Сексуальные типы: поиск идеального любовника - Джон Береж

Наиболее яркая отличительная черта «ведомых» заключается в недостатке уверенности в себе. Голосом, жестами и манерой поведения они как будто говорят вам: «Я буду хорошим, послушным и даже покорным, если тебе этого хочется, ты только пообещай не бросать меня». Эта хроническая беспомощность и постоянный поиск поддержки являются весомой гарантией того, что они действительно всегда будут «хорошими». «Ведомые» обычно весьма искусны в получении необходимой им поддержки и помощи.

«Ведомые» предпочитают держаться в тени, они стремятся угождать и не осмеливаются противоречить. Они редко обижают кого-либо, а если такое и случается, то вторая сторона испытывает огромное чувство вины за собственную раздражительность, так как «ведомый» всего лишь «старался помочь». В продолжительных отношениях из-за своей патологической зависимости «ведомые» становятся заметной «обузой» для своего партнера, однако на начальном этапе совместной жизни эта проблема не представляется столь очевидной.

Люди, принадлежащие к типу «ведущих», также зависят от своих партнеров, однако их зависимость другого рода. Она принимает форму содействия или помощи близкому человеку, который может пользоваться поддержкой «ведущего», но сам не предпринимает почти никаких усилий для собственного изменения или исправления. Термин «ведущий» был в свое время предложен терапевтами, работавшими с семейными парами, в которых один из супругов страдал пристрастием к алкоголю или наркотикам. В ходе исследований стало очевидным, что жены алкоголиков или наркоманов часто способствует сохранению пагубного пристрастия у супруга (устраиваясь на дополнительную работу, заботясь о семье, забирая его под залог из полицейского участка и т. д.), но одновременно с этим жалуются на то, как тяжело быть замужем за алкоголиком или наркоманом.

В этой главе мы параллельно рассмотрим как «ведомый», так и «ведущий» типы личности. Хотя между ними и существуют определенные различия, основной характерной чертой обоих типов является зависимость, и обсуждение именно этого чувства будет находиться в центре нашего внимания.

«Ведомые» и «ведущие» неизменно отличаются отсутствием уверенности в себе, часто принижают собственные достоинства и оказываются в подчинении у других или эксплуатируются ими. Нередко они добровольно вызываются выполнять унизительную или неприятную работу только для того, чтобы понравиться другим. В долговременных отношениях подобный энтузиазм приводит к противоположному результату, когда партнер понимает, что ему трудно с уважением относиться к человеку, который не уважает сам себя, однако часто это не мешает ему продолжать использовать зависимого от себя партнера в собственных интересах.

Как мы вскоре убедимся, Кен и Натали иллюстрируют собой сложную взаимосвязь зависимости и доминирования, которая часто существует в семейных парах, где один из супругов принадлежит к «ведущему», а другой — к «ведомому» типу. Подобная взаимосвязь редко бывает очевидной на начальном этапе отношений, потому что зависимость зачастую ошибочно принимается за любовь. Юные влюбленные обычно оказываются не в состоянии отличить «Я люблю тебя» от «Я нуждаюсь в тебе».

Именно так и произошло у Кена и Натали. В этой паре он был «ведомым» («Я нуждаюсь в тебе»), а она — «ведущей» («Мне нужно, чтобы ты нуждался во мне»). Сначала их отношения складывались благополучно, однако затем начали заметно ухудшаться по мере того, как каждый из супругов стал тяготиться ролью своего партнера.

Зависимость, подобно наркотикам, затягивает, превращается в привычку — сначала кажется, что так приятно предоставить кому-нибудь возможность позаботиться о себе, — однако при долговременных отношениях это часто приводит к краху, поскольку постоянное устранение собственных проблем не путем самосовершенствования, а с помощью другого человека превращается в своеобразную форму рабства для обоих партнеров, и конечным продуктом таких отношений вместо уважения становится взаимная обида.

Сначала его голос вздрагивал только изредка, в паузах между фразами, а дрожь пальцев была почти незаметна, но чем больше Кен рассказывал, тем скорее лишался своего хрупкого «самообладания», и вскоре он уже всхлипывал, не контролируя себя.

— Она ушла! — жалобно воскликнул он. — И я не представляю, где ее искать! Я даже не знаю, вернется ли она!

Его голос звенел от горя, а в глазах застыло выражение крайнего отчаяния.

— Я не могу без Натали, я просто не могу жить без нее! Если она не вернется, я покончу с собой. Я не шучу. Я не хочу жить без нее.

Он нерешительно достал из кармана записку, которую обнаружил дома, вернувшись вечером с работы. Когда я протянул руку и взял ее у Кена, напряженные до того мышцы его лица чуть расслабились, как будто он переложил на меня со своих плеч какой-то чудовищный груз. Я развернул скомканный листок бумаги и начал читать:

Кен!

Я не могу больше жить так, как мы живем. Теперь я даже не уверена, люблю ли тебя. Я больше вообще ни в чем не уверена. Поэтому я решила уехать на некоторое время. Не пытайся разыскивать меня, тебе это не удастся, потому что я сама еще не знаю, куда поеду. Я купила проездной билет на автобусы дальнего следования, так что в течение ближайших девяноста дней могу ездить, куда захочу. Пока я еще не решила, куда поеду и когда вернусь. И вернусь ли вообще.

Я знаю, что тебе трудно будет понять меня, но у пеня такое чувство, как будто я медленно задыхаюсь, как будто мне с каждым днем все больше не хватает воздуха. В жизни должно быть что-то еще, кроме мытья полов и приготовления пиццы, и прежде чем вернуться, я должна узнать, что представляет собой это «что то». Если я не узнаю этого, то и не вернусь.

Натали.

P. S. Прошу тебя, скажи детям, что «мама уехала отдохнуть на несколько дней». Я буду посылать им открытки каждый день, так что они смогут в общих чертах представлять, где я. Но ты не пытайся выслеживать или искать меня, потому что иначе я никогда не вернусь.

Прежде я не был знаком с Натали, хотя знал, что Кен является владельцем небольшой преуспевающей страховой компании со штатом в полдюжины сотрудников. Иногда я встречался с ним в городе — на почте, в банке и тому подобных местах. Несмотря на крупное сложение, в его манере поведения было что-то от маленького мальчика. Всегда озабоченный, куда-то спешащий и слегка заикающийся, он, казалось, знал по имени едва ли не каждого жителя нашего города.

Теперь мне предстояло познакомиться с настоящим Кеном. Меня до сих пор удивляет — даже после более чем тридцатилетней практики клинических исследований, наблюдений пациентов и психотерапевтических сеансов, — насколько меняются люди, когда чувство собственной безопасности (или отчаяния) позволяет им полностью довериться вам. Именно поэтому лозунг организации «Анонимные алкоголики» звучит: «Не сравнивайте свой внутренний мир с внешним миром других».

Кен — этот образцовый предприниматель, достойный представитель среднего класса, владелец двух БМВ и снегохода — оказался в душе маленьким напуганным мальчиком, для которого самым страшным грехом было вызвать недовольство мамочки (или жены).

Непрекращающиеся перебранки родителей для его юной психики были подобны воде, которая упорно точит камень и в итоге разъедает его. Их брак был не имевшим шансов на успех союзом слабого и безвольного мужчины с властной и сварливой женщиной, что, как известно, часто является гарантией несчастной совместной жизни. Они были добропорядочными и в меру набожными баптистами, регулярно посещавшими церковь, поэтому отец никогда не прибегал к помощи алкоголя, чтобы заглушить терзавшую его душевную боль, а мать подкрепляла свои требования и претензии к мужу цитатами из Библии. Они не устраивали шумных скандалов по ночам, не выясняли отношений в рукопашных схватках с битьем посуды, но в доме их явственно и безоговорочно царили разлад и недоброжелательность, даже если об этом и не говорилось вслух.

Только язва, повышенное давление и мигрени отца (что было принято относить к «издержкам его работы») являлись слабыми намеками на то, что не все благополучно в этой «образцовой» семье. Когда мать не пилила отца, все свое время она посвящала церковной деятельности — вела занятия в воскресной школе, играла на органе и выполняла обязанности помощника казначея.

Отец, работавший коммивояжером, неделями и иногда даже месяцами отсутствовал дома, оставляя Кена и двух его младших братьев на попечении постоянно недовольной матери.

Его родители в конце концов развелись, но случилось это только после того, как Кен и его братья окончили колледж, — слишком поздно, чтобы у Кена не успело развиться хроническое чувство тревоги, с которым теперь ему предстояло жить до конца своих дней.