Цена ошибки - Илья Михайлович Долгополов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сын мой, мы все ходим под его покровом, и раз Богу угодно, чтобы ты искал, значит ты будешь искать. Трудно, долго, мучительно. Считай, что Бог испытывает тебя на прочность. А ты не сдавайся, иди к своей цели. Ищите да обрящете, как написано в святом писании.
– Мне казалось, что это к другому.
– У Бога, сын мой, нет ничего прямого, одни подсказки и намёки. Человек должен узреть в словах Его истину и идти к ней. Не стоит все принимать буквально. Иначе ты войдешь в такой угол, из которого не выйти.
– Я лишь хочу покаяться в том, что мало прилагаю сил.
– Покаяние – Это признание греха своего и раскаяние в этом, а у тебя нет такого греха. Ты делаешь благое дело, ищешь тех, кто эти грехи совершает, ведь нет страшнее смертного греха ничего.
– Вы меня успокоили, отец, – Арагонов выдохнул.
Священник взял руку Арагонова и произнес: – Боже, даруй рабу твоему, как Ваше имя?
– Иван, – Ответил Арагонов,
– Рабу твоему Ивану такую службу, на которой он смог бы реализовать все таланты и способности, которые Ты дал ему, которая будет доставлять ему радость и удовольствие, на которой он смог бы принести много пользы людям. Аминь.
– Аминь.
– Ступай, сын мой, и делай свое дело, как умеешь его делать. Господь поможет тебе в этом, будь уверен. А я помолюсь за тебя и души загубленных душегубцами.
– Спасибо, отец, спасибо.
Уже выходя из ворот храма, Арагонов повернулся к церкви, перекрестился трижды и сделал глубокий поклон.
День стремительно шел к концу. Нужно было привести в порядок домашние дела, собрать вещи в дорогу, которая не обещала быть короткой. Вечер же он решил посвятить одному старому знакомому, который ежедневно раздавал преферанс в одном из кабаков города.
После всех сборов, Арагонов прибыл на экипаже к гостиному двору, в подвале которого располагался небольшой ресторан.
Арагонов спустился вниз по лестнице, прошел через основной зал, в конце которого, за плотным красным занавесом располагалась небольшая комната. Ровно посередине этой комнаты стоял игральный стол, перетянутый зелёным сукном. За столом уже сидели игроки, попивая коньяк.
– Ба, какие люди, – Протянул один из игроков. – Давненько тебя не встречал тут, Иван Христофорович.
– Год бы тебя еще не видать, Антон Николаевич, – Рассмеялся Арагонов и поздоровался с ним.
– Что тебя занесло в нашу глухомань, неужели решил сыграть?
– Мне бы поговорить с глазу на глаз, Антоша, – Показывая ему, что надо бы уединиться.
– Господа, продолжайте без меня, я вынужден отлучится, – Вставая из-за стола, извинился игрок.
– Что стряслось? – Испуганно спросил Антон Николаевич.
– Да не кипятись, не по твою я душу, хотя давно пора тебя прижать нужно, развел тут казино, понимаешь.
– Ваня, какое там казино, одни слёзы. Игра не идет который месяц к ряду. Одни затраты.
– Не прибедняйся, не к лицу тебе. Ты же офицер, хоть и в отставке.
– Да, Ваня, офицер. Как давно это было, друг мой. Помнишь, как ты, молодой выпускник, приехал к нам в гарнизон, – Начал было игрок.
– Давай без лирики. Дело у меня к тебе есть. Ты человек всезнающий, может и подскажешь. Я ищу двух людей, возможно, но совершенно не точно, но они могли быть и твоими гостями. Вот один из них, – Арагонов показал ему карточку Агафонова, – Может скрываться в нашем городе. Он человек состоятельный, купец. А купцы сам знаешь какие кутилы, когда денег много, играют на все. А второго могу только описать, высокий статный мужчина, в черном костюме, носит усы. Предположительно курит трубку. Я думаю, что один охотится за другим, поэтому могли появиться тут оба, ну или не могли.
Игрок внимательно рассмотрел карточку и поднял глаза на Арагонова: – Ни того, ни другого тут не было, я бы знал это. Сам знаешь, что я тут каждый день обитаю.
– Чёрт его подери, – Выругался Арагонов.
– Что, нужные людишки?
– Не спрашивай ничего, если они тебя навестят, будь любезен, отправь за ними проследить, мне вот как надо, – Арагонов провел большим пальцем руки себе по горлу.
– Сделаю, нет проблем. Пошли выпьем, партийку разыграем, как в старые добрые времена, – Предложил Антон Николаевич.
– Выпить, выпью, а играть откажусь, завтра в столицу выезжаю. А с тобой играть сядешь, до утра не выйдешь.
– И на том спасибо, – Игрок взял Арагонова под локоть и повел к стойке бара, – Нам коньячку, две рюмки и лимона порежь с пудрою, – Скомандовал он.
Они присели за свободный столик и продолжили беседу.
– Как в сыске дела?
– Много всего говорится, да не все в дело годится, – Отбрехался Арагонов.
– Тайны все у тебя. Толи дело раньше, ты вспомни, какие мы с тобой дела проворачивали. Не снилось никому.
– Любишь ты о прошлом подискутировать, как будто у тебя сейчас не жизнь, а каторга. Живешь, как сыр в масле купаешься. Пенсия есть, кабачок свой. С дураков по четвертному за вечер выбиваешь. Живи и радуйся, а ты все про помнишь.
– Эх и дурак ты, Ваня. Жизнь то она конечно, хорошая, грех жаловаться. Вот только тогда, Иван, мы были молоды. Горячи. И не было нам важно, есть у тебя в кармане на бутылку коньяку или нет. Был кураж, которого уже не будет. Вот и вспоминаю.
– Так кто тебе, старому пню, мешает кураж устроить? Взял билет и в заграницу. Там, глядишь, встретишь француженку какую, и с ней в Прованс.
– Всё у тебя просто. А это на кого я оставлю? На тебя что ли? – Выразился игрок.
– Еще, не хватало. У тебя трое сыновей. Им и назначь.
– Этим обалдуям за огурцами на базар нельзя доверится, а ты про кабак. Завалят всё.
– Тебе так кажется. Вспомни своего отца, он наверняка тебя тоже обормотом называл. Ты дай парням свободы немного, пусть дело твое продолжают, раз уж ты в армию их не отдал.
– Я, Вань, струсил их в Армию отдавать. Ты же знаешь, как Марии не стало, они на мне повисли. Стресс у них был такой. Выли по ночам, а я вместе с ними. А если война? Поубивают ведь, и что я, один останусь? А тут рядышком, знаю все о них.
– Ты братец, сопли то не разводи. Ты много отца своего слушал? Вспоминай? Бедный Николай Степанович. Ничего с ними не станется, подумаешь, не соберешь лишнего рубля. Отпусти
