Удача любит смелых (СИ) - Шу Алекс

«412» москвич и «пятерка» остались на месте. На них после «уборки» должен приехать Баграм с остальными бойцами.

Через пять минут Гурам остановился возле небольшого домика на отшибе у леса. Забор там, как и у других домов армян, оказался высоким. Длинные деревянные штакетины надежно скрывали двор от любопытных взглядов посторонних. Хозяина в доме не оказалось, но никаких проблем не возникло. У Гурама имелся ключ, он быстро открыл калитку, сняв висевший на ней навесной замок. Через минуту мы, вслед за «нивой» борцухи заехали во двор. Сам домик, оказался небольшим, с заросшей бурьяном территорией. Зато недалеко от него расположился огромный гараж, в котором свободно могло поместиться три машины.

Там, под кучей хлама и старых колес, был замаскирован вход в подвал. Первым спустился Гурам, и щелкнул висящим на стене у лестницы выключателем. Тусклый свет немного рассеял кромешную тьму. Само помещение оказалось прямоугольным, просторным и удивительно мрачным. Пятна, напоминающие засохшую кровь на сером бетонном полу, свисающая на проводе лампочка в патроне, два толстых крюка вбитых в стену у самого потолка, напротив лестницы, парочка дряхлых стульев. Когда пленникам освободили от веревок ноги и, подбадривая пинками, загнали в подвал, они в полной мере оценили тяжелую атмосферу подземелья. Здоровяк судорожно сглотнул, у наркомана затряслись руки, лицо рыжего посерело. Только седой остался внешне спокойным, но на мгновение в его глазах мелькнул страх.

— Ну что, ребятишки, говорить будем? — ласково осведомился Гурам.

Пленники угрюмо молчали, кидая косые взгляды на главаря.

— Не будем, значит, — огорченно вздохнул борцуха. — Жаль.

Гурам сделал эффектную паузу и повернулся к Василу:

— Принеси черный чемоданчик с инструментами, он на антресолях в гараже стоит. Найдешь?

— Айо, — кивнул немногословный товарищ и двинулся вверх по лестнице. Через пару секунд его шаги затихли.

— Ну что, ребятки, не захотели по-хорошему, значит, будем по-плохому, — кровожадно оскалился Гурам.

— Сами справитесь? — спросил я у Гурама. — Не хочется на это всё смотреть. Я брезглив и испытываю отвращение к брызгам крови и кучам дерьма, которое здесь сейчас образуются. Лучше во дворе посижу, свежим воздухом подышу.

— Иди, дорогой, посиди, конечно, — согласился борец. — И ребят можешь своих взять, мы с Василом сами справимся.

— Я останусь, — ответил Денис. — Приходилось офицерам помогать, духов допрашивать. Знаю, как надо действовать.

Опять застучали каблуки по деревянной лестнице. Вниз спустился Васил с небольшим черным чемоданчиком. Поставил его на пол, щелкнул железными замками и откинул крышку, заставив присутствующих невольно замереть от открывшегося зрелища. В специальных петлях, карманчиках, зажимах и застежках, хищно блестели стальные скальпели, щипцы, ножи с волнистыми зубчатыми лезвиями, маленькие напильники, иголки, какие-то непонятные устройства с отверстиями для пальцев. В зловещей тусклой полутьме эти инструменты смотрелись особенно устрашающе.

— Не надо, я всё расскажу, — заблажил здоровяк, не сводя взгляда от орудий пыток.

«Слабоват оказался паренек. Здоровый как слон, мышцы накачал, а духом слаб», — отметил я.

— Рассказывай, — равнодушно согласился Гурам. — Начнём с простого? Кто вас сюда прислал и с какой целью?

— Шкаф, не трепись, — подал голос наркоман. — Они на понт берут. Не будут никого здесь кромсать.

— Не будут? — в голосе амбала появились истеричные нотки. — Дуремар, ты вообще в натуре попутал?! Тебе что, барыга винт паленый подогнал? Совсем кукуха потекла! Они всех наших в момент зажмурили, а ты тут пальцы веером кидаешь, понты колотишь.

— За базаром следи, — пытался вякнуть торчок, но культурист уже от него отвернулся.

— Мы с Зямой давно корешимся, — угодливо сообщил он Гураму. — Имеем общие дела. Он базарил сладкая тема есть, надо жирненьких фраеров окучить. Собрал пацанов, бабло выделил. Вроде, как я понял, каких-то богатеньких хачей на гоп-стоп взять.

— Хачей говоришь?! — насторожился Гурам. — А подробнее?

— Сказал, что в одной хате лавэ крутые мутятся. Мол, деловые между собой какое-то дельце решают, бабла немеряно отстегивают, и оно там некоторое время будет. Когда все разъедутся, мы эту хату быстро берем, и валим с хрустами.

— Там же женщины с детьми, могут шум поднять. Чтобы вы бы с ними делали, убивали? — хрипло осведомился борец. На скулах парня заиграли желваки, лицо окаменело, руки сжались в кулаки.

Здоровяк инстинктивно отшатнулся от горящих ненавистью глаз и испуганно пробормотал:

— Эй, ты чего? Не кипишуй.

— Отвечай! — прорычал Гурам.

— Да не знаю я, — воскликнул Шкаф, на всякий случай, делая шаг назад.

— Знаешь, — с нажимом ответил борец. — Не зли меня! Говори правду.

Здоровяк виновато опустил глаза.

— Зяма сказал, если орать будут, мочить, — признался он.

— Понятно, — бешеный взгляд борца ожег седого.

— Он по ушам ездит, — спокойно ответил тот. — Не было такого.

— Кто навёл? — Гурам повернулся к культуристу.

— Не знаю, — выдохнул здоровяк. — Сам на подхвате был. Зяма в теме. Он всем рулил.

— Кто дал наводку? — борец глянул на седого.

— Пурга это всё. Шкаф баланду травит. Я не в теме, — лениво ответил главарь. Но, несмотря на внешнее спокойствие, чувствовалось, внутренне он напряжен.

— Пурга, говоришь, — прищурился Гурам. — Через пять минут ты соловьем будешь петь. Парни, кто хотел, вылезайте из подвала, а мы пока с этим Зямой вдумчиво поболтаем….

Через десять минут Гурам вылез из подвала и вышел во двор. Я с Олегом и Вовой, сидел на скамейке рядом с верандой. Борцуха тяжело вздохнул, и примостился рядом с нами.

— Ну что, раскололся? — поинтересовался я.

— Нет, — мотнул головой армянин. — Упорный гад попался. Дергается, ругается, но молчит. А сильно калечить и что-то отрезать ему нельзя. Нам ещё его людям предъявлять.

— Слушай, — мне в голову пришла одна идея. — Я знаю, как его расколоть и товарный вид не попортить.

— Как? — заинтересовался Гурам.

— Всё очень просто, — ухмыльнулся я. — Зяма — сидявый. А к любому из них есть верный подход. Сделаем так…

Рассказал, что нужно сделать и озабоченное лицо борцухи посветлело, а ребята заулыбались.

— Хорошая идея, — одобрил армянин. — Думаю, сработает.

— Тогда давай, начинать, — предложил я.

— Подожди минут пять. Я сейчас Васила за фотоаппаратом пошлю. У Самвела «Зенит» есть, и пленка найдется.

В подвал мы спустились всей компанией. Связанные руки седого были вздернуты на веревке, перекинутой через крюк вверх. Второй конец веревки был закреплен, за торчащий в соседней стене железный штырь. Из разбитых губ Зямы на подбородок текли карминовые дорожки, пятная ворот порванной джинсовой рубахи. Окровавленное ухо и заплывший глаз завершали картину.

Наркоман, здоровяк и рыжий лежали на животах в углу, уткнувшись рожами в пыльный пол.

— Я вам все равно ни хрена не скажу, — просипел Зяма и сплюнул кровью. — Напрасно стараетесь.

— Скажешь, — зловеще пообещал Гурам. — Мы тебя сейчас опускать будем. Сначала ручкой от швабры поимеем, а потом трахнем все по очереди. На глазах твоих корефанов. Сфоткаем это обязательно, так чтобы весь процесс и тебя было видно, а нас нет. Эти снимки братве отправим и по зонам раскидаем. И если после этого даже тебя оставим живых, все пацаны будут знать, что ты петух опущенный. Хочешь?

Седой побледнел. Связанные руки истерично дернули веревку.

— Ты этого не сделаешь! — выкрикнул он. — За беспредел придётся ответить!

— Сделаю, — хищно улыбнулся борцуха. — Вы, отмороженные, женщин и детей готовы были валить ради бабла. Между прочим, моих родственников. Вот это беспредел по-настоящему. Как думаешь, что меня остановит?

Седой стиснул зубы и промолчал. Он ещё надеялся, что это блеф. Через минуту в подвал спустился улыбающийся Васил с фотоаппаратом. Снял с него футляр, встал напротив седого.