Воздаяние Судьбы - Марина Казанцева

Он прилетел к развилке в полдень. Всё было на своём месте — огромный дуб стоял, увешанный потемневшими черепами, торчал из земли массивный камень с неясной надписью, а все три дороги так же были пустынны.

Лён обернулся человеком и стал обходить камень, ища какие-нибудь зацепки. Однако камень, как камень — ничего особенного, если бы не надпись.

— Гранитэль, ты не понимаешь, что здесь написано? — попробовал он искать помощи у Перстня.

— Нет, Лён, не понимаю. — отозвалась принцесса. — Может, стоит обратиться к Камню? Если это древний артефакт, то на него могут действовать слова, которые я слышала от своих прежних владельцев.

— Что это за речь? Откуда иногда в моей памяти всплывают эти звуки и цветное символьное письмо? Это от эльфов? Ведь я слышал, как пела на этом языке Пипиха! — взволнованно воскликнул Лён.

— Не знаю. — сокрушённо призналась Гранитэль. — Ты не представляешь, как мало мне известно, я только могу раздумывать над некоторыми фактами. У меня много времени, очень много времени на размышления, но существую я для того, чтобы исполнять желания. Я сама не знаю, откуда берутся те силы и те возможности, которыми я пользуюсь — что-то присутствует в самом воздухе Селембрис. И не только в этом мире — все миры, в которых я когда-то побывала, несут в себе печать чего-то древнего, гораздо древнее, чем даже эльфы. Есть какая-то сила, которая бездействует, пока её не позовут. Твои способности, как и способности твоих предшественников, прежних владельцев Перстня исполнения Желаний, есть то, что в этом мире называют даром волшебства. Одним это даётся более, другим — чуть-чуть, а большинство не только не имеют связи с этим Нечто, но и даже не подозревают о том. Оно само обращается к человеку, оно ищет связи с тем, кто способен его слышать. Это как талант.

— Это связано с наследственностью? — спросил Лён.

— Если бы! — вздохнула Гранитэль. — Нет, это проявляется внезапно среди многих поколений. Талант дремлет, передаваясь через потомство, словно накапливается, собирает силы. И Гедрикс, и Финист, и Елисей прорывались сквозь глухоту своей памяти к этому источнику силы. Так что попытайся обратиться к Камню, проси его ответить. Вслушайся в себя, ищи в себе слова. А я не знаю ни звука из той речи, к которой прибегали Гедрикс, Финист и Елисей. Ни звука, ни символа, ни смысла. Я всего лишь жертва Кристалла Вечности, её осколок. Я проводник к Силе, но не сама она. Если бы не Жребий, я охотно ввела бы тебя в память Гедрикса — он мне ближе всех. Но ради тебя самого и твоего друга я не нарушу запрета. Ты должен пройти свой путь и обрести Судьбу.

— Да, я понял. — ответил Лён, понимая, что его попытка обойти проблему всего лишь признак малодушия и нерешительности, в которых его и без того упрекала Гранитэль. Да, она помнила масштабную личность Гедрикса, который не задумываясь мог разрушить Живой Кристалл и уничтожить волшебницу Эйчвариану. Она помнила королевича Елисея, который спорил с ветром и подружился с Бореем, как с человеком. Обладал необыкновенной властью и Финист — самый таинственный из трёх волшебников, которые владели Перстнем. Лён помнил лишь пронзительный взгляд вишнёвых глаз, когда красный всадник промчался мимо него по Бесконечной Дороге. Все они владели неизвестным языком, но, и Лёну тоже не раз удавалось понять слова и вспомнить символы. Он такой же владелец Перстня, он наследник Карателя, он — дивоярец!

Человек перед Камнем встал с колен. Он положил ладони на острый верх скалы — по обе стороны от надписи. Он закрыл глаза и начал искать в глубине своей души те слова, которые могли бы тронуть Камень. Он искал того, кого помнил, как Гедрикса — Говорящего-С-Камнем. Он сам был Говорящим-С-Камнем. Где-то глубоко внутри есть в нём тайник, в который нет доступа ни одной живой душе. Там живёт Нечто — то, что знает правду о нём, о его пути, о его назначении, его судьбе. Оно молчит, поскольку дверь в эту тайную комнату пока закрыта.

Он вдруг осознал, что только для него и больше ни для кого другого пела свою песню принцесса-эльф Пипиха.

«Потоки вод уносят нас, цветы весны осыпаются по желанию ветров. Теряет время нас, теряет и уносит, как сухие листья. Лети, лети, мой ветер, пой песню юности моей. За грозовыми облаками, за летними дождями, за светлым солнечным лучом, за серебристым лунным светом иду я в путь мой по нескончаемой дороге.

Я говорю с водами, с потоками речными. Я заговариваю море, когда хочу пройти над безднами, и рыбы, и чудища морские кивают мне, когда иду я по волнам.

Расступитесь, скалы, — идёт ваш властелин. Поёт со мной земля, и камни вторят припевами. Мне открывает недра любая горная страна — сокровищницы всех миров доступны мне. Я прохожу сквозь горы, пересекаю ущелья, миную каменных стражей на своём пути, на нескончаемой дороге.

Огненные океаны, потоки пламени, горящая земля — мой путь идёт через миры, в которых дышит, говорит и любит живой огонь. И я седлаю своего красного коня — дракон несёт меня сквозь огненные бездны.

Мой путь нескончаем. Я — Джавайн!»

Твёрдые, непослушные слова падают с онемевших губ и, падая на сухую землю, взрывают мелкими фонтанами песок — так труден, так тяжёл и неуклюж язык камней. Лишь Говорящий-С-Камнем мог нежно обращаться с этой упрямой неуступчивой породой. Я Говорящий-С-Камнем! Повинуйся мне!

Вздрогнула земля, когда пришёл в движение утонувший в ней кусок скалы. Пошли выворачиваться слои почвы, начал рваться дёрн. Широкий плоский корпус, влажный от земли, обросший старыми корнями, роняя земляных червей, плавно поднимался вверх. Он вознёсся выше дуба и застыл, как монумент.

— Вот мы и свиделись, Румистэль. — прогудел каменный великан. — Что же ты так медлил?

Застыв от изумления, человек смотрел на огромный камень. Почему тот назвал его таким именем? Тем же именем, которым назвал его на Бесконечной Дороге Гедрикс!

— Нет, ты ошибся, Камень. — ответил он наконец. — Я другой человек.

Тот медленно моргнул своими потрескавшимися каменными веками, и попытался рассмотреть того, кто потревожил его вековой сон. У великана ничего не получилось — он был слишком высок, а человек у его подножия так мал.

— Возможно так. — проронил он наконец. — Мне показалось, что я встретил своего друга Румистэля. Но, раз ты тоже можешь говорить с камнем, говори: что надо? Мне очень трудно так стоять, я слишком стар.

— Мне нужно знать всё о перстне белого металла, с кошачьим глазом — как он попал к воздушным девам.

— О, эти все мелкие человеческие дела меня не касаются. — вздохнула каменная громада. — Спроси меня что-нибудь о пути, которым собираешься идти. Я не самый сильный оракул среди Оракулов, но всё же могу предвидеть будущее.