Дживс и феодальная верность; Тетки – не джентльмены; Посоветуйтесь с Дживсом! - Пелам Вудхаус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ха-ха, – произнес я. Этакий короткий горький смешок. – Вам не кажется, что, когда эта штука обнаружится у меня в кармане, могут возникнуть некоторые подозрения? Того гляди, меня задержат, найдут при мне краденое, и не надо читать много детективных романов, чтобы знать, каково приходится злосчастным, у которых при себе находят краденое. Им достается так, что не обрадуешься.
Тетя Далия пришла в волнение. В благополучные времена моя тетя бывает непредсказуема, насмешлива и придирчива, когда я был моложе, она нередко давала мне по уху, если находила, что мое поведение того заслуживает; но стоит черным тучам сгуститься над Бертрамом, и она в гуще схватки, работает кулаками направо и налево.
– Дело плохо, – произнесла моя тетя, подняла с пола маленькую скамеечку для ног и запустила ею в фарфоровую пастушку на камине.
Я подтвердил это и добавил, что не просто плохо, а ужасно.
– Придется тебе…
– Тс-с-с!
– Что?
– Тс-с-с!
– Что значит «тс-с-с»?
А зашипел я потому, что услышал за дверью приближающиеся шаги. Однако объяснить ей это я не успел, так как ручка двери резко повернулась и вошел дядя Том.
Я определил на слух, что у моего родича, вернее – свойственника, не все в порядке. Потому что, когда у дяди Тома на душе забота, он бренчит ключами. Сейчас ключи тарахтели так, будто дядя играет на ксилофоне. А выражение лица было мрачное и страдальческое, какое у него появляется при известии, что на конец недели ожидаются гости.
– Это наказание Божье! – воскликнул дядя Том, весь клокоча.
Тетя Далия постаралась скрыть собственную тревогу за улыбкой, которую она, наверно, считала приветливой:
– Ах, это вы, Том? Заходите, заходите, составите нам компанию. Что вы называете наказанием божьим?
– Все вот это. Я расплачиваюсь за то, что по слабости характера позволил вам пригласить сюда этих проклятых Троттеров. Так и знал, что случится что-нибудь ужасное. Чувствовало мое сердце. Когда в дом набиваются такие люди, того и жди несчастья. Само собой понятно. У него лицо как у крысы, у нее добрых двадцать фунтов лишнего веса, а ее сынок носит баки. Безумием было допустить, чтобы они переступили наш порог. Вам известно, что произошло?
– Нет. Что же?
– Кто-то украл ее ожерелье!
– Боже правый!
– Я так и думал, что вы воскликнете «Боже правый!», – с мрачным удовлетворением в голосе сказал дядя Том.
– Сейчас она остановила меня в коридоре и попросила открыть сейф, так как она хочет надеть к сегодняшнему ужину свои жемчуга. Я отвел ее в холл, отпер сейф, а их там не оказалось.
Я мысленно приказал себе сидеть тихо.
– Вы хотите сказать, они пропали? – уточнил я.
Он бросил на меня довольно раздраженный взгляд.
– Ты соображаешь быстро, как молния, – заметил он.
Ну а что в этом дурного?
– Но как это могло случиться? – спросил я. – Разве сейф был открыт?
– Закрыт. Но по-видимому, я оставил его открытым. Суета с обмороком этого треклятого Сидкапа могла отвлечь мое внимание.
Тут он чуть было опять не сказал, что, мол, вот какие вещи случаются, когда пускают в дом подобную публику, но не сказал – верно, вспомнил, что его он пригласил сам.
– Так что вот, – сердито продолжал дядя Том. – Должно быть, кто-то оказался возле сейфа, когда мы поволокли его наверх, увидел, что дверца сейфа открыта, и воспользовался удобным случаем. Старуха Троттер всполошилась, я едва уговорил ее немного обождать и не посылать сразу за полицией. Сказал, что надо сначала тихо самим провести расследование, это может принести результат получше. Скандал нам совсем ни к чему. Но навряд ли бы я ее уломал, если бы не молодой Горриндж, он подошел и поддержал меня. Вполне толковый юнец этот Горриндж, хотя и носит баки.
Я непринужденно откашлялся. По крайней мере постарался, чтобы получилось непринужденно.
– Какие же шаги вы намерены предпринять, дядя Том?
– Я намерен во время ужина извиниться и уйти, сославшись на головную боль – она у меня и вправду имеется, да будет вам известно, – и обыскать все комнаты. Глядишь, может быть, и нападу на след. А пока что пойду выпью. Вся эта история на меня очень неприятно подействовала. Не хочешь пойти со мной пропустить по рюмочке, Берти, мой мальчик?
– Я, пожалуй, еще останусь, если вы не против, – ответил я. – Мы тут с тетей Далией беседовали о том о сем.
Дядя Том исполнил финальное арпеджио на ключах:
– Ладно, как угодно. Но мне в моем теперешнем состоянии кажется странным, что кто-то может отказаться от выпивки. Ни за что бы не поверил, что такое возможно.
Дверь за дядей Томом закрылась, и тетя Далия с хрипом выдохнула воздух.
– Уфф! – произнесла она.
Я нашел, что это метко сказано.
– Что нам теперь делать, как вы думаете? – спросил я ее.
– Я знаю, что бы я хотела сделать: поручить разрешение всех наших трудностей Дживсу, если бы некоторые умники не умудрились отпустить его на пирушку в Лондон, когда он так нужен нам здесь.
– Он мог уже возвратиться.
– Позвони Сеппингсу и спроси.
Я надавил звонок.
– Э-э, Сеппингс, – сказал я, когда он явился со словами «Вы звонили, мэм?», – Дживс еще не вернулся?
– Вернулся, сэр.
– Тогда пошлите его сюда со всей возможной скоростью.
Несколько мгновений спустя вышеназванный персонаж был уже среди нас, такой головастый и сообразительный, что сердце мое взыграло, словно я увидел радугу в небесах.
– О, Дживс! – простонал я.
– О, Дживс! – простонала и тетя Далия, дыша мне в затылок.
– После вас, – вежливо сказал я.
– Нет, давай сначала ты, – возразила она, любезно уступая мне очередь. – Твоя беда горше моей. С моей еще можно подождать.
Я был тронут:
– Очень благородно с вашей стороны, моя старушенция. Ценю. Дживс, прошу вашего самого пристального внимания. Уж будьте добры. У нас тут возникли некоторые затруднения.
– Да, сэр?
– Собственно, их в общей сложности два.
– Да, сэр?
– Назовем их затруднение А и затруднение Б, если вы не против.
– Разумеется, сэр. Как вам будет угодно.
– Тогда вот вам затруднение А, относящееся ко мне. – Я быстро обрисовал ему картину, ясно и доступно изложив факт за фактом. – Так что вот, Дживс. Приведите в действие мозги. Если вам желательно прохаживаться по коридору – сделайте милость.
– Этого не понадобится, сэр. Мне уже ясно, что тут надо будет сделать.
Я сказал, что хорошо бы мне тоже это стало ясно.
– Ожерелье следует вернуть миссис Троттер, сэр.
– То есть возвратить по исходному адресу?
– Именно так, сэр.
– Но, Дживс, – возразил я дрогнувшим голосом, – она же может удивиться, как оно ко мне попало. Что, если она примется выяснять и расспрашивать, а расспросив и выяснив, бросится к телефону звать полицейских инспекторов и сержантов?
Маленький мускул в уголке его рта снисходительно дрогнул.
– Операция по возвращению, сэр, должна быть произведена, разумеется, втайне. Я бы предложил, например, занести драгоценность в покои дамы, когда там никого не будет. Скажем, в тот момент, когда хозяйка будет сидеть за обеденным столом.
– Но ведь и я тоже буду сидеть за обеденным столом. Не могу же я извиниться и сбегать наверх во время рыбной перемены.
– Я как раз собирался предложить, чтобы вы поручили это дело мне, сэр. Мои передвижения будут не столь ограничены.
– То есть вы вызываетесь все это дельце обделать сами?
– Если вы передадите драгоценность в мои руки, сэр, я с радостью все осуществлю.
Я чуть не онемел от избытка чувств. Меня ожег стыд и пронзило раскаяние. Я понял, как сильно ошибался, заподозрив, что Дживс сам не соображает, что говорит.
– Вот это да, Дживс! Это по-феодальному.
– Ну что вы, сэр.
– Вы разрешили такую трудную задачу. Rem… как там дальше у вас говорится?
– Rem acu tetigisti, сэр?
– Оно самое. Это ведь значит: «Ты попал пальцем в самую точку»?
– Да, сэр. Это будет приблизительный перевод с латыни. Я рад, что вам понравилось данное выражение. Но если я не ошибаюсь, вы говорили, что существует еще одно обстоятельство, которое вас беспокоит?
– Затруднение Б – это моя проблема, Дживс, – вступила в разговор тетя Далия. Престарелая родственница в продолжение всего предыдущего диалога сидела за кулисой и досадовала, что ее не выпускают на сцену. – Она касается Анатоля.
– Да, мэм?
– Его требует у меня миссис Троттер.
– Вот как, мэм?
– Она говорит, что не позволит Троттеру купить у меня «Будуар», если ей не отдадут Анатоля. А вы знаете, как мне важно продать «Будуар». Клянусь духом селитры! – горячо воскликнула моя тетя. – Вот если бы нашелся способ придать Л. Дж. Троттеру твердости характера, чтобы он мог противостоять своей толстухе и не подчиниться ей!
– Такой способ есть, мэм.
Тетя Далия подскочила на добрый фут с четвертью. Можно было подумать, что этот спокойный ответ был на самом деле восточным кинжалом, который вонзился ей в мякоть ноги.