окнами.

— Мне нравится этот домик! — воскликнул Салливан, фальшиво улыбаясь и изображая энтузиазм. — Добро пожаловать во Флориду, ребятки!

— Очень весело, папочка, — заметил с заднего сиденья Майкл-младший. Все трое сидели мрачные и подавленные.

Им и Кэтлин уже надоели его тупые шуточки. Флорида — захудалый городишко, меньше тысячи жителей, расположен высоко в Беркширских горах. Горные пейзажи тут — просто дух захватывают. И на шоссе никаких убийц из мафии. Чего еще желать?

— Просто отлично. Что может быть лучше этого? — повторял Салливан, когда они в очередной раз начали распаковывать вещи.

Но Кэтлин почему-то плакала, когда он демонстрировал ей их новую гостиную с потрясающим видом из окон на высоченную гору Грейлок и реку Хусик. А он врал ей, говоря, что все будет в порядке.

Он знал, что это неправда, и, вероятно, знала это и она. Однажды и его, и семью убьют. Может быть, прямо в этом доме.

Конечно, если он не предпримет кардинальных мер. Причем меры нужно принимать быстро. Только вот что нужно сделать? Как ему остановить мафию, идущую по его следу?

Как ему избавиться от гангстеров?

Глава 90

Два дня спустя Мясник снова был в пути. Теперь уже один.

У него был готов план действий, и он ехал на юг, в Нью-Йорк. Он был взвинчен и все время подпевал Спрингстину и Дилану. Только старые добрые хиты на всем четырехчасовом пути на юг. Ему не очень хотелось оставлять Кэтлин и детей в этом доме в Массачусетсе, но он решил, что пока они будут там в безопасности. Он сделал для них все, что от него зависело. В любом случае больше, чем сделал для него, для матери и братьев его собственный папаша.

Потом, около полуночи, он направился прямо к Западной Сто седьмой улице, где располагался жилой комплекс «Морнингсайд». Он когда-то жил здесь и знал, что это место удалено от мафиозных районов и отлично подходит для его цели. Удобно было и то, что здесь пересекались четыре ветки сабвэя и поблизости располагались две его станции.

Кондиционирования в этих меблированных комнатах не было, это он хорошо помнил, но в ноябре это не имело значения. Он сразу лег и заснул — и спал, как дитя в материнской утробе. А когда проснулся в семь утра, то был бодр и настроен только на одно: отомстить Маджоне-младшему. Выживает самый сильный, самый крутой.

Около девяти утра он спустился в метро. Ему нужно было осмотреться и выбрать место для дела, которое он спланировал. Он даже уже составил список. Интересно, а подозревают эти люди — мужчины и женщины — что они уже практически трупы, что только от него зависит, кто останется в живых, а кто умрет?

Вечером, около девяти, он поехал на машине в Бруклин, в старые, знакомые места, где бывал когда-то. В район, контролируемый Маджоне-младшим, с центром в Кэрролл-Гарденс.

Он вспомнил своего прежнего дружка, Джимми Шляпу; Салливану его немного недоставало, но он подозревал, что Джимми давно пришили по приказу Маджоне-старшего. Наверняка кто-то его замочил, а тело просто исчезло, словно Джимми никогда на свете и не было. Так что у Мясника имелся еще один счет, по которому следовало заплатить.

В душе у него уже начинала закипать злость. На все и на всех. И прежде всего на папашу — первого Мясника из Слайго, — на этот кусок ирландского дерьма, который порушил всю его жизнь, когда ему и десяти лет еще не исполнилось.

Он свернул на улицу, где жил Маджоне, и не смог удержаться от улыбки. Могущественный дон все еще жил, как дешевый сантехник или местный электрик-ремонтник, — в домике из желтого кирпича на две семьи. И что еще более удивительно — Салливан не заметил на улице никакой охраны.

Стало быть, либо Младший здорово его недооценивает, либо его люди чертовски хорошо умеют прятаться. Вполне возможно, что его лоб сейчас под прицелом снайперской винтовки. И ему осталось жить всего пару секунд.

Такое напряжение было невыносимым. Ему страшно хотелось посмотреть, что тут на самом деле происходит. И он нажал на клаксон — раз, два, три раза. Но ничего не случилось — вообще ничего.

Никто не стал стрелять ему в лоб. И у него затеплилась мысль, что ему, возможно, удастся выиграть эту схватку.

Но потом он понял: Маджоне-младший смылся отсюда вместе со своим семейством. Маджоне тоже ударился в бега.