Семь грехов куртизанки - Селеста Брэдли

Я была совершенно беспомощной.

Теперь я полностью принадлежала ему, как он и говорил. Была его игрушкой. Его власть надо мной была абсолютной. Я не могла ни возразить, ни скрыться от его грешного горячего рта, острых дразнящих зубов. И вдруг меня охватило новое чувство: вспышка уязвимого женского желания. Сильный самец зацепил струну самки внутри меня, которая была настолько глубоко погребена под слоями цивилизованности, что я даже не подозревала о ее существовании.

Да. Я задрожала от силы своего непротивления. Моя кунка внезапно и обильно засочилась, как и обещал Сударь.

Он сразу это заметил. Рука, пригвоздившая мое плечо к столбу, скользнула вниз и вошла между бедер, собирая росу моей похоти и скользя по губам кунки дразнящими кругами. Его пальцы легко окунались в нее, словно в каком-то танце, но не проникали так глубоко, как мне того хотелось. Застонав, я попробовала прижаться к нему, но он не позволил.

Он оторвал губы от моего соска.

— Ты еще не полностью покорилась, моя милая ученица.

Сударь на мгновение накрыл мой лобок ладонью и отступил.

Я разочарованно вздохнула, но беспокойство оказалось напрасным. Вскоре он вернулся, и на сей раз в его ладони поблескивали два предмета. Я с тревогой наблюдала, как он поднес один из них к моему правому соску. Это было колечко из золотой проволоки, только не целое, а с небольшим разрезом, на оба конца которого были посажены золотые шарики размером с жемчужину. Вся эта золотая диковинка по размеру была не больше шиллинга. Сударь осторожно развел его пальцами и втиснул мой затвердевший сосок в пространство между шариками. Когда он отпустил проволоку, края опять сошлись, крепко зажав сосок.

Давление было сильным, и я тихо вскрикнула. Кольцо ощущалось, как зубы Сударя, как долгий, неумолимый укус, который не кончался. Потом я почувствовала, как второе кольцо сомкнулось вокруг левого соска, и не смогла больше этого выносить. Я рванулась и тут же поняла, что в какой-то момент Сударь ухитрился привязать меня к столбу.

Тогда я совершенно взбесилась, стала дергаться, биться в своих путах, издавая скорее животные, чем человеческие, звуки. Я почувствовала, как огромные горячие руки Сударя снова опустились мне на плечи, удерживая меня на месте.

— Я не причиню тебе вреда, — пробормотал он. — Когда я сниму кольца, ты останешься такой же, как была. Видишь?

Он отпустил меня на короткий миг, чтобы разжать золотое кольцо и позволить моему соску выскочить из тисков. Тот раскраснелся, затвердел и сильно пощипывал, но с ним действительно ничего не случилось. Мне не причинили вреда.

Тогда я успокоилась, перестала биться и сосредоточилась на том, чтобы выровнять дыхание.

Когда Сударь повесил кольцо обратно, я все-таки закрыла глаза и вздрогнула от силы ощущения, но больше не протестовала.

К сожалению, я слишком поздно пришла к этой покорности.

— Теперь я должен наказать тебя за непослушание.

Его голос был глухим и мрачным, полным угрозы и греховного обещания. Меня опять затрясло. Я хотела сказать Сударю, что больше не стану ему противиться, что буду прилежной ученицей и склонюсь перед его силой, но кляп, который заглушал мои возражения, лишил меня и возможности извиниться.

Сударь лишь покачал головой, насмешливо изображая сожаление.

— Ты волевая натура, — сказал он. — Но сегодня существует только моя воля.

Склонившись надо мной, Сударь отвязал меня от столбика, но мои руки оставил стянутыми за спиной. Он развернул меня, и я оказалась лицом к постели. Потом я почувствовала, что он освобождает мне руки. He успела я порадоваться этой свободе, как он сжал своими большими ладонями мои запястья и высоко поднял их. Я не замечала, что к кронштейну над кроватью подвешены кожаные петли, пока не оказалась пристегнутой к ним. Мои руки до предела вытянулись над головой, но не настолько, чтобы мне нужно было становиться на носочки, и их опять стянули ремни.

Сударь подошел ко мне со спины, и я поняла, что теперь он тоже обнаженный. Его горячие, сильные ладони буквально налетели на мою грудь. Он играл кольцами, болтавшимися на моих пульсирующих сосках. Боль усилилась, но совсем чуть-чуть — ровно настолько, чтобы только напомнить.

Я его игрушка. Я в его власти.

Я — его.

Моя кунка опять стала мокрой. Что это за странная реакция? Как могла я, отчаянно боровшаяся за независимость, так возбуждаться с мужчиной, который низвел меня до подобного состояния покорности?

Да, это был Сударь. Я доверилась ему, чтобы он показал мне похоть, аппетит и праздность. Он ублажал меня и облекал властью, раз за разом открывая что-то новое и удивительное во мне самой. И я решила пройти этот неслыханный, возмутительный путь до конца.

Сударь легонько крутил кольца и пощипывал сами кончики дико чувствительных сосков. Меня пронзали ощущения, подобные иглам мучительного восторга.

Я начала понимать, что на самом деле возбуждала не эта боль-наслаждение. Эротический туман разливался по моему телу не потому, что Сударь проделывал со мной эти вещи, а потому что он мог их делать. Я была беспомощна перед его властью.

Это пришло ко мне ослепительной вспышкой. Я беспомощна. Я не отвечаю за свои реакции. Когда Сударь опустил руку, скользнул пальцами между моих сочащихся нижних губ и стал дразнить мой разбухший клитор, я невольно ахнула, задрожала и прижалась к его руке. Освобожденная его господством, выпущенная на волю его властью, я не чувствовала ни стыда, ни вины, у меня не было мыслей о скромности или позоре.

В эту минуту я провалилась в мир, которого не знала прежде. Превращенная подавляющей силой Сударя в создание без воли и ответственности, я камнем пошла на дно разума и утонула в доверии, которое питала к своему любовнику.

Когда он начал шлепать меня по ягодицам раскрытой ладонью, продолжая скользить пальцами другой руки вверх и вниз по моей мокрой, набухшей щели, я приняла это горячее, сладкое наказание вместе со скользким дразнящим удовольствием. Два этих ощущения носились вихрями вокруг и внутри меня. Резкий, обжигающий шлепок его раскрытой ладони по моей краснеющей плоти. Короткое погружение и дразнящее порхание его пальцев, трущих чувствительный набухший комочек моего клитора. Я хныкала от боли. Я стонала в экстазе. Я не могла различить, эти звуки.

Сударь погладил мои саднящие ягодицы.

— Теперь ты чувствуешь это, моя милая бунтарка? Сегодня ты принадлежишь мне. Я твой господин. Я твой воздух, твоя вода, твоя пища. Если ты хочешь кончить от моих рук, это случится, но когда я и только я решу.