Держава (том второй) - Валерий Кормилицын

— Власть дороже денег, — взял слово Винавер. — У кого есть власть, у того будут и деньги. Они производны от власти. Нам нужна власть. Царизм устарел, выродился и одряхлел. Царь не дорожит своей властью. Дорожит Россией, но не властью… И мы должны.., нет.., обязаны забрать её. И власть. И Россию… Для этого хороши все средства: ложь, подкуп и убийства…

Рубанов задумчиво поглядел на Винавера, прекрасно одетого, интеллигентного и умного еврея, впервые подумав: а чем, собственно, мы недовольны?, — но мысль эта, с последующими словами оратора, быстро покинула его голову.

— Думаю, многие демократические, — саркастически улыбнулся, — русские писатели поедут в Кишинёв, чтоб всё узнать из первых уст… Вот и пусть информация будет немножко преувеличена… Для того литература и призвана, чтоб находить какие–то второстепенные эпизоды и превозносить их, как Горький босяков.

— А народ кушает это и делает выводы, — усмехнулся Брамсон, перебив своего товарища. — Могут поехать Чехов, Горький, Короленко.., но лучше всего, чтоб по этому вопросу, в нужной нам интерпретации, выступил Лев Толстой. В Кишинёв–то он вряд ли поедет, но вот обличить царский режим сумеет…

— А если какой–нибудь писатель вдг–гуг напишет, что евг–геи сами спг–говоциг–говали пог–гом? — засомневался Шамизон.

— Для этого и существуют газеты, — разъяснил ему Брамсон, — чтоб подготавливать общественное мнение в нужную сторону. У ваших корреспондентов такого таланта, как у писателей нет… Но обгадить они могут кого угодно. Даже Толстого… А кому охота в дерьме–то ходить? Да и нет у русских писателя–патриота. Был Лесков, да умер. А наши писатели, в отличие от русских — национальны и патриотичны. Будут сочинять то, что пойдёт на пользу еврейской нации. Глупые русские власти оставили своих литераторов без поддержки и идеи, а мы их подхватили и направили в нужное нам русло, как когда–то Белинский направлял классиков 19 века в либерализм и демократию.

— Господа! — вновь взял слово Познер. — Мы немного отвлеклись от главного. Наша задача узнать, кто дал приказ к организации погрома. Я уверен, что бойня задумана в Департаменте полиции и выполнялась по приказу оттуда.

— Да, да, вы правы, — вскочил со стула Кроль, — но как бы глубоко мы не были убеждены в том, что кишинёвская бойня организована сверху, с ведома, а может даже, по инициативе Плеве, мы можем сорвать маску с этих высокопоставленных убийц и выставить их в надлежащем свете перед всем миром, лишь имея самые неоспоримые улики против них… Для сбора коих, предлагаю послать в Кишинёв адвоката Зарудного. Фигура известная и работает в нужном нам ключе… Тем более за хороший гонорар. Проголосуем предложение.

Все были согласны.

— И материалы, материалы в газеты… Да такие, чтоб у обывателя стыла кровь… Например, тысяча русских солдат насиловала еврейскую девочку… можно и мальчика, конечно… Съедят. Вспарывали животы беременных еврейских женщин серпами, — горячился Познер.

— Штыками. Откуда у солдат сег–гпы… Ещё скажите, забивали гвозди в евгейскую голову и обзывали ёжиком, — хмыкнул Шпеер.

— Вы, господин в монокле, если не понимаете ситуации, так лучше помолчите, — осадил фабриканта Винавер. — Обыватели съедят всё… Главное, погуще замесить. Пусть Зарудный вскроет, за хорошие деньги, тайные пружины кишинёвской бойни… А то власти, для отвода глаз, арестовали несколько десятков хулиганов и довольны. Вот это довольство мы им и испортим.

— Вроде бы, несколько сотен арестовали, — вышел из тени Рубанов.

— Вроде бы, да кабы, — не слишком культурно оборвал его Познер. — Вы, если наш друг и ненавидите царизм, напишите обличительную статью и, ручаюсь, она попадёт в зарубежные газеты, и ваше имя узнает вся прогрессивная мировая общественность…

Вечером, взбодрённый профессор активно пыхтел над обличительной статьёй, закончил которую патетическими словами: «Бог разделается с царизмом, как разделался с Содомом и Гоморрой», — а заодно бы разделался и с моим геморроем», — помечтал он, не слишком интеллигентно почесав задницу.

К удивлению членов Бюро защиты евреев, русская судебная система сурово обошлась с погромщиками. 466 человек сразу же получили судебные решения за мелкие преступления. Подследственных с серьёзными преступлениями было около сотни. 36 из них обвинялись в убийствах.

В «Правительственном Вестнике» от 29 апреля был опубликован циркуляр министра внутренних дел Плеве, осудившего бездействие кишинёвских властей. Он указал губернаторам, градоначальникам и полицмейстерам — решительно пресекать насилия всеми мерами.

Святейший Синод осудил погромщиков, призывая духовенство к искоренению вражды против евреев.

С увещеванием к православной пастве обратился Иоанн Кронштадский, понимающий, что действия погромщиков раскачивают устои самодержавия и вредят России: «Вместо праздника христианского они устроили скверноубийственный праздник сатане».

Всё это явно не устраивало членов Бюро.

К тому же, ушлый Зарудный закончил расследование, со всей адвокатской честностью установив, что главным организатором и руководителем погрома является жандарм Левендаль.

Еврейские писатели тоже внесли свою лепту, разослав по всем российским городам с маломальским еврейским населением воззвания — организовывать отряды самообороны, очень развеселив этим пожилых лавочников и портных.

— Иголками станем гоев колоть, — смеялись они.

Однако их дети отнеслись к полученной директиве со всем вниманием, принявшись активно воплощать установку в жизнь.

Особенно увлеклась этим еврейская молодёжь в городе Гомеле.

В первых числах мая, во время генерал–адъютантского дежурства, Максим Акимович Рубанов и Вячеслав Константинович Плеве, сидя в кабинете императора, обсуждали с Николаем газетные статьи.

Особенно самодержца интересовало, что пишут газеты о событиях в Кишинёве, и чем публикации отличаются от официальных отчётов.

— Недавно, господа, мне попался на глаза в одной из газет очерк писателя Короленко, под названием «Дом № 13».

— Ну, ваше величество, видно автор решил затмить чеховскую «Палату № 6», — иронично сощурился Рубанов. — Там тоже есть пациент–еврей, явный дурачок, извините, помешавшийся оттого, что сгорела шапочная мастерская. Вот и здесь Короленко опрашивал в основном таких же евреев… То какой–то Пинкус, слышал от Бони Купершмита, что его троюродный дедушка был свидетелем, как полк солдат изнасиловал 90-летнюю даму… Простите, что несколько утрирую… Но не всему можно верить в этом рассказе. Да и сам Короленко оговаривается: «Правда, это основано на показаниях евреев, но нет основания сомневаться в их достоверности… Да чего им выдумывать подробности?» — отложил газету Рубанов. — Честные евреи… Это нонсенс… Что им выгодно, то и скажут. Вот потому–то не громят мордву или татар, которые 300 лет на Руси власть держали, а именно евреев…

— Предварительным следствием не добыто данных, которые указывали бы, что беспорядки были заранее подготовлены. Если применить карточный термин — блеф… и больше ничего. Просто это кому–то очень выгодно — опозорить Россию. Ведь в заключении Обвинительного акта ясно сказано, что беспорядки, — поднял со стола исписанный лист: «…разрослись до указанных размеров лишь благодаря нераспорядительности полиции», а за это кто надо уже наказаны. Простите за горячность, ваше величество. Но без содрогания читать всякую ложь просто невозможно. Бумага, конечно, всё стерпит, но не до такой же степени…

— Согласен с вами, Вячеслав Константинович. Событие весьма гнусное. Но следует быть объективными… Нельзя же так утрировать, — подхватил и тут же выронил ворохом разлетевшиеся по столу газеты, Николай. Уже и Запад и Америка подхватили этот, как вы выразились — блеф. Поголовное убийство женщин и грудных младенцев… множество случаев изнасилований несовершеннолетних девочек и жён, в присутствии мужей… А вот что ещё пишут, — взял со стола английскую газету: «Одному еврею распороли живот и вынули внутренности… Одной еврейке вбили в голову гвозди насквозь…».

— Где такие гвозди взять? — заинтересованно произнёс Рубанов. — Да вбить бы в язык автору статьи… Несмотря на то, что он иностранец.

— Это уже будет международный скандал, — невесело улыбнулся император. — И статьи противоречивы. В одних написано, как посмело правительство стрелять в народ… Это о Златоусте. В других пишут — как посмело правительство закрыть глаза на бесчинства, и не применило оружие для разгона грабителей. Но и в том, и в другом случае, я становлюсь кровавым палачом, — достал из портсигара папиросу и закурил, забыв от волнения предложить своему генерал–адьютанту и министру. — Да я только и хочу умиротворить народ наш, поднять его образование, достаток и нравственность… Потому и присутствую на службах в церквах, чтоб люди тянулись за мной. Чтоб молились и думали о процветании России, а не о том, как ей навредить…