Красный вервольф 3 - Саша Фишер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слышал днем, как в его крыле скандалил хозяин брошенного нами опеля.
— Герр граф, — Пульман вежливо кивнул графу, а в мою сторону даже не глянул. — Погрузка почти закончена. Но вы так и не сказали, какой у вас план относительно янтарной комнаты дальше. Вы намерены сделать выставку в Плескау?
— Я думал об этом, герр Пульман, — сказал граф, не моргнув глазом. Ну да, Пульман думает, что настоящая янтарная комната поедет в этом поезде с нами — грузили точно такие же ящики. С точно такой же маркировкой. Получается, это уже третий комплект. Один поехал в Псков на грузовиках, и сгрузят его в продовольственном складе номер шесть. Второй комплект ящиков отправился вчерашним ночным поездом. И третий — вот сейчас, вместе с нами. И Пульман уверен, что именно он и есть настоящий. Впрочем, про другие два он вообще не знает. — Мы проводили замеры помещений в Поганкиных палатах. Увы, но там нет подходящих залов, где янтарную комнату можно будет смонтировать даже в минимальной конфигурации. Так что, как бы мне ни хотелось показать это чудо в Плекскау, но увы…
— Так вы не сказали, что планируете дальше? — Пульман повернулся так, чтобы мне не было видно его фиолетового фингала.
— Я думал, мы с вами это обсуждали, — равнодушно проговорил граф. — Янтарная комната морем отправится в Кенигсберг, а за дальнейшую ее транспортировку будет отвечать герр Кох. Наша с вами работа, можно сказать, закончена.
К закату погрузка была завершена полностью, и мы тоже могли занять свои места в пассажирском вагоне. Том же самом, в котором мы ехали сюда. Только состав пассажиров был другой. Кроме военных искусствоведов, графа и меня, остальные были сплошь незнакомые рожи. Ехать нам предстояло всю ночь.
Подали ужин когда поезд тронулся. Сосиски с овощным гарниром, булочки, сливочное масло, джем, вареные яйца. Без изысков и высокой кухни, чисто по-солдатски. Время голода для немецкой армии еще не настало…
Остальную дорогу предполагалось, что пассажиры будут спать. Откинув спинки сидений и накрывшись одеялами. После геройств вчерашней ночью меня это более, чем устраивало. Как раз можно было отоспаться, потому что в Пскове у меня еще масса дел…
Я отрубился, не успев даже додумать до конца эту мысль.
…на кухне что-то аппетитно шкворчит на сковородке. Хорошая девочка. Ортодоксальная такая. С ее появлением у меня в квартире воцарился идеальный порядок, а вкусные завтрак-обед-ужин стали практически обыденным явлением. Как ее звали? Имя еще такое экзотическое… Дарина, кажется.
— Саша, ты уже проснулся? — раздался ее веселый голос с кухни.
— Почти, — отозвался я, потягиваясь.
— Поехали в Пушкин сегодня, — кудрявая голова девушки заглянула в спальню. — Там открыли выставку золотого и серебряного столового серебра!
— Пока звучит не очень завлекательно, — хмыкнул я. — Что в посуде может быть интересного?
— Ну, Саааашка! — укоризненно протянула она. — Мы же вчера с тобой эту историю обсуждали!
— Историю? — я зевнул и сел на кровати. Спустил босые ноги на прикроватный коврик. Тоже Дарина приволокла. Навела уют везде. Почему я на ней не женился?
— Вот тебе здравствуйте! — девушка появилась в дверях целиком. В фартучке поверх крохотной шелковой пижамки размером чуть больше крыльев бабочки. Мысли мои как-то сразу двинулись в известном направлении, на всякие там истории с грузовиками в голове места не осталось. Я протянул к ней руки, но девушка ловко увернулась и достала из кармана фартука смартфон. Потыкала в кнопки. — Ну вот же! «На строительной площадке жилого дома был обнаружен крупнейший клад… — прочитала она. — Под завалом разрушенного производственного корпуса обнаружили немецкий грузовик времен Великой Отечественной войны, груженный ящиками с драгоценной кухонной утварью из самых различных коллекций. Наши историки пришли к выводу, что „Бюссинг“ перевозил награбленное в Екатерининском дворце…» Неужели не помнишь? Ай-ай!
— Награбленное, говоришь… — пробормотал я, утаскивая ее в кровать.
— Сашка, яичница же подгорит! — Дарина отбивалась, но неубедительно. — Так мы поедем сегодня в Пушкин?
— Мы обсудим этот вопрос на самом высшем уровне… — сказал я и впился губами в ее губы…
Я встрепенулся и открыл глаза. Поезд мерно стучал колесами, вагон был едва-едва подсвечен тусклыми лампами в матовых плафонах. Граф посапывал на своем кресле, накрывшись одеялом.
Сон?
Такой странный, больше похожий на очень яркое воспоминание из прошлого. В смысле, будущего. Дарину я хорошо помнил. Мы с ней прожили года два с половиной вместе. Где-то с две тысячи десятого года. Расстались, потому что она, как и многие другие, просто не выдержала моих командировок. Отличная девчонка, до сих пор тепло о ней вспоминаю. И осуждать не могу. Губы сами собой растянулись в улыбке.
И не только потому что Даринку вспомнил.
Грузовик, мать его! С золотыми ложками-вилками! Это же тот самый «Бюссинг», который мы с Яшкой загнали в непонятный ангар, который сразу после завалило!
Медаль тебе, дядя Саша. Воображаемую. Как неизвестному герою второй мировой. Темпоральная разведка, восстанавливающая справедливость.
Хех. Стопки шнапса не хватает. Сейчас бы замахнуть на радостях.
Несмотря на то, что я проснулся, память услужливо начала мне подсовывать всякие подробности про тот день. Это был июнь две тысячи одиннадцатого. Мы поехали в Пушкин, купили билеты на выставку этой самой драгоценной утвари. Потом, пока гуляли по парку, попали под дождь, промокли насквозь, прятались под мостиком. Целовались.
Я даже эти ложки-вилки помню. Разложенные на бархатных скатертях. Устроители решили не просто разложить их в витринах, а вроде как столы накрыть. Даринка была в восторге, да и мне понравилось. Даже фоток несколько сделал на телефон…
Как в кино, бл*ха! В том самом, где Шварценеггер спасал Марс в компании с воинственной брюнеткой, а женой его была Шерон Стоун.
Я точно знаю, что ничего подобного не было, но помню события до последней мелочи. Как с тем кожаным чехлом в камине разрушенного особняка. Я вмешался в ход истории, а там, в другом времени другой я проживаю события, которые случились, благодаря моим действиям здесь.
Ух! Прямо мозг кипит от таких мудреных хитросплетений! Сейчас и впрямь не помешала бы рюмка шнапса…
Я проснулся, когда состав остановился. За окном был хмурый рассвет и вокзал Пскова. С перрона слышалась немецкая и русская речь, там готовились разгружать прибывший состав, а кое-кто из местных жителей уже смекнул, что вокзал — отличное место, чтобы «делать бизнес» и уже устроили тут неофициальные торговые ряды. Вот ведь рисковые жулики! Пообвыклись, как я посмотрю. Немецкая комендатура строго запрещала торговлю в во
