Николай I Освободитель. Книга 3 - Андрей Николаевич Савинков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Беллинсгаузен был, как любой хороший военный, достаточно честолюбивым человеком. Новая мода называть поселения на Тихоокеанском побережье именами знаменитых русских адмиралов, флотоводцев и морских исследователей ему откровенно пришлась по душе. Так вслед за Порт-Ушаковым, на тихоокеанском побережье Америки появились Порт-Орлов — в честь адмирала Алексея Орлова-Чесменского — и Порт-Спиридов. Более того, было понятно, что на этом никто останавливаться не собирается. Во всяком случае, в том списке, который по дружбе показал адмиралу капитан Гагемейстер, были также фамилии Апраскина, Беринга и других. Фаддей Фаддеевич при этом где-то глубоко в душе, не признаваясь в этом даже себе, мечтал, чтобы и в его честь когда-нибудь был назван город и поэтому рвал на службе жилы буквально изо всех сил. Его моряки проводили три четверти года в море носясь по всему северу Тихого океана подобно бешенным собакам, старались успеть везде и рвали жилы за себя и за того парня.
— Ну что там за парус? — Еще минут через двадцать адмирал поднялся на баковую надстройку, щелчком разложил подзорную трубу и направил ее в ту сторону, куда указал вахтенный. В мутноватом увеличивающем стекле разобрать принадлежность корабля на горизонте не представлялось пока возможности.
— Марсовый говорит, что видел «Юнион Джек», — лейтенант пожал плечами, как бы ставя под сомнение эту информацию.
— Ну «Юнион Джек» так «Юнион Джек», нам собственно без разницы, — кивнул в ответ Беллинсгаузен. В северной части Тихого океана сейчас полноценно работало только одно право — право сильного. Ограбить в такой ситуации любой встреченный корабль вообще не считалось проблемой, и взаимоотношения стран на другой стороне шарика вообще не имели значения. Во всяком случае, те же англичане русские суда призовать не стеснялись совершенно и, надо сказать, были весьма недовольны появлением в этих краях больших военных кораблей России.
Преследование неизвестного корабля — в итоге это оказалась шхуна Северо-Западной торговой компании неизвестно какими судьбами оказавшаяся так далеко от основных мест их промыслов — затянулось на добрых четыре часа. Пузатая шхуна была далеко не лучшим бегунком, но и старый фрегат давно не демонстрировал ходовых качеств, коими он обладал сразу после постройки. Откровенно говоря, «Кастор» был той еще калошей, если бы не необходимость отправлять боевые корабли на другой конец мира, его бы вероятно и вовсе уже разобрали на дрова. Вместо этого были проведены кое какие ремонтные работы, позволившие кораблю еще походить под Андреевским флагом, обновлен такелаж, почищено днище и вперед… Защищать интересы двуглавого орла на краю Земли.
На английском корабле меж тем естественно тоже заметили преследователей — не известно правда только лидирующий фрегат или весь караван плетущийся за ним тоже — и вывесив все паруса попытались оторваться. Получалось откровенно плохо, дистанция на глазах сокращалась, делая столкновение неизбежным.
Первым ход сделали англичане, приняв правее неизвестный капитан разменял дистанцию на возможность сделать первый залп всем бортом. Идея в общем-то была очевидна: врезать по такелажу, порвать паруса, если повезет сбить мачту, а дальше вновь пытаться оторваться от стреноженного уже фрегата. Понятное дело, что шхуна, имеющая едва ли полтора десятка пушек, просто не сможет соревноваться в прямом столкновении с боевым кораблем у которого даже по одному борту орудий больше.
Получилось у англичан паршиво. Никак, если уж говорить совсем честно не получилось. Поторопились: весь залп пропал втуне, только одно ядро, пущенное каким-то особо удачливым артиллеристом, ткнулось с левую скулу фрегата, не нанеся кораблю никаких повреждений — пара треснувших досок обшивки не в счет — остальные же просто подняли фонтанчики воды по курсу русского корабля.
— Правый борт заряжай картечью! — Во всю мощь глотки скомандовал адмирал, его приказ тут же подхватили уже находящиеся на палубе и готовые к бою офицеры. Фаддей Фаддевич меж тем обратился к рулевому, — левее закладывай, от ветра их отрезай.
Сосредоточенный вплоть до слияния с рулевым колесом матрос только кивнул и принялся потихоньку доворачивать свое орудие труда. Через несколько минут, когда расстояние между кораблями уже сократилось метров до двухсот, англичанин вновь попробовал сделать залп, на этот раз левым бортом. Эта попытка получилась удачнее, но не на много: несколько дырок в парусах, перебитый канат, один матрос, легко раненный отлетевшей щепкой. Может если бы погоня продлилась дольше, такие мелкие повреждения в итоге и слились бы во что-то серьезное. Но вот именно времени никто противнику давать не собирался.
— Огонь! — Не сдерживая эмоции выкрикнул адмирал.
— Огонь! — Тут же отрепетовали офицеры, после чего левый борт фрегата окутался плотным облаком дыма, выпустив в сторону английского корабля пачку картечи.
Борт фрегата был существенно выше чем у противника, поэтому картечь, пущенная практически с пистолетной дистанции — что такое сотня метров для тяжелых корабельных орудий — буквально метлой вымела с палубы англичанина все живое. Шхуна тут же потеряла управление, а об ответном огне никто уже даже не помышлял.
— Спустить марсели! Давай правее! Экипажу быть готовым к абордажу! — Команда корабля и так делала все практически на автомате, не первая это была стычка в этих водах, но Беллинсгаузен все равно отдавал положенные по случаю приказания. Не хватало еще чтобы кто-то затупил и накосячил в самый неподходящий момент.
Раздалось несколько отдельных ружейных выстрелов. Это бойцы из абордажной партии шугнули попытавшихся высунуться из трюма англичан. Те потеряв еще двоих, нырнули обратно и больше о сопротивлении не помышляли.
— Как бы крюйт-камеру не рванули, — вполголоса произнес вахтенный как бы себе, но явно так, чтобы адмирал слышал.
— Не ссы, молодой, — лейтенанту на вид еще и двадцати не было. — Не будут они взрываться, не та порода людей. Герои в королевский флот идут, дабы с врагом грудь в грудь биться. А те, кто вот так разбоем и контрабандой по задворкам мира промышляет, они за жизнь цепляться станут до последнего.
Так в общем-то и получилось. Перепрыгнувшая на палубу англичанина абордажная команда особого сопротивления не встретила. Не меньше трети команды включая капитана осталось лежать, истекая кровью после картечного залпа, те же, кто успел укрыться под досками палубы скорее изобразили попытку отбиться, чем всерьёз на что-то рассчитывали. Несколько неприцельных выстрелов по русским морякам, короткая схватка в рукопашную и вот уже оставшиеся в живых британцы стали бросать оружие, надеясь на милость победителей.
Когда шхуна оказалась крепко-накрепко принайтована к фрегату — благо волнение на море было минимальным, что позволяло такие маневры — на захваченный корабль перешел и адмирал. Так сказать, чтобы осмотреть новое имущество хозяйским взглядом.
— Господин адмирал, разрешите доложить, — к Беллинсгаузену тут же подскочил лейтенант Бессонов, командир абордажников.
— Удиви меня, лейтенант, — разрешил адмирал.
— Команда британца — полсотни человек, восемнадцать, включая капитана и первого помощника остались тут на палубе. Еще трое получили свое внизу, остальные сдались. Мы потеряли двоих — одного наповал, прими Боже его душу, второй может вычухается.
— Многовато людей для такой посудины, — задумчиво протянул Беллинсгаузен и уточнил. — Груз смотрели?
— Так точно, ваше высокопревосходительство, меха в основном, — лейтенант запнулся на секунду и добавил. — Мы тут поспрошали по-быстрому, говорят из Америки идут в Китай.
— Это хорошо, — улыбнулся адмирал, а на удивленный взгляд подчиненного пояснил. — Еще год назад его императорское величество Александр I именным манифестом объявил все северо-западное побережье Америки территорией России, а значит, мы имеем дело с браконьерством и контрабандой. Так что очищайте палубу, будем формировать призовую команду и гнать шхуну в Охотск, там с ней разберутся.
Естественно никакие манифесты русского царя на англоязычных жителей, постепенно заселявших территорию между пятьдесят первым и примерно сорок первым градусом северной широты особого впечатления не произвели. Сил на то чтобы крепко взять эти земли
