Беседы на Евангелие от Марка - Священномученик Василий Кинешемский

В этой самоотверженной борьбе за чистоту веры особенно заметны два героя исповедничества: святые преподобные Феодор Студит и Иоанн Дамаскин.

Иоанн Дамаскин был первым министром дамасского халифа. Необычайно даровитый и пламенно верующий, он всю свою ревность и весь свой талант отдал борьбе с иконоборчеством. В защиту икон им написано много вдохновенных стихотворений, которые приобрели необычайную популярность в народе и распевались по всему пространству Византийской империи, поддерживая маловерных и укрепляя слабых. Главный гонитель икон император Византийский Лев III Исаврянин до сего времени не мог ничего сделать с Иоанном, чтобы остановить его деятельность, ибо Дамасский халифат находился за пределами его власти. Наконец злоба ненавистника икон нашла коварное средство: он приказал составить подложное письмо, полученное им якобы от Иоанна и содержащее в себе предложение изменить халифу с целью свержения его с трона. Письмо это он переслал халифу, как будто бы возмущенный низостью предложения. Цель клеветника была достигнута: повелитель Дамаска в страшном гневе на своего первого министра приказал отрубить ему руку, написавшую якобы предательское письмо.

Так пострадал святой Иоанн за свое смелое исповедничество. Да, это были люди! И каким укором веет на нас от этих цельных, светлых образов в наше время, в нынешней смуте, восстающей на Церковь, на церковные установления, на Христа.

А как нужно теперь исповедничество! Какое великое значение в жизни Церкви имеет иногда открытое исповедание веры или смелое слово обличения неправды даже одним мужественным человеком.

В 1439 году римско-католический папа составил план так называемой унии, или объединения с Восточно-Православной Церковью, стремясь подчинить ее своему влиянию и господству. С этой целью созван был Собор во Флоренции, на который приглашены были представители Православной Церкви. Немало нашлось среди них предателей, которые согласились принять унию, предоставлявшую католичеству власть над Православием. Но один отец Восточной Церкви, Марк Ефесский, человек всеми уважаемый за свою искренность, честность и преданность вере, отказался подписать акт о соединении Церквей. И таково было влияние и уважение, которым он пользовался, что римский папа, узнав, что в соборных протоколах нет подписи Марка, воскликнул: «Ну, так мы ничего не сделали!» Он был прав: флорентийская уния не привела ни к чему.

Вот что значит иногда стойкость одного человека! Особенно важны примеры стойкой веры и открытого исповедания для молодежи, которая часто ищет и не находит опоры в своих религиозных устремлениях. Представьте себе молодого человека, заброшенного в неверующую среду. Быть может, в его душе и есть правильные устои веры, заложенные еще в семье, но ведь все это, все его духовное мировоззрение находится только в состоянии формирования и потому неустойчиво. Отрицательные впечатления полного безразличия к вере или легкомысленной критики лезут со всех сторон на неокрепший мозг, и капля по капле исчезает детская вера. Для такого юноши найти опору для борьбы с окружающей религиозной холодностью в примере сознательно верующего человека великое счастье. Некоторые, хотя, к сожалению, немногие верующие, понимают это и не скрывают своих религиозных убеждений.

«Перед молодежью, – говорил как-то известный профессор философ Астафьев, – я не скрываю, но сознательно подчеркиваю свои религиозные верования. Если под вечер, в холодную погоду случится проехать мимо Иверской, когда там пустынно, то случается – перекрещусь маленьким крестом, не снимая шапки. Но если я вижу студента-ученика, то, невзирая ни на какую погоду, снимаю шапку и крещусь широким крестом».

Если от этих образов великих и малых исповедников мы перенесем внимание на свою жизнь, то, наверное, найдем иную картину. Мы не только не считаем нужным открыто исповедовать свою веру, но, напротив, часто тщательно скрываем свои христианские убеждения, как будто стесняясь и стыдясь их. Многие, привыкшие осенять себя крестным знамением, проходя мимо храма, иногда боятся снять шапку и перекреститься, если на них смотрят или если вблизи они заметят знакомого неверующего насмешника. Какая-то странная трусость, навеянная несомненно духом лукавым, овладевает ими иногда! Показаться смешным в глазах этого скептика-недоучки, щеголяющего модным либерализмом воззрений, – это ужасно! Подумайте, что скажут: «В XX веке веровать! Век пара и электричества – и вера в Бога, как в средние века! Какая отсталость! Да еще по-православному, по-старушечьи! Лютеранство – это еще куда ни шло с его рациональным подходом к религии!.. Но православие! Фи, как смешно!» И православный человек, сжавшись комочком и боязливо оглядываясь на насмешника, старается поскорее проскользнуть мимо храма не крестясь, хотя на сердце скребут кошки, а рука так и просится к шапке.

Так велика эта боязнь насмешки и опасение показаться отсталым, что иногда искренно верующие люди, особенно городского интеллигентного круга, вместо хорошей иконы с лампадой на видном месте вешают маленький, едва заметный образок где-нибудь в углу, да еще под цвет обоев, чтобы сразу и разглядеть было невозможно. Помилуйте! Придут гости, знакомые, интеллигенция… осудят!

Разве это не отречение? – Не знаю Человека Сего!

Случается порой, что в веселом обществе рассказывают так называемый смешной анекдот, полный самого возмутительного кощунства, и никто из присутствующих не остановит рассказчика, не выскажет своего негодования против оскорбления религиозного чувства. Кому не приходилось слышать кощунственных пародий вроде «Сотворения мира» или «Истории потопа»? И надо заметить, что эти пародии не из самых худших. В последнее время появились рассказы и анекдоты, богохульство которых жутко и страшно. Составлены фарсы и комедии в таком же роде, которые рассказываются открыто, на сцене… И православные люди все это слушают молча, а иногда хихикают и рукоплещут…

Не уважаем мы своей религии!

Особенно в настоящее лукавое время, когда против Православия ведется такой ожесточенный поход, выясняется все более, как мало мы дорожим верой своих предков. Широкой волной разливается отступничество, захватывая не только молодежь, но иногда и стариков. Изменяют Православию и Церкви чрезвычайно легко, по самым незначительным причинам. Желание карьеры, боязнь притеснений, служебное положение, дерзкие насмешки, легковесные quasi-научные доклады – все это признается извинительным поводом для отступничества, по крайней мере, внешнего. Если сравнить с этим настроением силу веры первых христиан эпохи гонений, то сравнение это будет далеко не в нашу пользу. Как дорожили тогда христианством! Какие цельные, сильные, прямые и честные натуры вырабатывала эта глубокая преданность религии, и как дрябло и бессильно современное общество, носящее христианский ярлык! Как мало в нем блесток, не говорю – евангельских, но просто духовных ценностей!

Часто оправдывают себя тем, что изменяют Церкви и Господу Иисусу Христу лишь внешним образом, под давлением обстоятельств, а в душе верны по-прежнему.

Но ведь Господь говорит: Кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным (Мф. 10, 33). Апостол Павел свидетельствует: Верно слово: если мы с Ним умерли, то с Ним и оживем; если терпим, то с Ним и царствовать будем; если отречемся, и Он отречется от нас (2 Тим. 2, И, 12).

Разве это не страшно?

Гонят Церковь должны и мы нести гонение. Терпит Христос – должны терпеть и мы, разделяя Его страдания, ибо кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня (Мф. 10, 38), – говорит Он.

Итак, исповедничество для православного христианина в настоящее время необходимо и неизбежно.

Но здесь возникает один важный и вполне естественный вопрос: если для христианина необходимо открытое исповедничество, то как согласовать с этим сохранение тайны духовной жизни, что также требуется от него, как это мы видели в прежних беседах? Ведь и Господь, требуя исповедания от кровоточивой женщины, не требует этого от Иаира, но, наоборот, повелевает ему и его родственникам молчать о чуде воскрешения девицы. Значит, и исповедничество требуется не всегда, но лишь в некоторых, определенных случаях.

Совершенно верно, и прочитанный евангельский рассказ дает ясное указание, когда именно требуется исповедничество.

Когда выступила исцеленная женщина со своим публичным признанием чуда?

Когда потребовал этого от нее Господь.

В этом заключается ответ на поставленный вопрос и разрешение высказанного недоумения.

Исповедничество во время гонений обязательно для христианина, когда к этому призывает его Господь, то есть когда обстоятельства складываются для него таким образом, что ему необходимо выявить перед людьми свое отношение к Богу: за Христа он или против Христа. Обстоятельства нашей жизни, все, до последней мелочи, определяются волею Божиею, и если Господь ставит человека в необходимость открыто исповедать свои верования, то это и есть призыв Божий.